Словом, порадовал нежданных и незваных гостей чем мог. Стол накрыл богатейший, выпивка, девки… Все для вас, парни! Глядите, какой я щедрый. Глядите… И сравнивайте.
Не без тайной мысли, ясное дело. Очень уж мне люди нужны. Крепкие, обкатанные в деле бойцы. Угощайтесь, други! Не жалко!
Впрочем, и гости мои тоже отдарились. И щедро. Треть добычи, взятой со свеев. И один из трофейных драккаров теперь тоже мой. Еще один… Кому бы и его продать? Опять Ольбарду?
Драккар, оружие, расходники. Полсотни викингов можно снарядить и на румы усадить. Где бы вот только найти эти полсотни?
Ну, да я им тоже драккар подарил. Дедушка шведского кораблестроения скоро отправится в последний вик в качестве погребального судна.
Сам процесс похорон решили перенести на завтра. После дождичка. А еще я попросил Трувора подарить мне единственного уцелевшего свейского хольда. Трувор удивился, но просьбу выполнил. Хольда я отвез в кирьяльское селение и убил. Лично. И жестоко. Хотел сначала отдать его на расправу кирьялам, но вовремя вспомнил, что я здесь ярл. Хотя по мне, так любая казнь – ничто в сравнении с тем, что эти твари сотворили с теми жителями селения, которых им удалось поймать.
Но это было днем, а сейчас вечер, и веселье бьет ключом. Справа от меня наливается пивом Медвежонок. Слева разместился Ульфхам Треска. Дан подчеркнуто дружелюбен. Ни слова о наших прежних размолвках. Словно бы и не было моей ссоры с Рюриком и Ульфхамова обещания меня прикончить, если с этим не справится Трувор. Улыбка во всю пасть. Мир, дружба, пиво из общей чаши.
Вообще-то, на этом месте должен был сидеть Трувор, но Жнец отказался. Он с варягами занял дальний конец стола. Ведет себя сдержанно. Может, из-за клятвы, а может, сменил гнев на нейтралитет. Трувор уже поговорил с дочерью, с Анудом и с остальными родичами, переметнувшимися на мою сторону. С теми, кто остался в живых. Чувствую: напряжение есть, но без эксцессов. За мертвых Трувор мне не предъявил. За живых – тоже. Мои варяжата – там же, на «варяжской» части стола, смешались со старыми корешами, Труворовыми отроками.
Я не препятствовал. Скорее наоборот. Ануд, Тулб, Вузлеб и остальные – живая реклама моего маленького хирда. Выглядят на порядок круче своих недавних соратников. А уж хвосты распустили… Понацепляли все, что только можно: брони, пояса богатые, мечи, гривны, браслеты. И без конца хвалились перед родней взятой под моим руководством добычей.
А вот это зря. И мой косяк. Забыл предупредить молодежь, чтоб гусей не дразнили. Боги, понятно, нарушений закона «гость – хозяин» не одобряют. Но от богов и откупиться можно, если прибыль предвидится феерическая.
– Эй, братец! Чего не ешь? На-ка! – Медвежонок подсунул мне горшок с кашей.
Ну как с кашей… Каша там тоже имеется. Ячменная. Сваренная в жирном свином бульоне, с добавлением лука, обжаренного в сливочном масле, и обычного, зеленого. С чесноком и прочими специями, с вареной свининой, нарезанной тонкими ломтиками, со свининой копченой, добавленной в пропорции один к двум, и еще каким-то мясом, птичьим, утятиной, похоже… Вкусно, однако. Соли только многовато, но и это с расчетом: пиво от соленого вкуснее.
Пиво мне подливала Зарёнка. Она за стол не садилась: рулила процессом. Как хозяйка. Ну да. Я тут – главный. А она – моя практически жена.
Наливая, Заря будто ненароком потерлась щекой. Приласкалась.
Может, и не будет ничего страшного, если я привезу ее на Сёлунд? Может, это привнесенные из будущего моногамные комплексы мою совесть грузят? Если могут быть у человека две сестры, так почему двух жен быть не может?
– Выпей из дружеской чаши!
Ульфхам. Подсовывает мне свою посудину. И не скажешь, что у меня своя. Обидится. А то и оскорбится.
Пить из Ульфхамовой чаши мне не хочется. Он, небось, уже слюней туда понапускал, а то и чего похуже. Нет, не буду я это пить. Но пригубить надо. Я вернул чашу Ульфхаму, демонстративно обтер усы. Ждал, что Треска сам приложится, но тот лишь кивнул одобрительно, вылез из-за стола и куда-то отправился. И что-то такое в глазах у него мелькнуло… нехорошее. Или это у меня паранойя?
Нет, не куда-то отправился Треска, а к «варяжскому» концу. Ага. Теперь Трувора угощает. Тот, понятно, не отказался. Они с Ульфхамом – давние сопалубники. Когда Трувор с Ольбардом к Рюрику-Хрёреку присоединились, Ульфхам уже был там. Говорят, он с Рюриком – с детских лет. Я даже слышал, они – молочные братья.
Заря. Опять пива мне подлила, хоть я и выпил совсем чуть. Поймал ее за руку:
– Скажи Гуде, чтоб сама управлялась. А ты со мной посиди.
Ульфхам, похоже, возвращаться не собирается. Трет о чем-то с Трувором. Мне бы насторожиться положено, но не буду. Дан – та еще хитрожопая бестия. Но Трувору я верю. Раз поклялся Перуном, можно расслабиться. На время действия клятвы, конечно. Ну а там видно будет…
Опа! Рядом со мной уселся Витмид!
– Здрав будь, ярл!
Совсем интересно. Это для своих я – ярл. Для прочих пока что рылом не вышел. Король на горе. Землю прихватил, а вот хватит ли силенок не свалиться с горки?
– Разговор у меня к тебе, ярл.
Витмида я знаю. Нас с ним в Хрёреков хирд одновременно принимали. Теперь он – хускарл Рюрика под рукой Ульфхама. Не просто хускарл – хольд.
– К себе возьмешь? – не стал тянуть время Витмид.
– Брат! – окликнул я Медвежонка.
Такие дела мы с ним решаем коллективно.
– Бери! – одобрил Свартхёвди. – Мы этого пивохлеба давно знаем. Строя не сломает.
– У Хрёрека я – хольд, – напомнил Витмид.
О, самая интересная часть найма. Скока денех.
– Это так, – согласился Медвежонок. – Хольд. Но хольд хольду – рознь. У нас вот хольдом Хавгрим Палица был. – Свартхёвди плеснул немного пива на пол, отдавая долю погибшему герою. – У меня тоже две доли. Вот и смекай, Витмид, кто есть наш хольд, а кто – у Хрёрека.
Витмид нахмурился. Он знал, что мне нужны люди. И я знал, что он знает. Я бы и хольдом его взять согласился…
Но вмешиваться не буду. Медвежонок в таких делах – ас. Хотя насчет двух долей он приврал немного. Есть у
