– Я подумал, что сведения об этом минерале могут нам понадобиться, – не без гордости за свою предусмотрительность высказался Харир, – и вот копия вставок в определитель кристаллов. Тоже рука Професа, между прочим.
– Как мне кажется, этот листок с вопросительными знаками – карта. Вот здесь, здесь и здесь отмечены возможные месторождения.
– Это ближайшее к нам, как понимаю. Ха! Да это ближе к драконам. Придётся к ним лететь на поклон.
– Сарат, вот тут написано, что это кристаллы, они могут быть коричневыми, бесцветными, зелёными… С какой стати драконы расстанутся с такой ценностью?
– Как раз насчёт ценности очень сомневаюсь. Гляньте на твёрдость – они мягче кварца. Магостойкость, сами понимаете, какая.
Бирос решил сыграть роль скептика:
– Допустим, это мы соберём в тех краях или даже купим у драконов. У вас найдутся объяснения для крылатых, с чего это нам понадобилось такое сырьё?
– Тот, кто будет вести переговоры с драконами, скажет им чистую правду: это исходный материал для создания кристаллов, которых нет в природе. Технология их производства тоже нам пока неизвестна – и это также правда. Есть лишь теория.
– Допустим, крылатые возражать не станут. А как насчёт вот этих добавок в расплав?
Бирос, это ваш сундук, я в него не лезу. Насколько помню, магнезит встречается… где карта… вот здесь, например. Добыть из него окись магния для вас плёвая задача. Кстати, её много и не понадобится. А вот где найти эти добавки, даже не представляю. Как мне кажется, сам Профес этого не знал. А вам названия что-то говорят?
– Что такие существуют, я знал, но только из записей Професа. Эти металлы и редки, и дороги, и, главное, никому не нужны.
– Возражу вам, Бирос, пока не нужны. Я достаточно много работал с Професом, чтобы усвоить, что бесполезное сегодня может оказаться бесценным завтра. Ладно. Сегодня же начну отбирать посланников к драконам.
Такую простую огранку (октаэдр!) Первый мастер, разумеется, сам не делал. По правде говоря, уровень подобной работы был для подмастерья, даже не мастера. Ну, хорошего подмастерья.
Но почему-то именно в этот раз глубокоуважаемый Сафар был смурнее обыкновенного при раздаче заданий. Мастер Юргин, получивший семидесятифунтовый кусок галенита на разрезку, это заметил, но не догадался о причине. Ну не мог же Первый мастер так огорчиться лишь оттого, что от этих семидесяти фунтов после первичной разрезки осталось бы не более двадцати фунтов материала, пригодного для дальнейшей работы, а в конечном счёте получилось бы не более сотни готовых кристаллов (в самом лучшем случае). К сожалению, доля бесполезного материала из года в год только росла.
Да и дома у глубокоуважаемого всё вроде в порядке. По крайней мере, дела глубокоуважаемой Хаоры шли с большим успехом, а сыновья, хотя и были большими шкодниками, но учились хорошо.
Сам Сафар знал причину собственного недовольства немногим лучше, чем посторонние. Не будучи предрасположен к самокопанию, он просто чувствовал: что-то он делает не так, и это «что-то» кроется в кристаллах галенита. Но он никак не мог понять, что именно ему не нравится.
Если бы в тот момент гранильщик воспользовался услугами хорошего психоаналитика, то получил бы объяснение: у вас, мол, глубинное недовольство подходом к проблеме с галенитом и, более того, вы, уважаемый, уже близки к решению. Нужно лишь время, чтобы ощущения оделись в логику и превратились в то, что можно высказать словами или нарисовать на чертеже. Но даже сам термин «психоанализ» был тут пока неизвестен.
А между тем производство гранёных галенитов замедлилось, поскольку упомянутая глыба галенита была последней. Следующая поставка ожидалась лишь через пару месяцев.
Коммодор Филипс-Райдер, будучи командиром разведывательного отряда, обязан был доложить о результатах миссии своему непосредственному начальнику адмиралу Дандасу, что добросовестно и сделал. Пространное донесение со схемами и картами вполне можно было уложить в один-единственный лист бумаги без всяких приложений. Да, подойти к порту можно. Да, обстрелять его тоже можно. Но вот делать там высадку совершенно нецелесообразно, поскольку следует ожидать громадных потерь.
Отдельным разделом пошло описание боестолкновения с русским кораблём-разведчиком. Филипс-Райдер был сдержанно-оптимистичен.
– …В сумме, сэр, русские дали четыре выстрела. Бомбы, использованные их артиллеристами, обладают огромной взрывчатой силой. Но скверно взятый прицел позволил нам обойтись повреждениями на уровне ниже критического: потеря фок-мачты, течь, с которой помпы успешно справлялись, и пожар, который удалось довольно скоро погасить. Все, кто оказался убит (двадцать пять нижних чинов и двое офицеров), были в момент взрывов наверху. А вот на нижней батарейной палубе ни одного пострадавшего. Да, ещё один эффект: взрывы сопровождались настолько яркими вспышками, что трое матросов временно лишились зрения. Оно восстановилось через час.
Адмирал был опытным флотоводцем, поэтому задал естественный вопрос:
– Коммодор Филипс-Райдер, почему, по вашему мнению, русские выпустили только четыре бомбы?
– У меня сложилось впечатление, что этот разведчик просто испугался нашего ответного артиллерийского обстрела. Ядра легли недолётом, но, придерживайся русский прежнего курса, в него попали бы. Вот почему он отвернул. – Вдруг на капитана снизошло вдохновение, и после совсем небольшой паузы он продолжил: – Также возможно и другое объяснение, сэр. Принимая во внимание огромную мощность его машины, низкое качество топлива, а также отсутствие парусного вооружения, предполагаю, русский капитан опасался, что при повторении атаки ему не хватит запаса хода на возвращение в порт.
Адмирал Дандас еле заметно двинул подбородком сверху вниз, что должно было обозначать благожелательный кивок.
– Вероятно, вы правы, Филипс-Райдер. Сколько времени продлится ремонт?
– Это не от меня зависит, сэр. Я уже подал заявку на необходимые материалы. Доски для палубного настила найдутся на здешних складах, стеньги – может быть, а вот с фок-мачтой, уверен, придётся ждать.
Капитан несколько исказил истину. Мачта нашлась бы и у турок, но в качестве материала он был совершенно не уверен и потому предпочёл подождать прихода заказа с Мальты. Или даже из Саутгемптона.
– Хорошо, – ворчливо ответствовало высокое начальство. – Вы свободны, коммодор.
Глава 21
Шахур негодовал. Он кипятился. Он метал ужасающие взгляды и грозные фразы.
