— Я знаю, как можно уйти.
Что заставило сразу поверить парню, Васька так и не понял. Но поверил сразу и безоговорочно.
— Говори! — подскочил он к парню.
— Тут рядом колодец. А там подземный ход.
Вот оно, спасение! Конечно, если парень не врёт. А с другой стороны, зачем ему врать? Шустов скомандовал общий сбор и, не теряя времени вместе с группой устремился за Шурупом. Выскочив из окна вне видимости со стороны уродов, они преодолели около двадцати метров. Парень бросился на землю и, срывая ногти, попытался приподнять тяжёлую чугунную крышку. Дюжий Савченко просто отодвинул Шурупа в сторону, достал десантный нож и, подковырнув, легко отбросил люк в сторону. Взорам открылся колодец с лестницей из железных скоб, вбитых в бетон. Один за одним группа нырнула в колодец вслед за проводником, а Савченко, спускающийся последним, задвинул за собой крышку. В темноте, резко наступившей после яркого солнечного дня, ярко засветил мощный аккумуляторный фонарь в руках Василия, заставив присесть от неожиданности копошащегося у входа в горизонтальный вход Шурупа.
— Ты что задумал, парень? — насторожился Вася.
— Факел искал, — ответил Шуруп, недоумённо глядя на такой яркий источник света в руках главного.
— Не нужен факел. Веди.
Они пошли вслед за проводником по тоннелю, причём, если тщедушному Шурупу было достаточно только пригибаться, то дюжим спецназовцам отряда «Призрак» приходилось идти чуть ли не на четвереньках. Но, как говорится, лучше плохо идти, чем хорошо лежать. В сырой земле, разумеется. Спустя время Шуруп остановился, со страхом глядя вперёд.
— А сейчас осторожнее. Свети на землю перед нами.
— Что, растяжки? — попытался пошутить Шустов.
— Я не знаю, что такое растяжки, но вот эти нити лучше не задевать.
Василий посветил немного вперёд и увидел серебристые сигнальные нити паутины, тянущиеся в боковое ответвление, где на страже, как часовые, замерли огромные пауки. Коваленко вскинул автомат, но командир жестом остановил его.
— А теперь поподробнее об этом месте, — попросил он Шурупа.
— Да что поподробнее? Если не заденете нити, вас не тронут. А заденете — всё.
— Командир, дай я всю эту нечисть перестреляю! — взмолился Коваленко. — С детства эту пакость ненавижу.
— Отставить. Идём, как на минном поле. Растяжки не задеваем. И пауков не стреляем. Во-первых, кто его знает, сколько их в этом тоннеле прячется. Не буди, как говориться, лихо. Может, у нас на них и патронов не хватит. А во-вторых, эти растяжки нам добрую службу сослужить могут, если противник колодец найдёт.
Бойцы молча кивнули и, осторожно переступая через нити, прошли опасное место. Под стоянку решили определить место схрона. Василий прошёлся по каморке, рассматривая примитивные арбалеты, повешенные на стену, полки с заточенной арматурой, убогие ботинки, подбитые резиной автомобильных шин. Потянулся и достал с верхней полки консервную банку, что-то на ней прочитал и отбросил в сторону.
— Просрочена, дальше некуда. Осталось только съесть и помереть.
— Это же консерва! — возмутился Шуруп, — знаешь, сколько всего нужного за неё можно у колхозников выменять? У нас вожак и то, нечасто такое ест!
— Потому и живой, — заржал Коваленко. — Командир, давай мы его нормальным продуктом покормим?
— Покормим. Всем отдыхать. На пост возле хода Татарин. Меняет Шаман.
Когда взвод ворвался в здание, противник как сквозь землю провалился. Но, скорее всего, поднялся наверх. Грэг разделил подразделение на две группы и отправил по обеим лестницам, надеясь зажать русских в районе четвёртого этажа. Сам остался с правой группой. Вильсон первый двинулся к лестнице, занёс ногу на первую ступеньку и, вдруг, стремительно взмыл вверх, ударился о потолок и превратился в кровавую лепёшку, разбрызгав вокруг ошмётки.
— Назад! — срывая голос заорал Грэг.
Группа шарахнулась назад, ошарашенно тыкая стволами штурмовых винтовок в ловушку, как будто пытаясь напугать сбесившиеся сил природы.
— Сэр! — закричал Ларкинс, — посмотрите в окно!
Лейтенант бросил взгляд в сторону окна и ему стало плохо. К зданию штаба подходила огромная толпа мутантов, страшных, уродливых чудищ, вооружённых самодельными арбалетами, копьями и шипастыми дубинками.
— Отступаем в радиоактивную зону! — заорал Грэг, прекрасно понимая, что обратного пути им не выдержать. Костюмы своё дело сделали, и антирадиационная защита свой ресурс выработала. Но страх погибнуть от рук этих мутантов перевешивал.
Солдаты выпрыгивали из окон, удаляясь в горячее пятно. Краем глаза Виннер видел, как двоих его бойцов всё же схватили и, облепив со всех сторон, как гусеницу муравьи, потащили в глубь здания. Они уходили всё дальше к эпицентру ядерного взрыва. Затеявшие было преследование мутанты отстали. Даже для их, истерзанных радиацией тел, уровень излучения был запредельный. Грэг смотрел перед собой, видя, как ландшафт распадается на точки. Потом всё вокруг покрылось дымкой, и он снял шлем, показавшийся ему невозможно тесным. Его вырвало. Последнее, о чём успел подумать Виннер, было: «Надо же, я умираю от радиации, вызванной нашей же бомбой. Пути Господни неисповедимы».
4
Шуруп блаженно жмурился, откусывая кусочек настоящего хлеба с намазанным на нём чем-то блестящим, тёмно-бардовым и невыразимо вкусным. Эти люди с Калашами называли эту вкуснотищу «Джем». Да он бы и просто хлеб ел бы и ел. Настоящий хлеб был доступен только Пахану и Корню, да и то был не такой. А тут ещё и джем! И как им не жалко делиться таким сокровищем? Наверное, в благодарность за то, что он их спас. Да ещё и чай налили. Что такое чай, парень уже знал, благодаря Зубу. Но охотник расходовал эти крупицы экономно и скупо, заваривая вчера напиток. А эти мужики щедро сыпанули горсть в котелок с кипятком, да ещё и поставили на стол настоящий сахар! Но сахар, наверное, нельзя. Это они для себя достали.
— А ты что сахар в чай не кладёшь? — удивился один из них.
— А что, можно?
— Для кого тогда поставили? Можно всё, что на столе. Это для всех. Вот в ранцы лазить не рекомендую. Можно и по зубам схлопотать. А если выложили на стол, то это общее.
Шуруп взял один из кусочков и положил в рот. Кусочек моментально рассыпался на языке и стал таять, наполняя рот
