Инстинктивно я шарю в карманах. Мне нужно что-нибудь острое для защиты, хоть что-нибудь подходящее…
Вдруг тип застывает на месте. Между нами – десять футов. Лицо незнакомца складывается в улыбку или гримасу. Вблизи бездомный выглядит еще отвратительней: его тряпье воняет, длинные волосы слиплись в густые деформированные дреды.
Отвратительно!
Я терзаюсь в выборе между призывом о помощи или просто звонком по случайному номеру – тогда он бы, разумеется, убежал, – но тут мужчина протягивает мне руку.
Я отшатываюсь в ужасе, словно он взмахнул бревном, на котором налипли экскременты.
– Я могу… помочь тебе? – заикаюсь я.
– Боже, очень надеюсь, Дэйв. День выдался адский.
Я в шоке.
Моргаю раз, два.
Но я не ошибся: темные круги под глазами, ленивый калифорнийский акцент, а под запутанной и заросшей бородой – знаменитый шрам.
– Ксан?
Он улыбается. Делает шаг в мою сторону.
И продолжает дружески протягивать мне руку.
– Рад тебя видеть, приятель. Нам многое предстоит наверстать. Но сейчас я был бы не против выпить.
– Тебе это действительно нужно?
Я с тревогой смотрю, как Ксан открывает вторую бутылку «Будвайзера».
Загрубевшие пальцы охватывают стеклянное горлышко. Мелькает этикетка черного цвета.
Я качаю головой.
– Я не буду, Ксан.
– Как хочешь.
Когда мы ехали в лифте, Ксан прижал меня к стене, и я с трудом дышал – так воняло от большого босса. Но «бездомному» не терпелось поделиться со мной деталями своей удивительной трансформации.
– Для меня стало обузой, – объяснил он, – быть знаменитостью. Постоянные селфи с фанатами! Лесть вперемешку с ложью. Надоело.
По его словам, все стало настолько плохо, что он едва смог выстоять.
Ксан застрял в Штатах, где его преследовали бешеные активисты и протестующие. Он дошел до точки и даже не мог гулять рано утром по Центральному парку для того, чтобы собраться с мыслями. Не мог забежать в свой любимый японский ресторанчик и купить еду навынос.
Жизнь стала невыносимой. И он перестал мыться, бриться и обрезать ногти, а затем все изменилось.
Теперь он мог пойти куда угодно. Шаркал ли между покупателями на Пятой авеню или волочился за поклонниками бохо в Гринвич-Виллидж, никто и глазом не моргнул. И тогда Ксан – впервые за двадцать три года своей жизни – почувствовал себя счастливым.
Кто он? Аноним.
Никто.
– Это великолепно, – продолжает Ксан. – Свобода волнует. В наши дни люди стараются избежать такой жизни. Но я могу пойти куда угодно. Хотя думаю, что нужно пересмотреть мою маскировку – ведь я открылся тебе. В конце концов, ты никогда не умел хранить секреты…
Я молчал, пока мы шли по пустому бесконечному офисному пространству штаб-квартиры.
Здесь все автоматизировано. Сканеры отслеживают любые передвижения в лабиринте коридоров, и свет включается, как только мы оказываемся под очередной потолочной лампой.
Уходя, мы оставляем тьму позади себя. Это дезориентирует, прозрачные стены, полы и потолки трансформируются в унылые зеркала, отражая нас, по мере того как мы продвигаемся все глубже в «пузырь».
Маршрут мне неизвестен, и послушно плетусь за Ксаном. Спустя некоторое время мы оказываемся в комнате, где я впервые встретился с создателем МайндКаста.
Сегодня вечером у нас нет гитары, усилитель заменен мини-холодильником с пивом, и в наличии – два ярких мяча для фитнеса.
Ксан открывает вторую бутылку. Пиво шипит, и Ксан залпом выпивает половину. Я набираюсь смелости заговорить.
– Как поживает Катя?
Ксан продолжает пить, осушает бутылку и ставит ее на пол.
