Так, значит, в Гульденбургском лицее есть библиотека? Книги, к которым никто не может прикоснуться. О наличии которых не знает ни одна живая душа. Может, Магнусу это снится?
– Ты идёшь? – поторопил его Плевок.
Он уже забрался на антресоли, которые тянулись по периметру зала. Оттуда можно было дотянуться до верхних книжных полок.
– Подожди… Ты не понимаешь!
Но Антон не слышал. Между двумя стеллажами, неразличимая на фоне деревянной обшивки, открылась узкая дверца, которая вела на лестницу из жёлтого дерева, туда-то и устремился Антон.
Магнус вздохнул и тоже протиснулся в дверцу – ему показалось, что он забрался в дымоход, в котором не развернуться. Ступеньки лестницы были крутые и гулкие. Завершалась лестница люком – Антон открыл его, аккуратно отодвинув щеколду.
– Давай за мной, толстый. Голову береги.
– Я не толстый. Я просто сильный и могу тебе вмазать хорошенько.
– Верхний против экстрима? Не смеши, – прыснул Антон.
Он легко заскочил в люк, и Магнус с усилием протиснулся следом.
– Тсс! – прошипел Антон, когда Магнус выбрался из люка. – Спрячься за мной, чтобы его не запугнуть.
Кого «не запугнуть»? В темноте что-то шевельнулось. Тревожно зашуршало, будто кто-то готовился дать отпор незваным гостям.
Антон зажёг свечку, вокруг них взметнулись длинные тени, и в слабом свете стал различим чердак, который определённо служил библиотечным складом. Тесное пространство было так захламлено, что приходилось пробираться сквозь лабиринт разрозненных томов, учебников без обложек и заплесневелых словарей.
Кто может тут жить? – спрашивал себя Магнус. Гном? Домовой, как в тех сказках, которые ему рассказывала мама, когда он был маленьким? Мамины домовые жили под полом и пили чай из хрустальных чашечек размером с напёрсток.
Кем бы ни был обитатель этого чердака, он сильно разволновался при их появлении. Раздался скрежет и такой звук, будто кто-то с остервенением рвал газету.
– Это я, – произнёс Плевок неожиданно ласковым голосом. – Не бойся… Это я.
Это, конечно, не успокоило Магнуса. В какую ещё передрягу Антон хочет его втянуть?
– Познакомься с моим дружком, – сказал Плевок, внезапно очень торжественно. – Поздоровайся, но руки не протягивай.
Они вышли на пятачок, похожий на пещеру, сложенную из книг. Из глубины пещеры смотрел на них, жмурясь от света, отбрасываемого свечой, крупный филин. Он переминался с ноги на ногу, будто никак не мог решить, в какой позе лучше принимать гостей.
– Он бы разодрал тебя клочьями, – объяснил Антон. – Но ты со мной, так что тебе ничего не грозит, если будешь делать, как я говорю.
Филин всматривался в лица мальчиков, вращая головой на сто восемьдесят градусов. Клюв его походил на ракушку и казался очень острым, так что Магнусу не пришло бы в голову протягивать ему руку. Его серое оперение выглядело потрёпанным и тусклым, как у чучел, которые украшали некоторые трактиры Гульденбурга. Больше всего впечатляли длинные перья-кисточки по обе стороны головы, похожие на мохнатые брови, – они придавали ему вид то ли мудреца, то ли упрямого старика, в зависимости от положения головы и направления взгляда.
– Его зовут Тотем. Ему не меньше ста десяти лет.
– Ста десяти? Не может быть. Животные так долго не живут!
– Филины – живут. Если, конечно, их хорошо кормить.
Он вынул дохлую мышь, добытую в кладовке. Тотем бешено забил крыльями.
– Я нашёл его в парке как-то утром, – рассказывал Плевок, вкладывая еду в лапы Тотема так почтительно, будто приносил жертву пернатому божеству. – Он был весь в крови. Ни за что б сам не взлетел. Думаю, ему крыло тогда сломали. А ещё тот, кто это сделал, перьев у него вырвал и кусок мяса в придачу.
