– Не важно. Важно лишь, что он на меня накинулся.
– Прям накинулся?
– Да нет, просто орал. – Она глянула на меня. – Я знаю, тебе Мез нравится. Но он вел себя как глупый мальчишка, нарывающийся на драку. Ходил за мной, орал про свое чертово мнение.
Последнее слово было пропитано отвращением. Я подумала, что оно часто употребляется у них дома – для объяснения и защиты его поведения. Мез всегда защищался, ссылаясь на свое мнение. Вот почему он мне так нравился: я это могла понять. Мне каждый свой рабочий день приходилось иметь мнение по разным вопросам: что делать дальше, инфекция или нет у пациента на койке С, назначить радиотерапию локальную или облучение всего мозга?
Но, похоже, даже мой любимец Мез оказался с червоточинкой. «Он на меня накинулся».
– Да, – сказала я, – это ужасно.
Я подтянула колени к груди, сидела, свернувшись, как улитка, рядом с Кейт на холодной каменной стене. Было сыро, но мне было все равно. Джек бы никогда со мной так не поступил, думала я. Не стал за мной ходить с такой агрессией.
– И что ты будешь делать?
– Ничего. Не знаю. Я его люблю, – ответила она.
– Мне он тоже нравится. Он моя слабость.
Мы какое-то время сидели в молчании. Что мы могли сделать? Все мы ради любви идем на компромиссы.
– Терпеть не могу эти чертовы грибы, – заявила Кейт секунду спустя.
Я засмеялась.
Она обернулась ко мне с улыбкой, глаза у нее светились.
– Я их даже есть не люблю.
– В этом поздно признаваться.
Но до меня дошло: что значит любить. Когда человек становится любимым.
С Беном я думала, что любовь – это значит жить вместе и с удовольствием. Мне нравилась его внешность, поведение, и доставляло удовольствие то, что он говорил. И мы строили совместную жизнь, словно танец, движениям которого необходимо следовать.
Но потом в моей жизни появился Джек, и все переменилось. В первые недели меня охватила любовная горячка. Это был восторг, но напряженный, как когда наблюдаешь за родами или опасной операцией. В те первые дни не было ничего лучше, чем перечитывать сообщения от Джека, или выключать свет, но не спать, а снова и снова переживать все наши поцелуи. Они были так же сладки, те фантазии, тот период моей жизни. Вопреки всему, что случилось перед этим. Навеки запомню это время.
– Я понимаю, – сказала я. – Ты на меня посмотри – залетевшую.
Кейт вздохнула:
– Я мирюсь с его безобразиями, потому что люблю его. Все просто. Хотя и грустно.
Я вспомнила, когда она познакомилась с Мезом.
«Я тут с одним мальчиком познакомилась», – объявила Кейт на следующий день после чьей-то свадьбы. Она была загорелая, счастливая, слегка самодовольная. Он объявился на следующий день и стал ездить с ней на все турниры.
– Понимаю.
Я действительно понимала, что ради этого чувства мы готовы на все, мы обе. Мы все.
Я закинула голову и посмотрела на небо. Если бы пару недель назад меня спросили об их отношениях, я бы сказала, что это то, о чем можно мечтать, это полное совершенство. Забавно, как меняются вещи, если на них посмотреть в новом ракурсе, словно возникают оптические иллюзии. Всякий свою собственную историю рассматривает не так, как другие.
– Какие у тебя чувства по поводу того, что ты станешь мамой? – спросила Кейт негромко.
Я задумалась. Ветер Обана растрепал мои волосы, разметал их по лицу. Они пахли шампунем Джека, которым я их мыла. Дешевый шампунь с яблочным ароматизатором. Мне он нравился.
– Тревожные.
– У нас была не лучшая ролевая модель.
– Да, – кивнула я. – Не сама материнская. Хотя мне и неприятно такое говорить, – созналась я, поднося руку к лицу, чтобы убрать перепутанные волосы.
– Сложно все. Идеальной она не была.
– Я думаю, что буду либо слишком отстраненной, как она, либо чересчур опекающей. Такое чувство, что как-то надо будет это преодолеть. Будто я немножко тронулась.
– Тронулась?
– Ага. Все время что-то подозреваю. Как тогда с Беном.
– Я знаю, это, наверное, из-за мамы. – Ее ответ был едва различим из-за ветра.
– Может. Так все перепутано… мне кажется, я себе воображаю всякое.
– Про Джека?
– Да…
Я рассказала о его фамилии, рассказала про исчезнувшие статьи и что я не знаю, связаны ли они с ним.
– Так надо попробовать Wayback Machine[25], – небрежно предложила сестра.
– Что?
– Wayback Machine. Я этим сервисом часто пользовалась. Или же Даркнет[26].
– Даркнет?
– Да. Теннисисты им пользуются. Для покупки наркотиков. Нужен специальный браузер – «Тор» называется. И тогда можешь искать то, чего на поисковиках нет. Глубокая нелегальная сеть. Только пять процентов Интернета, который мы видим на Гугле, это реальный Интернет. А остальное – теневой, подполье.
– Ни черта себе.
– Я им не пользовалась. Но Wayback Machine попробуй в любом случае. Это вполне законно, – засмеялась Кейт.
– А для чего оно тебе было нужно?
– Посмотреть старые протоколы тренировок моих соперниц, – призналась она, смутившись. – И их удаленные твиты.
– Так что это все-таки такое?
– Твои статьи удалены, да?
– Да.
– Так это как корзина всего Интернета. Снимок Интернета до удаления информации.
Она ввела адрес в телефоне и передала его мне.
ДОКУМЕНТ 8
Wayback Machine: Советы по применению.
Wayback Machine – средство Интернета, дающее вам доступ к неприглядному теневому миру Сети. Большинство сайтов периодически архивируются. Перейдите на главную страницу Wayback Machine и введите URL пропавшей страницы. После этого можете ввести дату, по состоянию на которую вы бы хотели увидеть данную страницу.
Сайт, который вы создали в 14 лет? Доступен. Старые записи из сетевого дневника, которые вы удалили? Тоже можно. Все, что было удалено из Интернета – удалено навсегда, – на самом деле никуда не делось. Все здесь, вы можете это посмотреть – и совершенно бесплатно.
– Так что вводи адреса этих статей, – сказала Кейт. – Архив с какой-нибудь из них там будет.
Кейт не знала подробностей, и ее спокойствие передалось мне. Под открытым небом Обана, когда Джек дал клятву, глядя мне в глаза, текст этих статей перестал иметь значение.
– В любом случае не впадай в паранойю, – продолжала Кейт. – Наверняка это все из-за мамы и той истории. Мне тоже тяжело. Без тенниса. И без нее.
– Ага. В горле защипало при мысли о том, как мама звонила мне каждый понедельник, пусть даже ей нечего было сказать.
– Из тебя получится отличная мамочка, можешь мне поверить. Ты очень сознательна, работала в больнице. Это дело трудное.
Я кивнула. Не сказав ей при этом, что была недостаточно хороша в своей работе.
Иногда я думала о ребенке во мне, как о том мальчике в больнице. Возможно, мне придется заплатить за то, что сделала. Быть наказанной. Мне придется искупить вину своим ребенком.
Сердце заколотилось при этой мысли. Вот я сомневаюсь по поводу Джека, желаю узнать о нем больше, а в глубине наших отношений имеется огромная тайна, о которой он не догадывается.
Джек даже не знает, что есть какая-то тайна.
