– Горит.
– ЧТО?!
Только бы не мул, тоскливо подумал я, только бы не припасы.
– Точно не скажу. – Китаянка сняла шляпу и мотнула головой вправо-влево, забавно шевеля при этом ушками. – Дерево… ткань… металл… сложно разобрать.
В перечне Лиссы отсутствовало мясо, что слегка обнадеживало. Но совсем немного.
– Толстяк, а ты? – обернулся я к гоблину.
– Ы?
– Ты чуешь дым?
– Не, у меня мнасморк с утра, – в подтверждение своих слов гобл запрокинул башку, словно собираясь чихнуть, но в итоге ограничился лишь зевком.
– Зато, – добавил он, отзевав, – я его вижу. – И не глядя, махнул рукой куда-то вправо.
Изучив полгоризонта в указанной стороне, я не заметил ровным счетом ничего, кроме горячего марева и надоевших до зеленых чертиков кактусов. Похоже, гобл в очередной раз…
– Да, вижу, – подтвердила Лисса. – Дым. И падальщики.
– Где он, орк вас проглоти! – едва не взвыл я.
– Там! Ну ты че, слепой?! Там!!
Я был слепым, да. Дважды слепым, трижды… пока, наконец, Лисса не подошла и не развернула мою голову в нужном направлении. Только тогда я разглядел её – тонкую, словно нить, темную струйку, почти неразличимую среди потоков раскаленного воздуха.
– И что это?
– Орочья дымовая азбука? – предположил я.
– Ыгы, – фыркнул гобл, – передает сигнал «здесь кто-то сдох!». Эй-парень, лучше бы ты почистил свой чердак от хлама. Тута настоящие Запретные Земли, а не людские басни про них.
Еще раз вглядевшись, я заметил несколько черных точек в небе над источником дыма. Это могли быть стервятники в паре миль от нас, мухи чуть поближе – или просто в глазах от яркого солнца мурашки бегают. Последний вариант нравился мне больше прочих, потому что…
– Куда?!
Выкрик был адресован, разумеется, гоблину, который уже успел завернуть за куст.
– Эй-эй, только без пальбы, – замерев на месте, Толстяк вскинул обе руки, старательно демонстрируя покорность судьбе и нам. – И без когтей! – Последние слова явно адресовались подошедшей китаянке.
– Куда. Ты. Собрался?
– Поглядеть, чего там пыхает, – с легким удивлением ответил гобл. – Ты же, ы-ы-ы, не хочешь сказать, что собираешься просто пройти мимо?
– Именно это я и собираюсь сделать! – рявкнул я. – Пока этот чертов дымок не приманил сюда половину Союза Племен!
* * *– Это плохая идея, – бормотал я. – Нет, это ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ идея!
Разумеется, меня никто уже не слушал. По правде говоря, эта песня начала надоедать и мне самому. Но лучше уж злость, чем страх, а что-то подсказывало мне, что стоит перестать нудеть, как некий Кейн Ханко ринется прочь, вопя от ужаса так, что и в Погребальнце услышат.
В лощине пахло дымом. Я не мог похвастаться обонянием гобла или оборотня, поэтому даже вблизи не различал в этом запахе каких-то там отдельных составляющих. А еще пахло смертью.
Это был караван. Пять повозок – добротных, с крытым верхом, от которого сейчас остались только ребра каркаса. Каждая повозка запряжена парой лошадей… была. И еще трое, нет, четверо, поправился я, разглядев сквозь ветки новые тела, конных – наверняка охранники злосчастного каравана. Всего десять мертвецов… тех, что лежат на земле, а не остались внутри фургонов.
Их расстреляли из луков, не делая различия между людьми и лошадьми. Некоторые трупы были утыканы так густо, что напоминали дикобразов.
– Ниш-шего не пон’маю, – Толстяк от удивления даже подпустил в речь гоблинский акцент. – Р’бтали орки… но это ж, збрых-мых, не по-орочьи! Даже коней не утащили, ы-ы-ы-ы! А ведь стрелы не отравлены, мясо хоть прям щас отрывай да жри!