Тотем набросился на подарок Антона и принялся терзать его, искоса поглядывая на мальчиков.
– Это я его сюда притащил, – с гордостью продолжал главарь экстримов. – Охотиться сам он теперь не может, поэтому приходится накармливать.
– Подкармливать, – рассеянно поправил Магнус.
Откуда это странное ощущение, будто бы всё уже было? Ведь он не знал, что в лицее живёт филин, и всё-таки в этой встрече было нечто смутно знакомое, словно перед ним был кто-то, кого он знал раньше.
– Это его собака цапнула. Здоровенная. Чуть совсем крыло ему не отодрала.
– Собака?
Где-то в глубине сознания Магнуса зашевелились невнятные картинки. Собака? Нет, это была не собака, по крайней мере не обыкновенная собака…
– Я видел твоего Тотема во сне несколько ночей назад, – начал поспешно рассказывать Магнус, пока картинки не улетучились из памяти. – По крайней мере, это был филин, как две капли воды похожий на него. Дело было ночью, он охотился, и вдруг…
– Ну-ка, ну-ка? И чего?
– Сверху на него набросилось что-то вроде собаки… Только у этой собаки было три головы.
Антон расхохотался во весь голос:
– Ты совсем того, да? Давно ты видел трёхголовых собак?
– Я не говорю, что видел их в реальной жизни, я рассказываю, что мне приснилось. Она набросилась на Тотема… ну, то есть на того филина, а дальше я проснулся.
Воспоминания о снах всегда такие – образы в них хрупкие, как мыльные пузыри. Попытаешься поймать – тут же лопнут.
– Честное слово, – настаивал Магнус. – На снегу лежали перья и кровь. Это всё, что я помню.
– Подожди, – сказал Антон и принялся рыться в разбросанных по полу книгах. – Вот так выглядела твоя псина, которой ты в жизни не видел?
Наполовину разорванный том, сунутый им Магнусу, был старым учебником по Древней Греции в серой тряпичной обложке. Из него вываливались страницы с присохшими пятнами птичьего помёта.
Антон указывал на картинку с изображением фрагмента старинной вазы. На светлом фоне был нарисован Цербер, трёхголовый пёс, охранявший вход в преисподнюю, он приготовился прыгнуть на Геракла, все его три пасти были распахнуты, а головы щетинились змеями.
Магнуса передёрнуло.
– Да, это он: Цербер, только настоящий. Живой, понимаешь. Где ты его взял?
Антон пожал плечами:
– Все эти старые книжки, надо же им для чего-нибудь служить. Тотем на них спит.
Наевшись, филин стал не так суров. Он втянул голову в плечи, полуприкрыл глаза и позволил погладить себя по макушке. Антон осторожно приподнял его крыло, показывая рану.
– Без шуток, он бы умер от холода, если б я его не нашёл. Хорошо, что крыло всё-таки не сломалось, а только вывихнулось. Думаешь, это твой Цернер его так?
– Цербер, Антон, а не Цернер. Мифическое животное. Легенды Древней Греции.
– Так ты думаешь, это он напал на Тотема?
– Я не знаю. Мне просто приснился сон. Удивительное стечение обстоятельств.
– Удивительное чего? – переспросил Антон.
– Ну, стечение обстоятельств. Совпадение.
Антон скорчил физиономию:
– Ты нарочно говоришь слова, которые я не понимаю?
– Я хочу сказать, что иногда нам снится что-то, а потом кажется, что сон сбылся в действительности.
– А, ну да.
– У тебя такого не бывает?
Плевок пожал плечами:
– Ты-то больной, чё с тебя взять. У тебя сонный вирус, нормально, что у тебя в башке всякая странная ерунда. Вот если бы мне снились сны, чего бы там было?
– Антон, всем людям снятся сны.
– Только не мне.
Сытый
