– В километре отсюда часть стоит. Можно подмогу вызвать. Обернусь быстро.
– Давай, – разрешил капитан. – А я пока их покараулю.
Игнатенко скорым шагом заторопился через лес.
На первом этаже особняка вспыхнул свет, и через полупрозрачные занавески можно было увидеть силуэты двух мужчин, стоявших в центре комнаты, переговорив, они скрылись где-то в глубине помещения. Свет тоже погас, окно зачернело, проглотив силуэты людей.
Не спалось, хоть ты тресни! Одолевали дурные предчувствия. Бессонницу усиливала душная ночь, буквально раскалившая воздух. Открывать окно тоже не дело, – налетит мошкара, особенно злющая в эту пору, тогда уж точно покоя не дождешься.
А тут еще сухота проявилась, которая буквально иссушила горло. Поднявшись, Демьян прошел к печи и черпнул ковш воды. Выпил два глотка. Машинально кинул взгляд во двор и увидел, как к дому быстрым шагом подходит человек. Всмотревшись в силуэт, он узнал Бояна, прежде служившего в сотне Кошеля, а ныне – доверенное лицо краевого командира.
По какому он делу? Какая такая напасть приключилась?
Отыскав брешь в черноте сгрудившихся облаков, проклюнулся месяц, осветив озабоченное лицо Бояна.
Набросив на плечи душегрейку, Демьян вышел из комнаты и быстро спустился вниз. В дверь раздался настойчивый стук.
– Кто там? – для порядка спросил он.
– Открывай, свои! – послышался знакомый нетерпеливый голос.
Отодвинув щеколду, Демьян впустил гостя.
– Почему ты сюда пришел? Тебя могли увидеть.
– Никого нет, не переживай, я был бдительным. У меня к тебе дело.
– Что за дело?
– Мне нужно затаиться на день, а потом я уйду. Москали меня ищут.
– А если тебя все-таки кто-то видел, тогда что? – строго спросил Демьян. – И меня спалишь, и сам погоришь ни за грош.
– Мне что, идти назад? – хмуро спросил Боян.
Приоткрыв занавеску, Демьян снова посмотрел во двор. Никого.
– Ладно, оставайся, что с тобой сделаешь. Комиссары мне доверяют.
– Ты один?
– Один… Жена завтра подъедет, к теще уехала.
– У тебя будет что поесть? Сутки не жрамши.
– Картошка печеная устроит?
– Вполне. А маслица к ней не найдется?
– Будет и масло.
Прошли в просторную комнату, больше напоминающую зал. В самом центре стоял длинный стол, сколоченный из гладких дубовых досок, за которым вполне могло разместиться два десятка человек. Мебель в комнатах тоже барская, обитая дорогими тканями. Председатель колхоза не бедствовал. Для украинского села это вполне обычное, ни у кого не вызывало удивление, когда рядом с хатой, вросшей в землю, возвышались каменные хоромы.
Боян сел на стул, обитый красным бархатом, и, усмехнувшись, оглядел комнату:
– Откуда столько добра?
– У пана одного экспроприировал, – довольно ответил хозяин, расставляя на стол хрустальные чарки.
– А он не возражал? – хмыкнул бандеровец, невольно задержав взгляд на руках Демьяна. Они у него большие и широкие, как две совковые лопаты. Крохотные изящные чарки в его пальцах смотрелись совсем миниатюрно. Таким рукам больше подошла бы соха или кузнечный молот.
– Возражал… А только кто его послушает? Да и ни к чему ему это добро. Там, куда он ушел, оно точно не понадобится… А мне еще послужит. Я свое забрал! Сколько лет я на этих ляхов горбатился!
Выпили дружно горилки, закусили копченым салом, оказавшимся весьма аппетитным.
– А хорошо у тебя здесь, – сказал Боян, усиленно работая челюстями. – Сытно.
– Не хочу гневить бога, жаловаться грех, – буркнул Демьян.
– Послушай, Демьян, а ты ведь теперь сам пан. Не боишься, что большевики все отберут? Как-то не жалуют они богатых.
– Пока мы здесь, не отберут! Будем воевать с ними до последнего оккупанта на нашей территории… Ты ничего не слышишь? – вдруг насторожился хозяин.
Гость расслабился, горилка притупила горечь прошедшего дня, задышалось как-то легче. Закусь у Демьяна тоже оказалась отменной. Жаль, что не каждый день приходится так угощаться. Впереди – долгое прозябание в блиндаже, и когда выйдешь на белый свет – неизвестно.
– Ничего не слышу, – ответил Боян и щедро, расплескивая через край горилку, разлил ее по чаркам. – Показалось.
– Береженого бог бережет!
Погасив керосиновую лампу, хозяин тотчас утопил в темноте ночного гостя, угощения, расставленные на столе, барскую мебель, пузато выпиравшую у стен, виден был только угол шкафа, строптиво торчавший подле двери. Поднявшись, Демьян подошел к окну, осторожно отодвинул край занавески. Широкий двор, подсвеченный выглянувшей луной, был пуст; некоторое время он всматривался в кусты, разросшиеся за оградой, – тоже никого. И вдруг в тот самый момент, когда хотел уже отойти от окна, он увидел, как от сарая отделилась фигура и стремительно перебежала в сторону дома.
Отпрянув назад, Демьян выкрикнул:
– Кого ты ко мне привел?!
– Никого не было.
– Глянь в окно, – зло прошипел хозяин.
Через неплотно сдвинутые занавески Боян увидел группу автоматчиков, забежавших во двор. Пригнувшись и прячась за дворовые постройки, они вытянулись в цепочку и умело охватывали усадьбу по периметру.
– Проклятье! У тебя есть другой выход?
– Пойдем вниз, может, успеем.
Сбежали по ступеням к черному ходу. В парадную дверь уже настойчиво стучали:
– Откройте! Будем ломать дверь!!
Демьян вытащил из шкафа два автомата: один «ППШ», другой «Шмайсер», из ящика достал две «лимонки».
– Жаль, жену не дождался… Ладно, все равно когда-нибудь помирать! Ну и подарок ты мне сделал… Держи! – протянул он Бояну «Шмайсер». – Мне из «ППШ» как-то сподручнее. Может, и прорвемся.
Отодвинув щеколду, Демьян вышел прямо в густой кустарник, немного впереди – невысокая ограда, за которой метрах в пятнадцати темной полосой тянулся густой лес. Входная дверь сотрясалась от ударов. Несмотря на крепость, долго ей не выдержать.
– Ломай ее!! – распорядился чей-то командный голос.
Дубовая дверь натужно заскрипела, но продолжала стойко сдерживать натиск.
За кустами, недалеко от черного хода, пристально посматривая по сторонам, стояли два автоматчика.
– Их нужно отвлечь, иначе не выйти. Постой…
Выдернув чеку гранаты, Демьян бросил «лимонку» в сторону двери и спрятался за угол. Граната весело застучала гранеными боками