Желтолицый старик возмущенно замахал руками:
– Почему твоя сразу не сказала, Васлав? Моя столько времени зря потеряла для глупая спора! Работаться надо, быстро работаться!
Обозные мужики молчали и часто-часто крестились. Бурцев дрожащей рукой вытирал лоб. Сил едва достало на вымученную улыбку. Старый добрый научный тык не подвел – теперь он знает, как управляться с трофейными противотанковыми гранатами. Ну, а то, что испытания переполошили весь лагерь, и к ним снова скачет новгородский князь – это дело десятое.
– Что тут у вас происходит?! – Александр влетел на Вороний камень на коне вороной же масти, в окружении телохранителей, с опущенным золоченым личиной-забралом шлема и с обнаженным мечом в руках. – Супостат напал?!
– Нет, княже, это мы прикидываем, чем супостата бить.
Ярославич бросил меч в ножны:
– Похвально, Василько, только уж очень громко. Люди, кто не в дозорах, должны выспаться перед завтрашним сражением. А вы тут все войско всполошили.
– Ну, извиняй, княже, тише не получается.
Князь не вспыхнул, не разгневался. Придержав коня над обрывом, глянул вниз. Увидел расколотый скальный выступ. Качнул шлемом:
– Ладно, Василько, делай, как считаешь нужным, но только чтоб мне без колдовства диаволова, понял?
– Никакого колдовства! – заверил Бурцев. – Только громовой порошок. Как договаривались.
Глава 32«Гранатомет» у Сёмы вышел преотличный. Смахивал на прежний многострел, но не так, чтоб очень. Новая метательная машина оказалась поменьше и полегче, однако по мощности не уступала утонувшему «большому ну». Скорее, наоборот. Убойная сила этой аркабаллисты не распределялась на десяток стрел, а потому пущенный ее единственный снаряд должен был лететь точнее и дальше.
Вся конструкция покоилась на переносном деревянном основании с салазками и ручками: хочешь – вези, хочешь – неси. По выдолбленной в брусе-штанге выемке свободно бегал ползунок, идеально подогнанный под немецкие противотанковые гранаты. К ползунку крепилась тетива, которая довольно быстро натягивалась двумя рычажками-воротами.
Не фаустпатрон, конечно, однако и некоторые преимущества у китайской аркабаллисты имелись. Снаряды она швыряла бесшумно, не выдавая своего местонахождения всполохом выстрела и дымным облаком. Скорострельность, правда, не ахти, а вот дальнобойность…
Бурцев решил пожертвовать еще одной гранатой, чтобы хотя бы приблизительно выяснить возможности их единственной противотанковой «пушки». Сыма Цзян, горячась, доказывал, что попадет в любое дерево или камень с пятисот шагов. Бурцев предпочел ограничиться тремястами. Китаец попал – в ту самую сосну, в которую и целил. Ствол, пробитый кумулятивной струей и развороченный осколками, рухнул. Бурцев остался доволен.
Все, довольно испытаний. Восемь гранат осталось. По две на танк. Может, хватит, а может, и нет… Пора было подыскивать для орудия Сыма Цзяна подходящую позицию.
– А с этим-то что делать? – Освальд кивнул на немецкого танкиста. – Может, того…
Красноречивый жест большим пальцем у горла заставил пленного эсэсовца вздрогнуть.
– Ни-ни! Даже не вздумай. Он еще может пригодиться. Отдайте полонянина обозным мужикам – пусть не трогают, но и глаз с него не спускают.
Бурцев вскочил в седло.
– Погоди, Василь, а сам-то ты куда собрался? – спросил Дмитрий.
– На рекогносцировку.
– Чаво?
– Поле боя пойду присматривать. Александр Ярославич, вон, уже изготовился к битве, И нам пора.
Он уехал. И ездил долго.
…Ну князь! Ну жук! Бурцев не уставал восхищаться полководческим талантом Ярославича. Такую позицию выбрать – уметь надо! Мало того что князь заставит рыцарскую «свинью» переломать ноги на прибрежном льду, так еще и тылы свои Александр прикрыл совсем не по-детски. Подступиться к позициям новгородцев сзади немцам будет ой как непросто. Даже на танках. Продираться сквозь глухие леса и топкие, лишь припорошенные рыхлым снежком болотистые низины – занятие не из приятных. Увязнут здесь тяжелые гусеничные машины по самую башню.
