Про прочее рассказывать не хотелось. Не сейчас. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Если что, проинструктирует в пути.
– Прочее?! – тут же оживилось патлатое недоразумение по кличке Леший. Кто бы сомневался… – И что там будет прочее? – недоразумение уже тыкало в лицо Архипу камерой. Захотелось ударить и камеру разбить. И ударил бы, если бы не Марфа. Марфа глянула так, что сердце на мгновение остановилось. Да что ж с ним такое?! Голова нужна холодная, а в груди пожар…
– Прочее – это то, что в ваших кругах принято называть непознанным и паранормальным, – процедил он максимально вежливо. – Вот за границей паранормального этого хоть отбавляй.
– И пушки помогут? – спросило недоразумение с надеждой. – Ну, от паранормального?
– Нет. – Архип мотнул головой. Ярость прошла, осталась лишь усталость. – Пушки не помогут. Пушки помогут против людей. Запомните первое правило. Не расходимся! Что бы ни случилось, держимся все вместе!
Правило. Только ему ли не знать, как легко за границей рушатся все правила? Ладно, пусть думают, что от них что-то зависит.
– Второе. – Он снова обвел всех взглядом, задержал его на Анжелике и Марфе. – Если видите человека с оружием, стреляете первые.
– Как?! – ахнула Марфа. – Как стрелять в человека? А если это будут хорошие люди?
– В хороших ему особенно приятно стрелять. – Не выдержала, не промолчала Эльза. Словно кинжал в сердце воткнула. Сначала воткнула, а потом еще и провернула. Больно стало. Так больно, что за жизнь цепляться совсем расхотелось.
– И ты стрельни, девочка. – Подошел вплотную, стал так, что Эльзина двустволка уткнулась обоими дулами прямо ему в живот. – Стрельни, и закроем этот гештальт раз и навсегда. – Да, и такие слова он тоже знает. Выучил в тюрьме… – Только стреляй прямо сейчас, потому что, если не выстрелишь, а потом под ноги мне сунешься, я тебя придушу. Шею сверну, как кутенку.
А вот и док встрепенулся, посерел лицом. Любит девочку? Или просто жалеет? Вот Марфа его, Архипа, любит, и любовь эта греет душу. А жалость… жалость никому не нужна.
Что она там прочла в его взгляде, как глубоко заглянула в душу? Но точно что-то увидела, потому что двустволку опустила, сказала шепотом:
– Ты сам себе судья.
– Правда твоя, – ответил он так же шепотом. – Я сам себе судья. – И тут же проговорил уже другим, решительным голосом: – Нет за границей хороших людей. Может так статься, что там вообще людей нет. А если встретите кого с оружием, повторяю – не раздумывайте! Стреляйте сначала по ногам, а потом подходите и добивайте.
– По ногам?! – тут же сунулась с сомнениями Анжелика. – Да я ни в жизнь не попаду по ногам. Мне лучше в торс или в голову.
– У тебя дробовик. Дробью точно попадешь. А ты, – он посмотрел на Эльзу, – ты можешь сразу в голову. Представь, что это я, и стреляй, не раздумывая.
– Ну зачем вы так, Архип? – пожурил завхоз. – Вы так только наших девочек еще больше напугаете.
– Я наших девочек… – он поморщился, – не напугать хочу, а подготовить. И девочек, и мальчиков! – Архип перевел взгляд на парней.
– Когда стрелять будем? – Леший от нетерпения разве что не подпрыгивал на месте.
Вот же дурень городской! Или не совсем дурень, если его выбрали в эту экспедицию? С девочками все понятно, а остальные? Кто они? Зачем они?
– Будем. Вот сейчас закончим инструктаж и будем стрелять, – сказал Архип ласково. – А пока послушайте. Если кто-то из вас что-то необычное почувствует, не молчите, сразу зовите меня.
– Что необычное? – спросил док и нахмурился.
– Да что угодно. Холодно вам вдруг станет на ровном месте…
– Это он про призраков! – сунулся снова Леший.
– …Или если вдруг станете замечать, что слабеете резко или тупеете. – От Лешего он отмахнулся. – Зовите меня! Если меня рядом нет, а я всегда должен быть рядом, зовите кого-нибудь из них! – Архип кивнул в сторону девчонок.
– Типа они нас спасут? – Леший стрельнул взглядом в сторону Анжелики. – Типа они такие крутые ведьмы?
– Типа они увидят то, что на вас напало, – пояснил Архип терпеливо. – Даже если сами не справятся, то меня позовут.
– А что там может такое напасть? – энтузиазма у Лешего поубавилось.
– Кикиморы. – Анжелика посмотрела на него с жалостью. – Ты как раз в их вкусе.
– Я тут пока вижу только одну кикимору. Так на что ты намекаешь?
– Хватит! – оборвал Архип разгорающуюся перепалку. – Завтракаем, знакомимся с оружием и выступаем.
Спорить никто не стал. Слава богу! Потому что не было у него больше сил вести все эти светские беседы. В печенках уже они…
– А если мы увидим его? – вдруг спросила Эльза, и всем сразу стало ясно, кого она имеет в виду.
– А если вы увидите его, бегите, – бросил Архип и пошел прочь.
Этот лес казался Степану родным и знакомым до последней кочки. Да что там – казался! Так оно и было! Вышли они за пределы невидимой границы, пропали серебряные сети и черные, словно гнилью наполненные ловушки. Обычная тайга, хоженая вдоль и поперек. И идти теперь было легко. И дышалось полной грудью. И не давило ничего на сердце. Почти не давило…
Шли быстро, без остановок. Игнат то и дело трогал рубец на своей шее, поглядывал на Врана. Не верил байкам про слюну безвременниц? Или чувствовал что-то необычное? Спросить бы? Но вот ответит ли?
А одноглазый ворон куда-то исчез. Наверное, улетел в разведку или по каким-то своим птичьим надобностям. Хорошо, что улетел. Без него как-то легче, словно убрали надзирателя. Вот скоро, за тем сосенником – лесной ручей. Там можно будет напиться, ополоснуться, смыть с себя и грязь, и смрад прошлых дней, рыбы какой-никакой наловить и заночевать на берегу.
Голоса они услышали раньше, чем увидели людей. Голоса сиплые, а слова все больше забористые, матерные. Охотники? Или, может, старатели, навроде их с Игнатом? Лучше бы охотники, потому что есть старатели, что своего брата на дух не переносят. Эти горластые, похоже, из таких. Степан переглянулся с Игнатом, друг понимающе кивнул, сдернул с плеча ружье. Степан тоже приготовился, предупреждающе тронул Врана за плечо. Не хотелось прикасаться к этой страшной, точно из лоскутов сшитой шкуре, но он себя заставил. Если тех у ручья окажется много, то разумнее обойти их стороной. Степан трусом никогда не был, но и в драку без лишней надобности предпочитал не лезть.
А Вран обернулся, глянул насмешливо, словно мысли его прочел, и буром попер прямехонько к ручью. Вран попер, а
