– На принятие решения всем будет дан год!
Напряжение от моих слов стало спадать.
– Смотрю, пока вас не толкнешь, вы не сдвинетесь, но на сегодня пока все, завтра продолжим на думе. К концу дня чтобы знал всех глав приказов. Не исполните, назначу сам.
Уже завечерело, и в трапезной стало темновато.
Народ степенно, без суеты стал покидать комнату. Я же уставился на остывшие пироги, к которым так и не прикоснулся. Раз великий князь не ел, никто не посмел к еде и притронуться. От охватившей меня тоски я грустно вздохнул. Горячую свежую еду быстро выставляли на стол расторопные слуги. Вот и просвистел, как пуля, этот день, когда только успел?
За дверью же бояре, окольничие и митрополит не спешили расходиться.
– Как тебе великий князь? – спросил Шемяка у Макария.
– Чудны твои дела, Господи! Неужто он сам Шуйского сместил?
– Не совсем, вон Андрей Федорович расстарался. Но что ни говори, не в отца пошел, в деда! Дела… Недаром того Грозным называли. Им никакая Елена не покрутит. Ежели найдет своих Холмского и Щеня, тогда вообще держись.
– Да уж.
– А ты, Андрей, смотри не зазнайся. Найдется и на тебя укорот. Сейчас-то ты в любимчиках, а жизнь – она длинная. Никогда не знаешь, как обернется. Вот опять своими игрушками в Туле займется государь, и чего делать тогда будешь? – продолжил Иван Васильевич.
– А ты не стращай, пуганые.
– Ишь молодежь какая борзая растет! Им палец в рот не клади, по самый локоть откусит! – рассмеявшись, сказал голова думы.
– Чего делать-то будем? – задал вопрос один из Морозовых.
– Чего, чего, исполнять! На все воля Божья. Видать, наверху виднее было, когда не получилось возвести Старицкого на престол. Завернул тогда Телепнев-Оболенский. Елена все-таки стерва! Прости меня, Господи, за слова ругательные! – сказал Шемяка и перекрестился.
Понемногу видные люди Великого княжества Московского стали расходиться. И понеслись гонцы во все стороны от Москвы на ночь глядя. Быстрее гонцов полетели слухи, один диковиннее другого, о предстоящей войне с Казанью, об опалах и взлетах и много еще о чем, но все сходились в одном: на Руси появился один хозяин!
Всего этого я не знал и, отужинав и отстояв вечерню, пошел спать. Иногда годы пролетают как мгновения, иногда мгновения растягиваются на годы. В эти дни решалась судьба государства, каким ему быть.
На следующий день спозаранку опять собралась дума. Кота за хвост тянуть не стал, а потому полетели вопросы. Первым огрел по голове тезку.
– Вот подскажи мне, уважаемый Иван Васильевич, кто у нас занимается пушками?
– Так пушкари, целая слобода есть в Москве.
– Это и так знаю, а кто из бояр ими занимается?
– Если надо, то все решаем, а так никто.
– Выходит, сколько каких пушек лить и куда их ставить, загодя не планируют, а тогда откуда цифры берутся?
– Так воеводы прошения пишут, а казна выделяет деньги, ежели будут.
– Выходит, если спрошу, сколько и где каких пушек у нас есть, ответить некому?
– Почему же, у дьяков в книгах все до единой записаны.
– И они сразу ответят?
– Не смогут, государь. Только куда какие отправляли, надо будет у воевод грамотки спрашивать, где они находятся.
– Вот потому и требую приказы создать. Чтобы было кого спросить, и они могли все рассказать! Ну-ка, Тихон, подскажи, где у нас пушки льют?
– Великий княже, делают их во многих городах. В Москве, Туле, Твери, Новгороде, Пскове, Копорье, Ямах, Кореле и Устюжене-Железнопольской, но на станы ставят только в столице.
– Изрядно! Это что выходит, мы за год полтысячи пушек отлить можем, если не более?! Мне кто-нибудь объяснит, зачем так много мест их производства?
– Так где мастеровые есть, там и льют, – после установившейся тишины ответил Прохор, решивший спасать коллег.
Теперь он официально участвует в думе как глава Приказа дел великокняжеских. Хотя от должности няньки его тоже никто не отстранял.
– Вот мое повеление: его главой станет Андрей Михайлович Курбский. Если рядом со двором нельзя поставить плотину под водяное колесо, подобрать для такого двора новое место. И новые, и те, что есть, переделать в кирпич. Московский расширить. Но общее количество уменьшить до пяти-шести. Также ему заниматься и Зелейными дворами. Где они, кстати?
– В Пскове, Вороноче, Острове, Костроме, Коломне, Серпухове, Муроме, Боровске, Туле, Переяславле-Рязанском, ныне Рязани, великий княже, – не растерялся и быстро отчитался на этот раз Тихон.
– И тут та же история. Значит, и с ними поступим так, как и с пушкарными. Ты, Александр Федорович, запоминай, тебе следить. При тех и других будем строить соответствующие воспитальные дома. Сии заведения, а также одноименные и стрелецкие, где будут учиться командиры и воеводы для всего войска, будут в ведении Розмыслового приказа. Дело сие важное, и потому отлагать назначение главы не буду. Им станет Воронцов Федор Семенович.
Смотри, как засиял, ну чисто рубль юбилейный! Вот и второй облагодетельствованный сегодня. Бояре явно оказались не готовы к такой скорости принятия мной решений и соответствующих назначений.
– Так, теперь перейдем к Морскому приказу. Так вот, тут заниматься не только теми кораблями, что я заложил, но и обеспечением судовой рати. Да, кстати, войско это будет подчиняться только ему, и воеводам согласовывать их участие в походах придется. Только организовывать его будем иначе, вы, кстати, обдумайте как, так же сделаем и для моря. Флот будем строить на Белом. Мастера у нас есть, даже вот одного розмысла подыскали, но нужно больше.
На некоторое время прервался в раздумьях.
– Зачем, государь, там флот-то? Там, окромя медведей белых, никого и нету, – решил уточнить голова думы.
– Это сейчас. Когда проложим торговый путь в обход Ливонии, Швеции и Дании, будут. Токмо кораблики и крепости там должны быть уже наши. Пока же лес начнем для них готовить.
– Северное лето короткое, что увезем-то за него?
«Вот ведь пристал!» – мелькнула раздраженная мысль.
– Не ваша забота, что надо будет. Это еще не все. Заводы, что за мной записаны, передам в казну. Ими займется Торговый приказ, он же в ответе за сбор налогов и пошлин. Мои конюшни отходят под него. Будем делать конезаводы. Места подберете. Негоже их из-за пределов Руси ввозить, своих надо иметь, и самых лучших. Его возглавит Иван Иванович, – ответил вслух и опять задумался.
– Это какой же? – все никак не унимался Шемяка, будто ему больше всех надо.
Хотя ему по должности положено. Третье лицо в государстве сейчас. Кстати, а Адашев чего такой сегодня вялый?
– Рудак-Колычев. Приказ Большого двора займется и стройкой, и укреплением крепостей. Ставить будем новые крепости по Волге и Дону до их схождения, а также по Северному Донцу. Места, где они надобны, подберете. Дороги на Русь от татар и ногайцев закрывать надобно. С этих крепостей к
