Постепенно на столе появилось все.
Генри вдыхает запах борща. Совсем, как в детском доме.
Вспоминает столовую детского дома, Розу Марковну — необъятную даму, жалостливо вздыхающую, глядя на маленького, худенького мальчишку, подкладывающую ему в борщ кусок мяса побольше.
— Вырастай большой скорее.
И следом другой эпизод.
Вот он прибегает на кухню в слезах:
— Они опять меня побили.
Роза Марковна отвечает ему:
— Но ты должен давать им сдачи.
— Они сильнее меня, и их много.
— Ты совсем, как мой Боренька. Он не умел драться, прибегал ко мне жаловаться. Бедный мой малыш. За что его забрали с первого курса института? И погиб где-то за рубежом. Даже похоронить его не смогла, и не знаю, где его могилка.
Попроси нашего учителя физкультуры Сергея Трофимовича. Он добрый, только на вид сердитый, он тебя научит давать сдачи.
И снова детский дом. Физкультурный зал, пожилой физрук и маленький мальчик. Физрук показывает приемы самбо:
— Запомни, никогда не выдавай, что ты боишься. Бей первым. И лови момент, когда противник в движении. Он может быть неустойчивым. Нужно использовать его массу, его напор, чтобы он полетел на землю.
Зал ресторана «Борщ и слезы»
Оксана замечает, что Генри совсем не слышит ее:
— Пьер, где вы? Вам не нравится запах борща?
— Нет, нет, мне нравится. Один раз в жизни такое поесть очень приятно. Только странно, я где-то читал, что Распутин вообще мясо не ел.
— Не знаю. Это говяжье филе с куриной печенью. По крайней мере так написано в меню. А откуда вы про Распутина это знаете?
Генри немного смутился. По легенде ему бы про Распутина не к чему знать.
— Не помню, может быть, не читал, а кто-то рассказывал. Я предлагаю выпить за продолжение нашего знакомства.
Наливает рюмки. Пробует «незнакомое» вино:
— Неплохо. Наверное, под борщ пьют что-то более крепкое, но можно и Цинандали.
Оксана смеется:
— Да, у нас в Питере под борщ пошла бы холодная водка.
Генри сосредоточенно ест борщ. Внезапно остановился, смотрит на Оксану:
— Вы можете спросить официанта, почему слезы в названии?
— Я уже спрашивала раньше. Все просто. Ностальгия при виде борща. А в результате — слезы.
Медленно ест, изредка бросая взгляды на Генри.
14:00. У выхода из ресторана.
Оксана торжественно заявляет:
— Теперь можно перейти к духовной пище.
Подзывает такси:
— В галерею «Тейт Модерн», пожалуйста.
У галереи «Тейт Модерн».
Оксана останавливается, поворачивается к Генри:
— Вы знакомы, Пьер, с современной живописью?
— Признаюсь, очень поверхностно. Но некоторые имена слышал. И не скажу, что с хвалебными характеристиками. Если это все такое, как вы нарисовали меня, то ладно. Но я слышал о «черном квадрате» Малевича, и это всегда вызывало у меня только недоумение.
Оксана улыбается:
— Прекрасно, будет интересно услышать ваше непредвзятое мнение о хранящихся здесь сокровищах. Посмотрим только их. А на выставку не пойдем: не хватит времени осмотреть и то, и другое.
В залах музея.
Генри и Оксана идут по залам. На стенах редко разбросаны картины. Генри в недоумении рассматривает их, временами останавливаясь. Оксана следует рядом, поглядывая на реакцию Генри.
У картины Пикассо «Сидящая обнаженная женщина» Оксана не вытерпела, спрашивает:
— Ну, как?
Генри, почти раздраженно:
— Это тоже великое? Я читал, что за его картины платят бешеные деньги. А тут… Переплетение прямоугольников, треугольников и лент. Что-то вроде средневекового шлема вместо головы. Две ломаные ленты вместо рук. Что она обнажена, можно догадаться только по названию картины. Но я назвал бы ее «Сидящая мумия».
— Браво, Пьер. Исчерпывающая характеристика. К сожалению, специалисты относят ее к лучшим произведениям начала века — двадцатого.
