Порван-Парус забралась на верхний этаж и открыла дверь спальни, осторожно, чтобы не будить Мока. Стянула рваное платье через голову, бросила на пол; намочила тряпицу в тазу и вытерла лицо. Мок зашевелился под одеялами. Подойдя к широкой кровати, она стащила покровы.
В постели был не Мок. Там была ее служанка Вив, причем в одной тоненькой сорочке.
Девица сонно заморгала и вытаращила глаза, открыла рот, лицо побелело не хуже окружающих простыней. Она бросилась Парус на шею, зарыдав. — Не истребляйте меня! Он заставил! Угрожал, что продаст в рабство в Даль Хон, если я не!.. Прошу!
Порван-Парус хватала девицу зав руки, пытаясь стряхнуть с себя. Она смогла выдавить лишь несколько успокаивающих слов: — Тихо. Да. Хорошо.
Открылась боковая дверь и вошел Мок, теребя пальцами завязки на рубахе. — Ну-ка, давай… — начал он, затем поднял голову, брови взлетели. Он резко и нелепо расхохотался. Указал на кровать: — Она испугалась бури, так что я пустил ее поспать. И всё. Ничего особенного, милая.
Вив снова раззявила рот, невнятно всхлипнув. Лицо стало краснее шевелюры. Порван-Парус жестом велела ей уйти; едва взглянув на госпожу, девица закрылась простыней и выбежала.
Мок ринулся к шкафчику, налил себе вина. — Прошу, милая. Выглядит оно дурно, согласен. Но мог ли я желать другую, когда есть ты?
Она только покачала головой — больной, одуревшей, всклокоченной головой. — Я могу быть дурой, Обманщик. Но не настолько.
Он сел на стол и простер к ней руки. — Прошу! Девка? Отвлечение на миг. Ничего большего. Ничего серьезного. Правда. — Он взялся за бокал, но рука сильно дрожала.
Парус потрясенно поняла, что он боится ее. И лишь склонила голову. Боги, как она устала! От всего. — Я ничего тебе не сделаю, Мок. Между нами кончено.
Она вошла в кладовую, порылась, отыскав дорожную суму. Внутрь полетели рубашки, брюки и куртки, и Колода Драконов. Мок говорил за спиной, она старалась не слушать.
— Что значит кончено? — бормотал он. — Ты перестанешь быть маркизой из-за этого? Прояви благоразумие, детка. Понимание пропорций. Ну правда. Я тут думал, что ты уже повзрослела. Вместе мы были отличной командой. Слушай, если ты не хочешь близости — не проблема. Нет нужды спать вместе. Выбирай лишь самое лучшее, титул маркизы или даже королевы!
Она засовывала в суму туалетные принадлежности. Услышав последние слова, едва не подняла Садок, чтобы высказать все, что думает о его мерзких идейках.
Когда она оказалась у выхода, пират наконец показал свой нрав. — Чудно! — заорал он. — Была никем, такой и останешься! Хребет слабоват. Вали назад на ферму или к родителям-рыбакам! Кто там у тебя? Они никто и ты никто!
Она обернулась у двери, поглядев на него, красного и взъерошенного. — Лучше быть никем, чем с такой дрянью, как ты.
Вышла и услышала, как разбивается стекло о дверную створку.
* * *Много позже она постучала в одну из дверей нижнего города. Прочную, из дубовых досок, сверху висит венок из редких трав, разноцветных и пахучих.
Дверь отворилась, она смотрела в лицо своей давней покровительницы и наставницы Агайлы. Похоже, старуха страдала от той же головной боли. Она была бледна, глаза покраснели и запали, волосы растрепались и потускнели… Однако она широко раскрыла теплые объятия, затаскивая гостью внутрь.
Лавка была точно такой же, что раньше, как будто время здесь не двигалось. Порван-Парус откашлялась. — Я была…
Агайла подняла руку, успокаивая ее. — Нет нужды, — проговорила она негромко. — Хочешь чая?
