– Спасибо, командир, – ответили кумовья, поднимаясь по лестнице, которая вела на второй этаж.
– Видел, как он на нас посмотрел? – спросил Кармо, когда оба снова уселись за стол.
– Да, кум, – ответил гамбуржец. – У него был хмурый и несколько смущенный вид.
– Давай предупредим Пьера. Мне что-то не по себе.
Оба уже было поднялись, как вдруг в зале возник неожиданный переполох, тут же перекинувшийся в соседние помещения.
Девушки внезапно оставили своих кавалеров и беспорядочной толпой бросились к лестницам, за ними последовали горожане, офицеры и музыканты. Отовсюду слышались крики:
– Западня! Нас заманили в ловушку!
Моряки с корвета, пораженные неожиданным бегством хозяев, спрашивали, что случилось.
– Друзья! – вскричал Кармо, обнажая шпагу. – К оружию!
В тот же миг снаружи донеслись пушечные и ружейные выстрелы. Стреляли в сторону рейда.
Придя в себя от изумления и поняв, что попали в ловушку, корсары собрались было броситься вниз, чтобы присоединиться к товарищам, как вдруг появился Пьер со шпагой в руках.
– Мы опоздали! – крикнул он изменившимся голосом. – Нас окружили войска, а на улицах уже стоят баррикады.
– Я вам говорил, сеньор Пьер, – посетовал Кармо. – Я так и думал, что это он кричал.
– Кто он? – спросил флибустьер.
– Капитан Валера.
…Пораженный тоном Кармо, а также его возбужденным состоянием, гамбуржец поднялся с недовольным ворчанием.
– Опять этот негодяй!
– Это он заманил нас в ловушку. Я в этом уверен.
– Сто чертей! – выругался Пьер.
– Попробуем выбраться отсюда, – сказал гамбуржец.
– Испанцы поставили четыре пушки у входа да два отряда аркебузиров, – сказал Пьер. – От нас не останется мокрого места.
– Значит, мы в осаде? – раздалось сразу несколько голосов.
– Не падайте духом, друзья, – ответил Пьер. – Это здание выдержит долгую осаду. К тому же скоро подоспеет эскадра Моргана.
– А корвет? – спросил Ван Штиллер, слыша, как нарастает гул орудий.
– Боюсь, он нам не подмога, – ответил Пьер. – Двадцать человек, которых мы там оставили, надолго не хватит. Из окон не видно мола?
– Нет, – ответил Кармо. – Его закрывают дома.
– Организуем оборону, – сказал Пьер. – Забаррикадируем лестницу и входы и перейдем все вниз. Посмотрим, хватит ли испанцам духу напасть на нас здесь.
Пока корсары бегали помогать товарищам, заваливавшим двери мебелью из нижних залов, Кармо и Ван Штиллер осторожно подошли к окну.
Дворец стоял посреди городской площади, и отсюда было видно, что делают испанцы и каковы их силы.
Гарнизон принял меры, чтобы полностью отрезать корсаров. Два отряда аркебузиров целиком перегородили все выходы с площади, где поспешно воздвигались баррикады из повозок, бочек и столбов, а напротив входа, в нескольких шагах от них, были установлены четыре пушки.
Однако испанцы, похоже, не торопились приступать к штурму, собираясь, возможно, взять корсаров измором.
– Скверное дело, – сказал Кармо гамбуржцу. – Они уверены, что возьмут нас голыми руками. А на корвете-то знают, что Морган решил послать передовой отряд на остров Санта-Катарина?
– Морицу, который командует сейчас на корвете, это, должно быть, известно. Он тут же постарается узнать, не подошли ли корабли. И если они там, осада долго не продлится.
– Слышишь?
– Да, стреляют все реже. Должно быть, встают под паруса.
– Хоть они спасутся.
– Да и мы не лыком шиты, кум.
Друзья собрались было отойти от окна, как вдруг увидели, что на площади вспыхнули костры, а к дворцу двинулся офицер, размахивая белым платком на конце шпаги. За ним шел трубач.
– Парламентер, – сказал Кармо.
При первом же звуке трубы Пьер Пикардиец бросился к окну, возле которого стоял Кармо с гамбуржцем.
– Сейчас потребуют от нас сдачи, – сказал флибустьер. – Скажите нашим, чтобы не стреляли.
Офицер остановился в десяти шагах от входа, а трубач еще сильнее затрубил в трубу.
– Чего вам надо? – крикнул Пьер, высовываясь в окно.
– По приказу командира гарнизона и алькальда города приказываю вам сдаться, – крикнул офицер, задирая голову.
– За кого вы нас принимаете? – крикнул флибустьер, притворяясь рассерженным. – Разве так обращаются с моряками испанского флота? Что за глупые шутки?
– Вы полагаете, что это шутки? – воскликнул офицер. – Зря упорствуете. Мы-то знаем, кто вы такие.
– И кто же?
– Флибустьеры с Тортуги.
– Вы с ума сошли! – крикнул Пьер. – Кончайте, или мы нападем на вас и сожжем город. Мои моряки рассержены, и я не смогу их удержать.
– Бросьте ломать комедию!
– Какой дурак сказал, что мы не уважаемые моряки испанского флота, а последняя сволочь в Карибском море?
– Ваш бывший пленник – капитан Хуан де Валера.
– Провались он пропадом… – пробормотал Кармо. – Так я и знал…
– Передайте вашему капитану, что он дурак! – крикнул Пьер. – Никакие мы не корсары.
– Мне приказано требовать от вас сдачи. А там разберемся, испанцы вы или разбойники с Тортуги.
– Моряки не уступают наглым требованиям.
– Не забудьте, у нас пятьсот солдат, а ваш корабль ушел, оставив вас на произвол судьбы.
– Мы продержимся здесь до последнего. Суньтесь, если посмеете. Моряки покажут, на что они способны.
– Посмотрим, – ответил офицер, удаляясь с трубачом.
– Были бы у нас аркебузы, я бы ни о чем не беспокоился. И пятьсот человек одолели бы, если их действительно столько.
– Вряд ли их так много, – ответил Кармо. – Хотя и немало, к тому же у них аркебузы и пушки.
– Попались на удочку, как мальчишки. Остается только надеяться на подмогу Моргана. Первые корабли должны были выйти в море на заре после нашего отплытия. А если они уже прибыли на остров Санта-Катарина, осада долго не продлится. Как у нас с продовольствием, Кармо?
– Выпивка есть, сеньор.
– Тогда давай выпьем, – спокойно предложил Пьер, который никогда не падал духом. – Стены здесь крепкие, окна внизу зарешечены, дверь и лестница забаррикадированы, с нами, наконец, шпаги и пистолеты. Испанцам нелегко придется.
Осаждавшие даже после возвращения парламентера не обнаруживали, однако, большого желания идти на штурм.
Пока что они довольствовались наблюдением за дворцом, но передышка вряд ли могла затянуться надолго – в этом корсары были уверены.
И правда, едва забрезжил рассвет, как раздался пушечный выстрел и одна из створок двери разлетелась вдребезги. Это был сигнал к сражению. За ночь испанцы окопались у выходов с площади и возвели бруствер для защиты пушек и
