– Ну да, – говорит Марлоу. – Я подумал, что они начинили проектор какой-нибудь взрывчаткой, но вместо этого обрушился пол. Если бы я не схватился за трубу, когда услышал первый треск, то скорее всего тоже бы не выжил.
– Так это ты вызвал «скорую»? – спрашиваю я.
Марлоу поднимает обе руки вверх: ссадины на его ладонях до сих пор выглядят свежими.
– После случившегося я собственную задницу не смог бы вытереть, не то что номер набрать. Наверное, ее вызвал тот же человек, который кинул проектор.
– Но зачем? – недоумеваю я. – Зачем было устраивать все это, а потом заботиться о том, чтобы «скорая» прибыла вовремя?
– Видимо, они не хотели, чтобы ребята погибли, – предполагает Бусара. – Видимо, у них были планы на тех, кто уцелеет.
Ну разумеется. Их ждали в учреждении.
– Ты должен пойти вместе с нами в полицию, – говорю я Марлоу. – И рассказать им все то, что рассказал сейчас нам с Бусарой.
– Невозможно. Сомневаюсь, что я дойду до отделения живым.
– О чем ты? – спрашивает Бусара.
– Меня никто не предупредил о том, что случится тем вечером на фабрике. Они хотели, чтобы я тоже погиб или оказался в коме вместе с остальными. Но из этого ничего не вышло. И теперь я слишком много знаю. И моя мама тоже.
– Ты в самом деле думаешь… – начинаю я.
– Да. Вот почему я оставил для тебя подарок в твоем шкафчике. Используй его по назначению, когда меня не станет.
Я перевожу взгляд на Бусару. Она пожимает плечами: она тоже не знает, о чем говорит Марлоу.
– Что еще за подарок? – спрашиваю я.
– Я нашел проектор после того, как здание обрушилось. Конечно, теперь это просто кусок металла, но с его помощью можно доказать, что Компания имеет отношение к тому, что случилось с Кэт и ее друзьями. Держать его здесь было нереально, поэтому я пошел с ним в больницу, чтобы отдать его тебе. Но тебя вышвырнула охрана, и тогда я положил его в твой шкафчик в школьной раздевалке.
– Так вот о чем ты говорил тогда в загородном клубе! Когда спрашивал, получил ли я его!
– Ну да. Кэт всегда говорила, что ты гений. Я подумал, может, хотя бы ты сможешь сообразить, что с ним делать.
Империум
Я дал Бусаре код к моему шкафчику в раздевалке. Проектор она заберет, но на то, чтобы понять, что с ним делать, могут уйти дни, а Кэт не может ждать так долго. Так что мое тело снова лежит в «Элмерсе». Бусара была рядом, когда я уходил, и она осталась не в восторге от того, что я снова возвращаюсь в игру. Тем не менее она помогла мне приладить диск и рассказала, куда нужно идти. Между пустошью за границами Назтронда, где мы похоронили Кэроль, и ледяной пещерой, до которой мне нужно добраться, осталось всего одно царство. «Империум» – так она его назвала.
Я открываю глаза и обнаруживаю, что лежу рядом с могилой Кэроль, а огромное лицо Горога находится в нескольких дюймах от моего.
– Готовишься стать дерматологом? – спрашиваю я. – Если так, может, тебе будет интересно взглянуть на мою родинку на левом яйце.
– Ты вернулся!
Горог вскакивает на ноги и исполняет небольшой импровизированный танец. Наверное, никто и никогда не был так счастлив меня видеть. Красные пылевые смерчи пересекают в разных направлениях ландшафт за его спиной, небо озаряют синие вспышки молний.
– Остановись на секунду, – прошу я. – Нам надо поговорить.
– У тебя все хорошо? – спрашивает он.
У меня уже давно не было ничего хорошего, и сомневаюсь, что когда-либо будет.
– Нам надо двигаться. Но, прежде чем выступить, я должен задать тебе несколько вопросов. Помнишь, я говорил, что твое тело получило повреждения? Его содержат в спецучреждении, где персонал заботится о твоих основных потребностях. Если у меня будет шанс забрать тебя оттуда, ты хочешь, чтобы я попробовал?
– Конечно, – откликается великан. – Разумеется. Почему бы нет?
– Потому что я не знаю, в каком состоянии находится твое тело, – признаюсь я. – И насколько хорошо ты сможешь им пользоваться.
– Какая разница? – с чувством произносит Горог. – Все что угодно лучше, чем это.
С этим я не могу не согласиться.
– Лады. Тогда для того, чтобы я смог тебя найти, мне надо знать, как ты выглядишь в реале, – говорю я великану.
Даже после того, как мы провели с ним столько времени вместе, я чувствую себя неловко, задавая такой вопрос.
– У меня темные волосы и темные глаза. И темная кожа, – смущенно произносит он.
– Я потрясен твоим талантом к описаниям. Ты не мог бы дать мне чуть больше полезной информации? Например, сколько ты весишь?
– В последний раз, когда я ходил к врачу, мне намерили пять футов три дюйма и сто пятьдесят фунтов[5].
Что за черт?
– Ты что, девочка? – спрашиваю я, стараясь выглядеть не слишком удивленным.
– Что? Ничего подобного! – возмущенно вскрикивает он.
– Прости. Просто ты немного меньше большинства моих знакомых парней.
– Иди на фиг. Мой папа ростом шесть и четыре[6]. Когда-нибудь я тоже буду таким же высоким.
В мой мозг начинает просачиваться ужас.
– Погоди-ка секундочку. Сколько тебе сейчас лет? – спрашиваю я Горога.
– Пару недель назад исполнилось четырнадцать, – отвечает великан.
– Понятно.
Я пытаюсь сделать вид, что мне все равно. Но если бы передо мной сейчас оказался Майло Йолкин, я бы запинал ублюдка до смерти. Четырнадцать! Парень здесь сражается за свою жизнь, а ему всего четырнадцать!
Мы отправляемся в путь, хотя я понятия не имею, куда мы идем. Обжигающее солнце начинает клониться к закату, когда мой взгляд привлекает вспышка света на горизонте. Я слишком измучен, чтобы говорить, поэтому просто показываю рукой. Горог хмыкает, и мы прибавляем скорости. Огни становятся все ярче и разноцветнее, и наконец перед нами вырисовывается нечто напоминающее лес из стекла и стали. Красная пустыня резко заканчивается. Мы стоим на краю обрыва, глядя вниз на город, подобного которому я еще не видел. Сотни небоскребов теснятся рядом друг с другом. Среди них не видно двух одинаковых, и, похоже, все они до сих пор недостроены. Очевидно, земля в этом царстве в большом дефиците, так что владельцы пытаются захватить небеса, соревнуясь друг с другом, кто возведет самую впечатляющую башню. Некоторые из построек уже достигли чересчур большой высоты и опасно кренятся в направлении со-седей.
Каждая из башен несет отчетливую печать своего владельца. На некоторых расположены огромные видеоэкраны, где проигрываются ролики с аватарами, одетыми в костюмы директоров с Уолл-стрит, восточноевропейских олигархов и африканских диктаторов. Другие владельцы украсили свои здания античной неоновой рекламой или голографическими эмблемами. Однако один небоскреб, в самом центре города, возвышается над всеми остальными. Его блестящие черные стены напоминают отполированный обсидиан. Либо здание совсем лишено окон, либо это все – сплошные окна, трудно сказать. Однако невозможно
