— Да в такой суматохе все решат, что мы забрались в дальний уголок замка и совершаем очередную глупость, — фыркнул Мовин.
— А вовсе не гоняемся за лягушками посреди болота холодной осенней ночью, — подхватил Фанен.
— Точно! — ухмыльнулся Мовин.
— Жаль, что ты не можешь поехать с нами, Хилфред, — сказал принц.
— Спасибо, ваше величество.
— Шевелитесь, лентяи!
Алрик ударил коня пятками и помчался в Дворянский квартал, сопровождаемый двумя братьями Пикерингами. Копыта застучали по мостовой.
Рубен вновь закрыл ворота и посмотрел им вслед, жалея, что не может оказаться с ними, исчезающими в ночи.
Глава 12
Осеннее торжество— Почему так долго, женщина? — рявкнул король на королеву.
— Я причесываю твою дочь.
Амрат ворвался в спальню.
Ариста сидела на стуле лицом к лебединому зеркалу Анны, а королева стояла за ее спиной. Мать и дочь завороженно смотрели в зеркальные глубины, словно там шла захватывающая битва. Обе были в парадных нарядах. Анна облачилась в свое знаменитое платье из серебристого шелка. Не следовало позволять ей это платье — из-за него Амрат проиграл слишком много споров. Тонкий шелк, столь изящно и хитроумно окутывавший ее тело, оказался смертоносней любого оружия.
Король прислонился к дверной раме и сложил могучие руки на груди.
Королева посмотрела на него.
— К чему такая спешка?
— Меня мучит жажда.
— О нет, ты же не собираешься сегодня напиться?
— Это ведь праздник.
— Но ты не должен… — Она вздохнула. — Делай что хочешь.
Король нахмурился. Он предвкушал попойку, предвкушал надраться вместе с Лео и, быть может, открыть новому канцлеру чудесный мир крепкого сидра. Время от времени все ведут себя глупо, и он хотел посмотреть, как чинный юный господин из Маранона сядет в лужу. Но один-единственный вздох разрушил все его планы.
— Что? — спросила Анна.
— Ничего.
Она осталась такой же красивой, как в день их свадьбы (тут ему повезло), который также был днем их знакомства. Это Лео имел счастье встретить Белинду Ланаклин заранее и знал, во что ввязывается. А будущее Амрата решили его отец, Эрик, и отец Анны, Ллевеллин. Или это старик Кловис выбрал, за кого внучка выйдет замуж? Кого она полюбит?
«Любит ли она меня?» За прошедшие годы он десятки раз задавал себе этот вопрос, не понимая, почему так трудно поверить. В значительной степени причина была в договоренности. Анна не могла отказаться. Любая на ее месте постаралась бы извлечь лучшее из неизбежного, изобразив счастье и понадеявшись, что однажды нужда в притворстве отпадет.
Когда отец сообщил Амрату, что договорился с Кловисом Этельредом насчет свадьбы с его внучкой Анной, Амрат сразу спросил, как она выглядит.
«Выглядит?» — Отец изумленно прищурился.
«Она красивая?»
«М-м-м… — Отец казался обиженным. — Трудно сказать. Я не помню».
«Ты… не помнишь?»
«Последний раз я видел ее много лет назад. Она была ребенком».
От этих слов у Амрата остановилось сердце. Он помнил, как стоял перед отцом, перебирая в уме всех уродливых девушек, что когда-либо видел, и да, Амрат не сомневался, что его сердце действительно остановилось, пусть лишь на секунду. Он даже не знал, сколько ей лет. Кловис был древним стариком, а значит, его внучка могла оказаться старой девой лет тридцати или больше. Перед мысленным взором Амрата возникли новые картинки: пекущая хлеб ведьма с крысиными волосами и его внучатая тетушка Маргарет с лицом, покрытым бородавками, из которых росли волосы.
«Она может оказаться ужасной. Злобным существом, похожим на барсука».
«Уверен, что у нее лицо, а не морда».
«Ты этого не знаешь. Откуда тебе знать? Ты ни разу ее не видел. И она Этельред! Великий Марибор! Да она не может не быть уродливой! Как ты мог так поступить со мной?»
«Я никак с тобой не поступил! — Отцовский голос из сочувственного и увещевательного стал резким и громким, повелевающим. — Я укрепил королевство. Я спас трон в большом зале, чтобы однажды ты смог на него сесть. На трон, а не на обычное уродливое кресло. Эта свадьба не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к ней. Ее ценность — в деньгах и безопасности. Вот что имеет значение, а вовсе не твое мелочное желание заполучить красивую девушку. Ты принц! Будущий король! У тебя будет все, что только может дать королевство. Ты настолько капризен?»
«Тебе легко говорить. Тебе не придется с ней спать».
«Если справишься с первого раза, больше спать с ней не потребуется. И ты сможешь утешиться с сотней девиц. Сможешь выстроить их в очередь под своей дверью».
И Амрат понял, что это правда. Он станет королем. Он будет делать что вздумается и получит столько женщин, сколько пожелает. Тогда эта мысль его утешила; затем он вспомнил о своей матери и о том, что был единственным ребенком. Мать редко улыбалась; возможно, теперь он знал причину. После этого отцовский совет перестал казаться хорошим.
Амрат боялся надвигавшейся свадьбы и думал сбежать. Сбежать верхом, звездной ночью, зарабатывать себе на жизнь мечом и стать героем. Однако он этого не сделал, и случилась забавная вещь. С того дня, как он встретил Анну Этельред, с того момента, как взял ее в жены, он ни разу не захотел другую женщину. Он обнаружил, что оценивает всех женщин в сравнении с Анной. Ни одна не могла с ней соперничать, и, глядя, как супруга в чудесном серебристом платье расчесывает волосы их дочери, Амрат понял, что так будет всегда.
— Что? — спросила Анна.
— Я ничего не говорил.
— Я знаю. Ты просто стоишь и смотришь. О чем ты думаешь?
— О том, любишь ли ты меня.
Анна улыбнулась зеркалу, волшебному миру меж двух лебедей. Амрат всегда думал, что это восхитительная, прекрасная страна, где нет места тревогам.
— Я родила тебе двух чудесных детей.
Она поцеловала Аристу в макушку.
— Это был твой королевский долг, но…
— Правда? — Анна помедлила, не доведя расческу до конца прядей Аристы, и посмотрела на него. — Долг? Ты так на это смотришь?
— Нет, я — нет.
Она вернулась к зеркалу и расчесыванию.
— Тогда почему ты решил, что я отношусь к этому как к долгу? Тебе показалось, что я испытываю страдания? Например, сейчас? Быть твоей женой — такая мука. Быть может, тебе следует вызвать стражника, чтобы порол меня, иначе как бы я не прекратила причесывать дочь.
Ариста рассмеялась и закрыла лицо руками.
Амрат хмуро посмотрел на нее.
— Готов поклясться, десяток служанок мог бы заняться Аристой.
— Вот видишь? Какие еще тебе нужны доказательства? Я занимаюсь этим, потому что сама так хочу.
— Это лишь доказывает, что ты любишь своих детей.
— Точнее, что ты любишь меня, — прошептала Ариста.
Анна отвесила
