Лейф счел такое предположение неприятным.
– Я никогда не стану вести себя настолько недостойно. И я бы не хотел, чтобы кто-то так себя повел по отношению ко мне. Вампиры провоцируют крики, а не верещание. Невольное мочеиспускание факт известный, бывает, оно проистекает должным образом, не спорю, но обычно от ужаса, а не от экстатического обожания своего героя.
– Проистекает должным образом? У нас что, вечеринка ночных горшков?
Легкое напряжение вокруг глаз явилось единственной визуальной подсказкой, что Лейфа позабавили мои слова. В остальном его лицо оставалось неподвижным, а голос невозмутимым.
– Если я не буду тщательно выбирать свои мишени, то могу сильно забрызгать стадион.
– Очень смешно. Ты им покажешь, какие они все желтые тру́сы.
– Сразу после того, как уберу их из толпы.
– Ты прольешь на их фарфоровую кожу поток справедливости.
– Кхе-кхе! А потом мне придется вымыть руки.
Я рассмеялся, и на лице Лейфа наконец появилась улыбка. Посмеяться было приятно, но мне хотелось спросить у Лейфа, мочатся ли вампиры. Однако я знал, что он никогда мне не ответит.
– Лейф, почему гнездо вампиров Мемфиса расположилось на стадионе? – вместо этого спросил я.
– Прямой вызов мне. Они символически заявляют свои претензии на собравшихся там людей.
– Но если ты покончишь с ними во время игры, неизбежно будут сопутствующие потери.
– Именно на это они и рассчитывают.
– Что ты не захочешь причинить вред невинным людям?
– Нет, они надеются, что я не захочу устраивать сцену и оставлять груду мертвых вампиров вперемешку с мертвыми людьми, тем самым открыв тайну нашего существования. Но они просчитались; сейчас меня это не тревожит. Наоборот, я хочу устроить сцену. Стадион, полный трупов вампиров, несомненно, попадет в новости. И все сразу поймут, что я все еще здесь и мне вполне по силам удерживать свою территорию.
– Но все узнают, что вампиры существуют. Разве это не является фатальным недостатком твоего плана?
Лейф небрежно махнул рукой.
– Они никогда этого не признают. Наука для них священна, а с научной точки зрения вампиров не существует, значит, нас не может быть. Вампирам ничего не грозит из-за одной только тавтологии. Любые лабораторные результаты, выходящие за рамки нормы, будут признаны нечистыми.
– А тебе известно, насколько стары вампиры из Мемфиса?
Лейф презрительно фыркнул.
– Я самый старый вампир по эту стороны Атлантики.
– А по другую?
Ледяные голубые глаза оторвались от созерцания пустого бокала и обратились на меня.
– Тот, кто меня создал, все еще там. И есть… другие.
– А есть ли среди них те, кто старше меня? – с надеждой спросил я.
– Я знаю об одном. Возможно, существуют другие. Однако я никогда его не встречал; мне доводилось только слышать о нем, но говорят, что он все еще охотится. – Я бы не удивился, если бы Лейф закинул голову назад и хрипло расхохотался в стиле персонажей «Хранителей склепа», но он предпочел хранить молчание, чтобы нагнетать напряжение.
«Пожалуй, ты прав, – сказал я Оберону. – Ему требуется музыкальное сопровождение».
«Волкодав – 1, друид – 0».
– Ты осмелишься произнести его имя? – прошептал я.
Лейф закатил глаза, показывая, что оценил мою насмешку.
– Его зовут Теофилус.
– Ха! – воскликнул я, удивленный греческими корнями имени. – В Европе существует вампир, чье имя означает «любимый богом»?
– Я не говорил, что он в Европе. Но, да, именно под этим именем он заявляет о себе миру. Я не знаю, является оно настоящим или своего рода иронией.
– А как зовут вампира, создавшего тебя?
Лейф прищурился.
– Зачем тебе это знать?
Я пожал плечами.
– Просто любопытно.
Не сводя с меня глаз, чтобы не пропустить мою реакцию, вампир сказал:
– Зденек.
– Совсем не похоже на исландское имя, – заметил я.
– Твой острый слух тебя не подвел. Это чешское имя.
Мои брови поползли вверх.
– Тебя обратил чешский вампир в Исландии тысячу лет назад?
– А я никогда не говорил, что меня обратили в Исландии, – с усмешкой ответил Лейф.
Я нахмурился и стал вспоминать наши отношения. Довольно быстро я сообразил, что считал так с самого начала.
– Туше, – сказал я. – А я когда-нибудь услышу историю о том, как и где это случилось?
Его усмешка исчезла.
– Возможно, когда-нибудь. А сейчас мне нужно учинить опустошение и защитить свою территорию. – Он встал и протянул мне руку. Я поднялся на ноги и пожал его сильную ладонь, он передернул плечами и добавил: – В долине болтается восемьдесят молодых вампиров, и бóльшая их часть собралась на футбольном матче. До завтрашнего вечера, Аттикус.
«Ха! Всего восемьдесят. Так он показал, что у него какашки крупнее, чем у тебя».
«Я не думаю, что вампиры какают», – ответил я.
«Чепуха. Все какают».
Мы проводили Лейфа до двери и пожелали ему удачи.
Пришло время отправиться на боковую, последний раз в этом доме, сказал я своему волкодаву, закрыв дверь за вампиром.
«Классно! А мы можем посмотреть напоследок фильм?»
«Ладно, приятель. И какой ты выбираешь?»
«Пожалуй, “Святые из Бундока”, потому что в нем ирландские парни побеждают. Это подтверждает мой взгляд на мир, и я чувствую свою полноценность».
Глава 9
Я зевнул и с удовольствием потянулся – наступило утро. Потягиваясь, я обязательно издаю разные звуки, потому что так намного приятнее, чем молча. Потом с пропитанной тоской ностальгией принялся за любимый завтрак, в последний раз наполнив кухню ароматами готовящейся пищи. Для Оберона уже имелась сковорода с колбасой. Я сварил кофе и выжал апельсиновый сок с мякотью, сделал тост с апельсиновым джемом и пышный омлет с сыром, шнитт-луком и соусом «Табаско». Приготовление омлета напоминает хорошую жизнь: нужно обращать внимание на процесс, если ты хочешь получить от него удовольствие.
Заголовки в газетах кричали о том, как Лейф защищал свою территорию во время футбольного матча. БОЙНЯ НА СТАДИОНЕ – напечатала огромными буквами на первой странице «Аризона репаблик». Фразы вроде «кровавая резня» и «поле битвы» постоянно мелькали в отчетах журналистов. Я отметил, что тел было шестьдесят три, именно такое число вампиров Лейф назвал мне вчера, значит, он умудрился покончить с гнездом из Мемфиса, не убив ни одного человека.
А люди даже представить не могли, что за убийствами стоит один человек, точнее, один вампир. Неожиданно на стадионе погасло освещение – вне всякого сомнения, дело рук Лейфа, – а когда через несколько часов свет загорелся снова, повсюду валялись тела. Плюс значительное число болельщиц подверглось сексуальным домогательствам, многие получили ранения, в туалетах возникла паника, а линейный судья, который слишком часто поднимал флажок, был «случайно» сбит с ног «потерявшим ориентировку» игроком. Зрители покидали стадион, используя фонарики своих сотовых телефонов, а фанаты фэнтези футбола обделались, потому что Ларри Фитцджеральд ни разу не поймал мяч, не говоря уже о том, чтобы сделать тачдаун.
Полиция решила, что это война между бандами. Кто-то спросил о случившемся Дика Чейни, и он тут же обвинил террористов. Несколько фанатичных