Порван-Парус ощутила, как великая тяжесть упала с плеч, и постаралась улыбнуться. — Спасибо. Это было бы… да, спасибо.
Пока она пила восхитительный травяной чай Агайлы, старуха смотрела на нее, будто пыталась заново снять мерку. — Что ты делала во время бури? — спросила она, похоже, только чтобы поддержать нейтральный разговор.
Парус слабо улыбнулась. — Провалялась без чувств почти всю ночь. Упала и ударилась головой.
— А, — кивнула Агайла. — Каковы же теперь твои планы? Я говорила, школы Кана приняли бы тебя в один миг. Я напишу письмо.
Порван-Парус покачала головой. — Нет.
Агайла подняла брови. — Нет? В самом деле?
— Нет. Я думаю о старомодных академиях магии в Тали. Они еще принимают учеников?
Агайла села. Поглядела на потолок, завешанный пучками сухих трав, веток и хрупких цветов. — Боевая магия в старом имперском стиле? Неужели? Думаю, это всё устарело.
Но Парус уже кивала головой: — Я хочу именно этого.
Изящная, похожая на птицу наставница вгляделась в чашку. — Как известно, две академии еще существуют. Но малозначительные, без веса при дворах…
— Мне плевать. Хочу учиться.
Агайла допила чай. — Ну если ты хочешь именно этого, я, разумеется, напишу рекомендации. Садись на первое же судно до материка.
Парус старалась скрыть румянец стыда. "После всего, что я наговорила этой женщине…" Глаза стали горячими, их жгли слезы. Ничто не пошло так, как ей хотелось. Все разваливается…
Агайла молча смотрела на нее. Затем произнесла: — Иногда бывает полезно поплакать.
Глава 16
Крыша пережидала шторм в обширном первом этаже "Золотого Кречета", этой комбинации таверны и игорного дома. Столик ее поставили в дальнем конце; она сидела, прижав спинку стула к камням. Рядом был лейтенант и несколько охранников — ничтожная горстка.
Предприятие стремительно шло ко дну. Фактически она владела лишь старым "дворцом" Геффена и несколькими складами у берега. Сторонников у нее почти не стало, все знали, что беспощадный мастер ножа готов возглавить оппозицию. Она подумывала отойти от дел, попробовав совсем иную стезю.
Буря стихла лишь в исходе ночи. Моряки и завсегдатаи клялись, что слышали вой псов, громче грозы и стука окон. Разговоры предсказуемо свернули к легендарным Теневым Лунам.
Крыша лишь закатила глаза. Разумеется, проклятые собаки лают, слыша раскаты грома и лязг засовов. Естественно, не правда ли? Не нужны никакие заумные объяснения.
Глупые островные байки.
Раздались охи и вздохи, немногочисленные ночные гости вскакивали. Крыша велела одному из мальчиков пойти посмотреть, но не успел охранник встать, причина шума появилась перед ними.
Ее лучший друг Ков. И в весьма дурном состоянии.
Люди ахали, видя алую кровь на рубашке и лице молодого человека. Он схватился за спинку стула и сел за столик Крыши, утирая нос.
Единственная оставшаяся верной союзница, лейтенант Айвела — чья жестокость впечатляли даже Крышу — подмигнула ей, словно говоря: "Отличный шанс избавиться от боли в заднице".
Крыша едва заметно качнула головой.
— Дайте мне тряпку, Худа ради, — хрипло сказал Ков.
Никто не пошевелился.
Ассасин вопросительно смотрел на Крышу. Она вздохнула и кивнула прислуге. — Принесите мокрое полотенце. — Служанка побежала в кухню.
— Что с тобой? — спросила Крыша. — Ощипали на улице?
Юнец — впрочем, сама она была ненамного старше — сердито поглядел на нее и многозначительно кивнул, указывая на охрану.
Крыша закатила глаза, но все же отослала всех четверых. — Поспите, — велела она. Народ охотно послушался, оставив их
