У Виолы с подругой успехи немногим хуже. Оба атаковавших тролля дергаются, пытаясь вырваться из цепких лиан-кнутов, обернутых вокруг них и не дающих ни уйти, ни замахнуться оружием. Правда, растительные путы растягиваются под натиском и грозят вот-вот порваться, чего допускать нельзя. Вынув Коготь и серебрённый засапожник охотника на нежить, мягким шагом скольжу к гигантам и всаживаю поочередно каждому по кинжалу в грудь. Надеюсь, сердце у них расположено именно там. Для верности прокручиваю клинки в ранах и начинаю вытаскивать духовные сущности из поврежденных физических оболочек. Противно, точно холодную змеиную кровь пьешь. Ничего, ловил духов и более мерзких.
После поимки возникло ощущение тяжести в районе солнечного сплетения. Будто живьем гадюку проглотил и она в животе извивается. Пройдет со временем, просто очень сильные лоа владели телами троллей. Каким образом шаман откопал столько старых змей, перешагнувших границы своей сути, диву даюсь. Дюжина старших лоа! Причем сдерживаемых колдуном, дабы не пожрали окружающих синек. Могучий, должно быть, шаман постарался, не тот ли у кромки леса?
А нет там никого, испарился. Хитрый гад, от него избавляться придется в любом случае. Проблемный слишком. Ему волю дай – наворотит дел. Призовет, чего доброго, из Серых Пределов кого покруче змеиных духов. Биологического материала для воплощения у него хоть отбавляй, в распоряжении все мужчины, участвующие в походе.
Как дела у Эстер с сестрами? Ух и чащу они на вершине Вала вырастили, тянется от башни на полторы сотни метров на запад сплошной продолговатый ком из движущихся шипастых ветвей, периодически выстреливающих гарпунами лоз со здоровенными колючками на концах. Смахивает на свернутую колючую проволоку над бетонным забором. Исполинов двое, еще пара благополучно скручена и истыкана шипами. Тролли вяло подергиваются, типа сопротивляются, однако это ненадолго – их ауры почти поглотила аура леса, распространяющаяся от чащобы.
Древесников, запершихся в клетках из ветвей, тяжело достать, надо прорубаться, что вражины и делают, хотя и не совсем удачно. Хлещущие их лозы выдирают клочки кожи и мяса. Синекожие помогают друг другу, отрубают впивающиеся в них живые хлысты и даже поспевают уворачиваться от огромных шипов.
Вложив кинжалы в ножны и вернувшись к почившему исполину, вынул из него наполнившийся айгатой трезубец и направился к Валу разбираться с неугомонной парочкой. Они, конечно, шустрые, но с каждым успешно прошедшим ударом шипастых кнутов теряют скорость, как и сотворенное дриадами чащобное чудище. Почему? Айгата утекает. На поддержку креатуры тратится море энергии, а запасы ее не бесконечны ни у девчат, ни у синих.
Брошенный трезубец приколол тролля к бревенчатой стене, словно громадную гусеницу. Пользуясь неподвижностью мишени, его тело пробили налившиеся зеленым светом, явно вредным для организма, шипы. Синекожий изогнулся в тщетной попытке освободиться и замер с запрокинутым к черным небесам лицом. Судя по закатившимся глазам, готов. Напарник, осознав бесперспективность своей дальнейшей атаки, спрыгнул к основанию Вала. Весь покорябанный, с болтающимся у уха сорванным скальпом, он походил на восставшего мертвеца. Следов разложения не хватает, их заменяют эффектные раны, оставленные хлыстами.
Вновь берусь за Коготь, самое смертоносное оружие в моем арсенале, не считая заклятий в свитках и магии теней, которую стараюсь использовать по минимуму. Пышущий злобой тролль, единственный выживший из отряда телохранителей вождя, коброй бросается мне навстречу, топор держит обеими руками. Разрубить меня пополам удумал, да? Падаю в теневое измерение, он по инерции проскакивает надо мной, и я оказываюсь у него за спиной. Кинжалом рассекаю сухожилие на ноге синего, поворачивающийся исполин теряет равновесие и заваливается на бок.
Появляюсь за гигантом, буквально выпрыгнув из тени. А тролль молодец, сориентировался. Оттолкнувшись ладонью от наста, крутанулся и встал лицом ко мне. В руке топор, вторая пальцами касается снега. Стоит на колене и подниматься на здоровую ногу не собирается. Гоняться за мной передумал.
Я жестом остановил дриад. Рисковать девчатами незачем, сам справлюсь, и без трезубца. Второй уровень боевого транса, как-никак, а в противниках у меня без пяти минут инвалид. Опасный инвалид, который даже в таком состоянии завалит не одного латника.
Сближение, резко бросаю себя вправо из-под опускающегося топора и бью кинжалом в открытую подмышку гиганта, одновременно огибая противника со спины. Смуглянка говорила, малейшего пореза достаточно для экспресс-доставки врага на тот свет. То для нормального, живого врага. Этот же ходячий труп, одержимый старшим лоа, вместо путешествия в Серые Пределы отпустил топорище и отмахнулся левой ручищей. Именно поэтому я перемещался за его спиной, появившись откуда он не ждал – справа от него. Выхватив на ходу серебрёный кинжал, с хрустом вогнал синекожему в висок.
Тролль бухнулся ничком в снег.
Я оглянулся. Обычные тролли давно сбежали, шаманюга показываться не спешил, у Вала я да дриады, не считая трупов. Виола с сестрой, помогшие одолеть одержимых гигантов, скорчились на снегу, истекая поблескивающей в лунном свете полупрозрачной кровью. Дриад трясло. Руки и пальцы их, принявшие обычную форму, изрезаны. Достали их топорами.
Чащоба на вершине Вала стремительно засыхала, меж истончающихся ветвей и лоз проступали силуэты упавшей на колени Эстер и сгорбившихся, исхудавших древней. Где остальные? В башне?
Откат от сотворенного действа должен быть нехилым, верно, командиршу моего охранного отряда им и накрыло. Запасы айгаты истощились, ауры древесников сжались до россыпи крохотных искр. Лежат на Валу кроме Эстер трое ее сестер, принявших участие в сражении и подпитывавших энергией чащу – эдакий защитно-атакующий барьер на основе магии природы.
Я метнулся к Виоле и Файоне, ее пострадавшей сестре. Раны от топоров некритичны, руки и пальцы на месте. Плохо другое: в ранах угнездилась чужеродная айгата. Дрянь пронизала ауры девчонок. Не зря я опасался чар на топорах. Настоящее проклятие, наложенное на оружие исполинов, распространилось через раны по духовным и физическим телам.
Где у меня зелье от проклятий? Стоп, не навредит ли ангелианская святая магия созданиям божества растений, не одобренного Церковью?
Подо мной расцвели диковинными лепестками тени, обозначая откликнувшихся на зов духов, и потянулись к Виоле. Надежды на них мало, да выбора особо нет. Теневые без труда проникли в ауру дриады, столкнулись с нитями вредоносной айгаты и начали выгрызать поврежденные участки духовного тела, изолируя проклятие. Я, в свою очередь, контролировал их действия и по капле вливал энергию в дриаду. Плохой из меня врач, сюда бы брадосского целителя де Виллано, он бы точно девчат поставил на ноги. Удалить пораженные проклятием фрагменты, обработать раны зельем – вот вся помощь, которую я окажу. Ну и айгатой обеспечу, у меня ее
