Арестованный опустил глаза в стол.
— Сволочь! — заорал его шеф, отбросив внешние приличия. — Как ты посмел меня подставить? Как посмел меня обокрасть? Сколько лет я тебя терпел! Терпел твою бездарность, твою лень, твою жадность, твои капризы… все ради сестры! Угораздило же ее выйти замуж за такого тюфяка! Но теперь мое терпение кончилось! Воровать я никому не позволю, даже зятю…
И тут Андрей Борисович впервые подал голос.
— Она собирается от меня уйти…
— Что?!
— Катерина… она собирается со мной разводиться. И обещала при разводе отнять у меня все, буквально все… обобрать меня как липку и выбросить на улицу. Мне нужно было заработать хоть немного денег, поэтому я и решился…
— Господи! — Шеф поднял руки к потолку. — Какое радостное известие! Катерина наконец решила выкинуть тебя вон… я так рад, что, пожалуй, оставлю тебя в живых. И даже не уволю.
— Правда? — Андрей Борисович поднял испуганные глаза, в которых затеплилась надежда.
— Правда, правда! Я только переведу тебя управляющим в наше новое отделение…
— В какое отделение?
— А ты что, не знаешь? Мы открываем отделение на Колыме. Это перспективный, развивающийся район…
— Ох…
Лиля взяла в руку микрофон и проговорила в него:
— Аскольд Аскольдович, хочу вам напомнить — мы должны узнать, имеет ли он отношение к взрыву автобуса. Вы обещали это в обмен на важные услуги…
— Ах да! — проговорил шеф детективного агентства, придвинулся вместе с креслом к столу и проговорил:
— Ну, вы свои семейные дела решили, теперь я хочу задать свой собственный вопрос.
Директор «Полинома» покосился на него, недовольно поморщился и бросил:
— Я не возражаю.
— Спасибо. Это не ты заложил в автобус бомбу?
— Что?! Бомбу?! — В глазах Андрея Борисовича вспыхнул ужас. — Да я никогда… ни в коем случае…
— Этот слизняк и правда не решился бы на такое! — усмехнулся директор «Полинома».
— Но ведь решился же он обворовать вашу фирму!
— Воровство — это в его духе, но убийство, тем более многих людей… нет, я не верю! Это не его формат!
— И зачем? Зачем мне это? — воскликнул Андрей Борисович. — От этого взрыва у меня были одни неприятности! Погибли курьеры, с которыми я так хорошо работал, пропала одна поставка, то есть я потерял живые деньги, пропал налаженный канал… и в конечном счете из-за этого вы меня поймали…
— В этом есть логика, — кивнул Аскольд Аскольдович. — Но кто-то ведь взорвал этот чертов автобус… И мой человек погиб.
— Да я-то тут при чем?! — застонал Андрей Борисович. — Я вообще со взрывчаткой работать не умею!
— Можно подумать, ты вообще работать умеешь, — фыркнул его начальник, — вот, и рад бы тебя под это дело подвести, да ведь потом с компетентными органами неприятностей не оберешься.
— Ладно, забирайте его, — вздохнул Аскольд Аскольдович, — он нам больше не интересен.
— Едем! — директор фирмы «Полином» нехорошо блеснул глазами. — Едем, Андрюша, домой, к Катерине. Я ей все расскажу и вас наедине оставлю.
Андрей Борисович затрясся, но тут Лиля отключила звук. Было очень забавно смотреть на распахнутый в крике рот и вылупленные глаза Андрея Борисовича.
«Полный облом, — сердито думала Эва, — никто никого не взрывал, как этот мерзкий тип сказал — ему это было невыгодно. А если бы выгодно было, он бы и не задумался. Надо же, до чего некоторых людей жадность доводит!»
Она постаралась выбросить противного типа из головы. Агентство «Следопыт» выполнило свою задачу. С ее помощью, разумеется. А о том, чтобы ей помочь, шеф агентства и не думает. И встречаться с ней не собирается, зачем? Лиля по телефону не отвечает — ну, еще бы, у них теперь своих дел по горло. А ей что делать? Придется самой продолжать. Хотя вряд ли что-то получится.
Ниточки кончились. Кто там остался-то? Екатерина Генриховна Сепп, старушка интеллигентная, безобидная, вряд ли ее хотели взорвать, кому она мешала…
Из сумки донеслась мелодия мобильного телефона. Эва взглянула на экран и сбросила звонок. С Федей сейчас говорить не с руки, нельзя ему рассказывать про расследование «Следопыта», они с Эвы слово взяли, что никуда дальше ее информация не пойдет.
Эва тяжело вздохнула. Придется все же выяснить насчет старушки из библиотеки.
Библиотека имени Игоря Северянина располагалась в первом этаже голубого трехэтажного дома на Литейном проспекте. Фасад дома украшали пышные белокрылые ангелы, настраивающие посетителей на возвышенный лад.
Войдя в вестибюль, Эва увидела на стене большой портрет поэта с надменным и самовлюбленным лицом, под которым его размашистым почерком было написано:
«Я — гений, Игорь Северянин,
Своей победой упоен,
Я повсеградно оэкранен,
Я повсесердно утвержден».
Тут же, под портретом, находился киоск, в котором пожилая дама с задумчивым лицом и тщательно завитыми локонами продавала сборники стихов Северянина и диски с романсами на его тексты. Она тут же обратилась к Эве:
— Девушка, купите книгу поэта!
— Как-нибудь в другой раз, — отмахнулась от нее Эва.
— Ах, молодежь… — вздохнула киоскерша, поправив растрепавшийся локон.
Миновав этот киоск, Эва вошла в просторное помещение библиотеки, заставленное книжными стеллажами.
В этом помещении звучала негромкая музыка. Заунывный голос пел с надрывной интонацией:
— Это было у моря, где лазурная пена,
Где встречается редко
Городской экипаж…
В комнате было всего два или три человека. За одним из столов сидела, склонившись над книгой, бледная девушка с бесцветными волосами. За библиотечной стойкой расположилась женщина средних лет, на этот раз с короткой стрижкой и в старомодных металлических очках. На стойке перед ней стояла фотография строгой пожилой женщины. Поперек фотографии была повязана черная траурная лента.
Лицо на фотографии показалось Эве знакомым, и она догадалась, что это и есть Екатерина Генриховна Сепп. Ну да, с этой пожилой дамой они ехали в автобусе. Для госпожи Сепп это была последняя поездка. Эва вздохнула и обратилась к женщине за