– А с чего ты взял, что это сделали орки? – спросил я.
– По запаху, – гоблин успокоился, и шепелявость тут же пропала из его голоса. – От этих ыгыхнутых вонь такая, что и за неделю не выветривается.
Я старательно принюхался – и расчихался. Пахло по-прежнему только дымом. Выходит, бой – а точнее, расстрел – случился часа три-четыре назад, не больше. Под здешним солнцем трупы начинают «благоухать» очень быстро, а тут – свежачок, смотреть приятно, ха-ха-ха. Ну и обыскивать, само собой.
– Лисса, ты чего-нибудь чуешь?
– Я не знаю, понятия не имею, как обычно пахнут здешние орки, – нервно сказала китаянка, – и не чувствую никакого «особого» запаха.
– Тогда кто же…
– Орки.
– Но ты же только что сказала…
– Что не чувствую запаха, – повторила девушка. – Но кроме носа, у меня есть и глаза, а вокруг полно следов. Те, кто это сделал, были раза в полтора крупнее, – Лисса махнула рукой в сторону Толстяка, – его. Вот, посмотри.
Наклонившись, я внимательно изучил отпечаток на глине. Поставил рядом свою ногу, с силой нажал, сравнил результат.
– Это были не люди, – сочла нужным прокомментировать Лисса. – Кони нападавших не имели подков.
– Были бы это люди, от этого парня, – Толстяк пнул одно из тел, – остался бы фарш с начинкой из картечи, гы-ы. Где ты видел человека, способного из лука попасть с десяти шагов хотя бы в задни… в цель размером с бизона?
– В детстве, – возразил я, – мы с друзьями за сто шагов попадали в сосну.
– …которая была три ярда в обхвате? – фыркнул гоблин. – Эй-парень, а ты хоть раз пробовал натянуть оркский боевой лук?
– Нет, но…
– Вопрос закрыт, Эй-парень. Люди, будь это банда Шарго или кто другой, оставили бы тут вокруг целый ковер из гильз.
– Скажешь, у зеленокожих не бывает стволов?
– Скажу, что мы умеем считать патроны, Эй-парень, – гоблин согнулся и, ухватив покойника за плечи, принялся вытаскивать его из-под лошади. – У нас нет пороховых заводов.
– Ладно, – сдался я. – Но если это сделали орки, то почему они оставили все добро на месте? Трупы не ограблены… черт, да меня уверяли, что зеленошкурые и трупов-то не оставляют!
– Правильно уверяли!
Гоблин обыскивал покойника и делал это весьма умело – я и моргнуть не успел, как рядом с трупом выросла небольшая горка. Ремень, фляга, ножны, несколько упитанных мешочков, еще одна фляга, поменьше…
– Тут дело нечисто, клык даю! Стока хорошего мяса побросали, повозки зачем-то подожгли… будто и не орки вовсе тута были.
– Может, тогда и нам не стоит здесь оставаться?
– Ну, мы-то пока живы.
– Пока…
Я начал обходить место боя по кругу. Что-то не давало мне покоя, хотя какой тут покой, среди трупов-то! Что-то неправильное, странное. Орки, расстрелявшие караван, однако побрезговавшие добычей. Ха, если я расскажу кому-нибудь про брезгливых орков, надо мной будут смеяться от Монреаля до Мехико. Орки, чего-то испугавшиеся, – это уже звучит правдоподобнее. Но что могло их напугать?
– Ы-ы-к, да эти парни набиты золотом!
Подскочив к Толстяку, я увидел, что гоблин развязал один из мешочков, оказавшийся кошельком, и теперь, разинув пасть, глядел на россыпь монет на своей ладони.
– Я уж думал, ты ему брюхо вскрыл.
– Да ты погляди, Эй-парень, тут же долларов сорок! – с этими словами гоблин принялся поспешно развязывать второй мешочек. Поскольку одна рука у него