Мотоциклистам, кстати, тоже не проехать. Бурцев попытался было в качестве эксперимента прокатиться по тылам новгородцев на трофейном «Цундаппе». Мотоцикл сразу ухнул колясочным брюхом в сугроб. Захрустел под колесами ненадежный болотный ледок. Чтобы вытянуть машину из ловушки, пришлось впрягать лошадей.
Более-менее пригодным для передвижения моторизированной колонны оказалось лишь поросшее редколесьем каменистое взгорье вдоль озера. Вот тут и следовало бы организовать фашикам теплую встречу. Местечко-то идеальное: и просматривается хорошо, и простреливается.
Аркабаллисту Сыма Цзяна замаскировали славно. Распрягли лошадей и вручную втащили в густой и высокий, заснеженный кустарник. Осторожно раздвинули ветки, сбили обледеневшую коросту, смахнули снежок: в сугробе появилась неприметная бойница. Со стороны посмотреть: растут себе кусты как кусты. Метательной машины не видать, следов за густыми зарослями – тоже. Откуда полетят гранаты – не вдруг и поймешь. Таких кустистых, засыпанных по самую макушку островков вокруг – уйма…
Неподалеку – среди молодого ельника – стоял в небольшом окопчике с бруствером из плотного влажного снега «Цундапп». Пулемет – полностью готов к бою. Это – на тот случай, если потребуется отвлекать стрельбой внимание противника от бесшумного «гранатомета». Бурцев завалил мотоцикл ветками, а вдоль взгорья, по которому должен пройти враг, разместил в укрытиях татарских лучников.
– Если кто вдруг увидит рыцаря с медведем на щите – не убивать, – отдал он последний приказ. – Это маловероятно, но если вдруг… Короче, медведя брать живым. Остальных – как получится. Все. По местам. Сигналом к началу боя будет первый выстрел нашего порока. Услышите все – не волнуйтесь.
Люди разошлись. Каждый знал свое место и свою задачу.
Расчет «гранатомета» – четыре человека. Дмитрий со Збыславом, как самые здоровые, крутят вороты и натягивают тетиву. Бурцев укладывает гранаты и указывает цель. Сыма Цзян наводит оружие и жмет спусковой механизм. Бурангуловы стрелки бьют мотоциклистов. И танкистов тоже, если те полезут из люков.
Остальные – новгородцы из дружины Дмитрия, пан Освальд, лучники дядьки Адама и бойцы Юлдуса ждут с лошадьми в тылу – у Вороньего камня. Их боевая задача – прийти в случае необходимости на помощь и уничтожить прорвавшегося противника. Живую силу противника… О танках речь не идет. Танки прорваться не должны. И это – забота гранатометчиков.
…Вдали послышался рокот мощных моторов. Пора.
– Готовсь, – хрипло шепнул Бурцев.
Збыслав и Дмитрий натянули тугую тетиву станкового самострела. В два счета. В четыре руки. В полнейшей тишине: смазанные жиром вороты даже не скрипнули. Бурцев поставил на боевой взвод каплеобразную противотанковую гранату, осторожно вложил ее в деревянный желобок ползунка. Как здесь и была! Сымы Цзян постарался – подогнал аркабаллисту под нестандартные снаряды с точностью до миллиметра.
Деревянная рукоять уткнулась в широкую кожаную полосу, вплетенную в тетиву. Весьма кстати пришелся зажим для удержания снарядов: им Бурцев придавил матерчатые ленты. Это «оперение» должно раскрыться только в воздухе. Потревоженный раньше времени стабилизатор приведет в действие взрыватель, а уж тогда… Ох, не дай бог, граната рванет от толчка тетивы. Разнесет ведь, нафиг, и «большой ну» и всех «нучников».
– Сёма, видел? Запомнил, как заряжать? На тот случай, если со мной что-нибудь случится…
Китаец молча кивнул.
– Только так, и не иначе. Если, конечно, хочешь жить.
Еще один кивок. Умирать Сыма
