Дочь Лешко Белого посуровела:
– Князь Казимир приходил вчера вечером. Объявил, что обвенчается со мной сразу же после победы над татарами. Приказал готовиться. Тебя вот, Ядвига, за нарядами к свадьбе послал. А мне свадьба та – горше смерти. Я уже в Вроцлаве хотела руки на себя наложить. Вырвала у куявского кнехта меч из ножен, ткнула себя, да Казимировы псы расторопнее оказались. Отобрали меч, лекаря позвали. Теперь оружия у них не добыть. Это вот только в камине нашла, – княжна кивнула на кочергу. – Я ею пол тихонько расковыряла. Думала, пока охрана наверху за дверью караулит, спущусь вниз – и поминай, как звали. Застряла вот. Висела, пока вы не пришли. Стыд-то какой!
Аделаида снова зарделась.
– Так внизу ж тоже охрана поставлена! – охнула Ядвига. – Францишек у входа стоит.
– Ну, с Францишеком твоим мы как-нибудь управимся, – пообещал Бурцев. – А вот по городу в таком рванье бегать не стоит. Особенно знатным панночкам. Ты переоденься, княжна. Нарядов тебе Ядвига – вон уйму накупила. Да не смущайся, отвернусь я, отвернусь.
Хотя чего теперь-то таиться?.. Он отвернулся, пряча улыбку. За спиной зашелестели платья, запыхтела Ядвига, помогавшая княжне облачиться в новое одеяние.
А вот – другие звуки! Бурцев напрягся. Возле купеческого особняка вразнобой застучали подкованные копыта. Что-то приветственно гаркнул Францишек. По дому протопали тяжелые сапоги. Кто-то поднимались на второй этаж.
– Ох, матка бозка! – прошептала Ядвига. – Никак Казимир со свитой пожаловал.
Бурцев негромко и витиевато выругался, не особо стесняясь присутствующих дам. Наверху грохнула дверь.
– Сбежала! – вопль был истошным, надсадным. – Княжна сбежала!
– Тре-во-га! – Особняк легницкого купца содрогнулся от шума и криков.
Чья-то голова в остроконечном шлеме появилась в проломе на потолке. Голова в изумлении воззрилась на полуодетую Аделаиду. Княжна, взвизгнув, приголубила воина кочергой. Судя по звону, которым отозвался шлем, удар был не из слабых. Куявец, однако, умел держать удары.
– Туточки она! – радостно заорал поляк. – Внизу – у служанки!
И отпрянул от очередного удара.
Проклятье! Дверь! Ядвига так и не заперла ее за собой. Бурцев рванулся к двери – исправить ошибку. Опоздал.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Казимир Куявский – без лат и шлема, однако с клинком на поясе.
– Ты?!
Князь был изумлен. Князь был ошарашен. Князь был взбешен до крайней степени. Правая рука Казимира метнулась к мечу. Но это слишком долгий путь. И в данной ситуации неверный.
О, с каким наслаждением Бурцев впечатал кулак в скулу заклятого врага. Куявец кубарем выкатился из комнаты Ядвиги. Следовавшие позади воины едва успели подхватить князя. Бурцев навалился на дверной засов. Есть! Заперто! Дверь вздрогнула. Раз, другой… Он оглянулся.
Аделаида – уже переодевшаяся, с пылающими глазами и занесенной кочергой была готова к схватке. Похвально, да только кочерга – не самое подходящее оружие против бойцов Казимира.
– Сюда! Скорее! – Ядвига уже вырывала оконную раму с бычьим пузырем. Тайный путь ее любовников был сейчас последней надеждой.
Бурцев кошкой вскочил в оконный проем. Выглянул наружу. Никого! Пока никого… Он обернулся к девушкам. Протянул руки. Схватить обеих сразу, втянуть за собой, потом спрыгнуть, поймать внизу одну, другую и – деру…
Служанка не осмелилась идти вперед госпожи, Аделаида тоже медлила по непонятной причине. А дверь уже трещала от мощных ударов. С косяков сыпалась щепа…
– Ну же! – поторопил Бурцев.