Вытирает пену на бороде и тянется к другой.
– Это проблема с интернетом, – произносит он и потряхивает бутылку. – Никакого уважения к жертве: полиция едва закончила снимать отпечатки пальцев, а ее имя и фотография уже появились в сети, и каждый может поглазеть на Катю. Мне жаль ее родных. Бедняги! Сплетни, спекуляции…
– А что о ней говорят?
Ксан вздыхает.
– К сожалению, много чего. Но подробностей пока нет. Судьба распорядилась так, что я вернулся сюда слишком поздно. Я застал полицию уже на месте преступления. Мне было тяжело…
– А как она?..
– Надеюсь, что она поправится. Доктор Хан лечит ее, и, по крайней мере, она в хороших руках. Кто бы мог такое предположить? Катя серьезно пострадала, а паршивцы-активисты – это вообще нечто! Сперва ты с овцами, а теперь – они! А Кате не повезло. Ты наверняка слышал, что они с ней сделали, да? Больные ублюдки. Она-то выкарабкается, но уже больше никогда не заговорит. Ужас! Катя – такая умница. Конечно, они все заранее разведали и прорвались в штаб-квартиру…
Ксан делает паузу, делает глоток пива.
– Они пытались ее заткнуть, вот так-то.
– Полиция уверена, что на нее напал активист?
– Эй, я не в курсе официальной линии, но вряд ли тебе нужно быть ракетостроителем, чтобы понять, кто преступник, или нейрохирургом – если на то пошло.
Он фыркает и приникает к бутылке.
– В любом случае, как бы ни была ужасна ситуация, я знаю, что ты проделал весь этот путь не для того, чтобы поболтать со мной о Кате. Давай-ка сменим тему…
Мяч для фитнеса заскрипел подо мной, когда я переложил свой вес в одну сторону.
– Дело в том, Ксан…
– Я понял тебя, приятель, – перебивает он.
– Ты… Ты знаешь про «Скайп», да?
– Брось, Дэвид. В этом же смысл шоу. Я все вижу. Мы все видели.
Он опять насмешливо фыркает и качает головой.
– И я хочу поставить тебя в известность, что мы не беспокоимся относительно твоего микрочипа. Материалы, используемые в кожухе и в электронике, аттестованы как полностью безопасные при имплантации в человеческий организм. Титан. Нержавеющая сталь. Медицинский силикон. Ты можешь спросить о побочных эффектах. Ты боишься амнезии? Слабоумия? Ничего подобного с тобой не произойдет, Дэвид. Тебе нечего бояться. Попытка некоторых раздраженных зануд дискредитировать шоу не увенчалась успехом. Я должен сказать, хотя и очень удивлен, что вы, британцы, вечно несете какую-то ерунду. Я не шучу. А ты и правда думаешь, что я стану рисковать всем, над чем мы работали, ради того, чтобы сэкономить пару баксов на дрянных материалах? Ты считаешь меня настолько тупым?
– Нет, я просто… в общем, я подумал, вдруг это была… Катя.
– Активист, – произносит Ксан. – Вероятно, тот же, кто вломился сюда накануне. И я далек от мысли искать виноватого, но, вероятно, если бы ты пришел к нам, как только с тобой связались, мы могли бы отследить звонок и Катю, она бы… – он кривится. – Была бы в лучшей форме, чем сейчас. Но кто знает?
Я чувствую, как вспыхнули мои щеки.
– Это все? – спрашивает Ксан.
Я киваю.
– Конечно.
Он вздыхает.
– Господи, Дэвид! Когда ты поймешь, что врать – не твой конек? Ты ведь хотел спросить насчет рекламы. Я угадал, да? Сказать тебе, что происходит?
– Значит, реклама действительно показывалась на моей ленте?
Ксан усмехается, тянется к телефону.
– Честно говоря, Дэвид, можно подумать, что ты не прочитал условия контракта!
Он делает паузу на мгновение, листает что-то на экране и прокашливается.
– Раздел
