Дракон по-прежнему вёл себя вполне дипломатично:
– Владимир Николаевич, я не уверен, что вы поймёте.
Но моряк был не из тех, кто легко сдаётся:
– Хорошо. Пусть не пойму. Но уж запомнить я в состоянии. И обещаю переговорить со своими товарищами, авось соединёнными усилиями проникнемся.
– Вы неправильно меня поняли. Я имел в виду не вас лично, а людей вообще.
– И всё же?
– Хорошо, расскажу. Драконы, как вы знаете, летают. Это часть нашей жизни, притом основная. – В тот момент Семаков успел подумать, что даже голос ящера смягчился: в нём почти исчезли рычащие ноты. – И поверьте на слово: вы не в состоянии ощутить полёт… так, как мы. Лишение способности к полёту означало в древние времена приговор дракону; он умирал после такого очень быстро.
Ну, сейчас-то у нас маги жизни в состоянии восстановить крылья. Спасибо Стурру.
– Стурр – это кто?
– Стурр, он же Пятнистый дракон, жил в давние времена, тому уж прошло больше пяти тысяч лет. Именно он первым догадался, что драконы способны ко всякого рода магии; в доказательство он выучился и сам стал магом жизни. Первым пациентом был отец Стурра, тяжело раненный в битве, но сын сумел снова дать ему способность к полёту. Сейчас для меня любая возможность подняться в воздух – из тех, что упускать нельзя. Повторяю, люди не в состоянии полностью понять драконов, хотя и научились летать.
– Летать???
– А, вы ведь не знаете. В моём мире люди научились делать самолёты… ну, это такие летающие корабли.
Такое сообщение заставило флотского офицера необычайно взбодриться.
– Корабли? А насколько большие? На какой высоте летают и с какой скоростью? И как устроены?
В голосе ящера прозвучала укоризна:
– Владимир Николаевич, вы просите о том, что вне области моих знаний. Даже если бы таковые были, не могу же я прочитать вам прямо сейчас целый курс лекций. К тому же самолёты для вас и ваших целей не особо подойдут.
– Это почему?
– Я слышал, что на них люди должны учиться летать, и быстро освоить это дело невозможно. Да что там люди, даже у драконов обучение полёту требует годовых занятий в школе.
Лейтенант задумался, устремив взгляд в бесконечность. Собеседник терпеливо ждал. Наконец Семаков снова глянул на дракона.
– Мне кажется, я вас понял, Таррот Гарринович. Но всё же позвольте предложить лакомство. Вы пробовали такое?
На свет появился пряник. Правда, у татарина в лавке не нашлось розовых, но медовые были.
Скепсис был настолько чётко прописан на драконьей морде, что даже человек понял. Слова подтвердили впечатление:
– Знаете, Владимир Николаевич, ваше угощение я отведаю уже после полёта.
– Тогда жду доклада.
Крылатый улыбнулся (по крайней мере, человек этот страшноватый оскал посчитал за улыбку) и почти без всплеска вошёл в воду. По прикидкам лейтенанта, разведчик должен был вернуться не раньше чем через десять часов.
На страшно далекой Маэре несколько групп магов были в то время очень заняты. Но свою деятельность им пришлось прервать. Сарат потребовал предварительных результатов.
– Шахур, что скажешь относительно того алмаза?
– Сарат, мои ребята уверены лишь в том, что с ним гарантии весьма слабые, если вообще есть. Очень приблизительный расчёт даёт вот что: портал можно сделать, разовый, заметь; но его диаметр составит полуярд, вряд ли больше. А отсюда следует: люди ещё могут проскользнуть… проползти, если хочешь… но дракон – нет. Полагаю, Малах откажется бросить товарища.
– Это ты полагаешь, а я твёрдо знаю. Не та у него школа. С этим понятно. Что насчёт оружия?
– Ну, я тут же вспомнил о телепортации один-в-один, как в своё время делали против вихря Рухима. Или даже телепортации гранаты меньшего размера в большую, тогда ещё осколки будут разлетаться. Между прочим, мощность взрыва будет, если по меркам Професа, в двести килограмм тротила. Чугун-в-чугун, сам должен понимать.
– Понимаю. Что для этого нужно?
– Если ты о гранатомёте, то там переделка минимальна. Прочности у станины хватит, её можно оставить. Нужен другой ствол, под гранату в шестьдесят фунтов, скажем. Лоток, понятно, соответствующий. И ещё один, под двадцатипятифунтовые. Вот кристалл для телепортации надо полностью перезагрузить. Но, к счастью, мы уже знаем, как именно. Маячки понадобятся на каждую гранату.
– Тёмный кварц или турмалин на это тратить не хочу, придётся галенит.
– Ещё самоприцел нужен. Помните, у нас ведь было: наведение по горизонтали и по дальности. Откалибровать заново, само собой.
– Тут не согласен; это они сами пусть делают, под свои меры длины.
– Пожалуй. Хорот, что с чертежами?
– Готовы.
– Быстро ты. Валад, как с твоей работой?
– На изготовление деталей и сборку – шести часов хватит. А вот гранаты – мне нужно новые кокили для литья изготовить. Меньше, чем в два дня, не выйдет.
– А если пробная партия нужна? Небольшая.
– Сколько?
– С десяток.
– Могу сделать за полдня в земляных формах, но работа станет подороже. Никак не менее двадцати двух сребреников за штуку, включая материал. Не считаю, конечно, затрат на установку кристалла трудами ваших магов.
– В сумме я бы оценил сорок сребреников полностью.
– Эх, жалко, что Риммера здесь нет.
– Почему?
– У него есть опыт сражений против нескольких кораблей противника.
– Так у Дофета он тоже есть. Попросить его о консультации.
– И он отсутствует. Пошёл с грузом к южным соседям.
– Т-а-а-ак… Тогда, – в голосе кандидата в академики вылезли совершенно молодые нотки, – попробуем так, как нас командир учил. Вот вводная. Один корабль против нескольких, причём самоприцел под вопросом: сигналы от нескольких сразу различить вряд ли возможно. Второе: наличие негаторов на борту. Примем как данность, а если таких не окажется, значит, повезло. И вижу я две проблемы. Первая – точность прицела. Вторая – как бы сделать так, чтобы граната не боялась влияния негации. Если у кого есть что сказать, прошу. Но добавлю ещё: взрывать в воздухе, чтобы осколки пошли не в воду, а по