– Ступай сам, Вацлав, – княжна указала ему кочергой за окно. В глазах – тоска. – Иди один, и ты еще сможешь спастись. Мы будем тебе помехой.
Хрясь! Жалобно застонала скоба засова. Покорежились дверные петли.
Аделаида рассуждала здраво: вдвоем и тем более втроем им далеко не уйти. Поздно. Слишком поздно. Но…
– А как же ты?! – он испуганно воззрился на княжну, мельком взглянул на Ядвигу. – Как же вы?
– За нас не беспокойся. Меня не тронут. Ядвигу тоже. Я скажу, что она силой удержала меня от побега. Казимир только вознаградит ее за это. Спасибо за твою верность, Вацлав. Даст Бог, еще свидимся. А сейчас Господь не на нашей стороне. Не противься его воле, мне будет жаль, если ты погибнешь из-за меня.
Глаза Аделаиды повлажнели.
– Но свадьба?! – в отчаянии вскрикнул он.
– До победы над татарами свадьбы не будет. А пути Господни неисповедимы…
Бурцев скрежетнул зубами. Уж теперь-то он точно сделает все, чтобы победителем в этой заварушке вышел Кхайду-хан.
– Беги, Вацлав!
Дверь ходила ходуном и держалась на честном слове. Он покачал головой.
– Я… Я не могу так.
– Ядвига, помоги ему, – шепнула княжна.
В мгновение ока служанка оказалась у окна и неожиданно сильно толкнула Бурцева обеими руками. Удержать равновесие в маленьком оконном проеме было нереально. Падая, Бурцев едва успел сгруппироваться у самой земли. Рухнул в грязь, перекатился через плечо. И услышал, как слетела с петель вышибленная дверь. Топот, крики, лязг железа и рев Казимира:
– Где он?! Схва-тить!
В окно уже лез Францишек с обнаженным мечом. Из-за угла купеческого особняка выскочили еще двое вооруженных куявцев. От склада-казармы тоже бежали люди князя.
Бурцев затравленно огляделся. Опустевшая улочка. Справа и слева – сплошная стена домов, лавчонок, мастерских и складов. Напротив – храм Девы Марии, огороженный от торговых кварталов высоким – в два человеческих роста – забором с беломраморными ангелами поверху. Вот где спасение!
Препятствие он взял с ходу. Декоративные крестообразные отверстия в церковной ограде послужили упором для рук и ног. Бурцев взлетел на ограду, перевалился между двумя крылатыми ангелами, спрыгнул вниз. Отягощенные доспехами и потому не столь ловкие преследователи разразились проклятиями. А он уже со всех ног несся к противоположной стороне храмового комплекса. К воротам.
Увы, все оказалось не так просто. Из ворот на территорию храма валила галдящая толпа. Судя по всему, народ вытесняли с улицы, а любопытные горожане всячески упирались, стараясь хоть что-то рассмотреть за чужими спинами… М-да, сквозь такое столпотворение хрен пробьешься.
Бурцев свернул на небольшую цветочную клумбу и с разбега вновь вскарабкался к фигуркам на церковной ограде. Подтянулся, глянул вниз – под мраморное крыло. Эх, вот ведь незадача!
По улице неторопливо шествовала пышная процессия. Вооруженные рыцари, оруженосцы, слуги… Во главе колонны – под стягом с изображением белой стрелы на красном фоне – ехал высокий всадник. Добротные доспехи, богатые, расшитые золотом и серебром одежды. Светлые волосы наездника, аккуратно подстриженные над бровями, по бокам и сзади свободно ниспадали на плечи. Худощавое лицо отмечено печатью кротости, скорби и смирения, свойственных, скорее, монаху, нежели воину. Тем не менее на боку всадника висел длинный меч, а сам он восседал на крепком боевом жеребце. Оруженосцы везли за своим господином треугольный щит все с той же – белой на красном – геральдической стрелой, тяжелое рыцарское копье и