У картины, на которой смутно можно увидеть гитару, Генри, не дожидаясь вопроса Оксаны, замечает:
— Тот же стиль, нагромождение квадратиков и подобных фигур. Гитару совсем трудно угадать.
— Но ведь это Жорж Брак, основоположник кубизма. По-другому он и не хотел рисовать.
Генри, чуть остановившись еще около подобной картины:
— А здесь тот же стиль, только в середине что-то похожее на мужика.
— Это Глез, теоретик кубизма. Собственно, он-то и ввел понятие «кубизм». Это портрет Жака Найрала.
Мимо картины Роберта Делоне Генри проходит, только бросив:
— Чистое переплетение квадратов, треугольников и других фигур.
У картины Пауля Клее «Вальпургиева ночь» Генри остановился:
— Какое нагромождение вермишели. Не меньше килограмма. Но, кажется, я вижу физиономии ведьм. Все-таки интересно, по сравнению с предыдущими.
Зато у картины Роя Лихтенштейна искренне рассмеялся:
— Ну, дает. У нас в пятом классе ребята рисовали бой истребителей значительно лучше.
Оксана уже с трудом сдерживает смех:
— Все, Пьер. Достаточно. Вы разгромили всю современную живопись. Пойдемте на воздух. Это так все выглядит в глазах нормального современного образованного человека?
— Извините, Оксана, я ведь не очень образованный, в гимназиях не учился.
Оксана удивлена:
— Откуда вы, Пьер, знаете это выражение?
Генри, несколько обескураженный:
— Где-то читал. Не помню. Но это правда. Нам, бизнесменам, современное искусство не понять. То ли дело Рубенс или хотя бы наши, германские: Дюрер, Гольбейн.
— Да, эти великие мастера воспринимаются проще. Особенно сочные женщины Рубенса. А современную живопись нужно чувствовать. Да и неплохо быть подкованным.
— Не спорю. Я — профан в этом деле. Давайте теперь подумаем, где будем ужинать? Только приглашаю и плачу я.
— Мне это непривычно.
— Что непривычно? Оксана помолчала:
— Привыкла, что плачу я. Ведь все мои знакомые — художники, поэты, музыканты. У них никогда нет денег. Обычно я их приглашаю. А тут вдруг вы меня приглашаете.
Генри смеется:
— Не может быть! Вы разве состоятельны?
— Нехорошо получается. Как будто хвастаюсь. Это отец оставил мне какие-то деньги. Я о них ничего не знаю. Мне присылает без вопросов мама. Раньше она управляла деньгами, а теперь передала все моей младшей сестре. Но деньгами полностью меня обеспечивают.
Генри улыбается:
— Хорошо иметь младшую сестру, которая умеет управлять деньгами. Она тоже в Питере?
— Нет, Лола живет в Израиле, учится в университете. Ей двадцать лет. У нас мамы разные, но мы любим друг друга.
Генри наморщил лоб, с недоверием:
— Студентка, управляет деньгами?
— Она, наверное, унаследовала деловую хватку папы. Он был финансистом. А у нее теперь финансовый фонд. Она руководит им.
— А я, как вы. Не умею управлять деньгами. Только зарабатывать их. Но приглашаю в ресторан сегодня я.
19:00. Ресторан в «Тейт Модерн».
Ресторан на шестом этаже. Столик Генри и Оксаны стоит у окна. За окном открывается вид на Собор Святого Павла, купол которого, освещенный заходящим солнцем, сверкает совсем недалеко, прямо за Темзой.
Генри и Оксана сидят за столиком, о чем-то беседуют. У Оксаны — салат и запеченная морская форель, Генри выбрал рибай-стейк. Перед каждым — солидная кружка пива.
У номера Оксаны в отеле.
Оксана держится за ручку двери. Генри стоит перед ней.
— Во сколько мне к вам завтра подойти?
— Давайте, Генри, выйдем пораньше, часов в восемь.
Позавтракаем здесь же и отправимся в Озерный край.
— Хорошо, тогда я успею с утра позаниматься в тренажерном зале. Он здесь приличный. До завтра!
— Приятных снов!
Улыбается.
Озерный
