– Игнат! Степа! – Настена мчалась по влажной от утренней росы траве, раскинув руки, как птичка. Птичка-невеличка… – Вернулись! – Она повисла на шее у брата, поцеловала в заросшую щетиной щеку, озорно и хитро глянула на Степана. – А баба Праскева волновалась, глупости всякие говорила. Старая! Глупая! Напугала меня болтовней своей. А вы вот вернулись… – Настена осеклась, бросила быстрый взгляд на Врана, засмущалась.
Тот стоял в сторонке, скрестив на груди руки. Гость незваный. Опасный гость. И ворон одноглазый куда-то исчез, словно его и не было.
– Ой, – сказала Настена и от братца отцепилась. – Здравствуйте! – Кажется, только сейчас поняла, что босая и неприбранная перед чужим человеком. Степана-то она с младенчества своим считала и не стеснялась.
– Красавица какая у тебя сестра. – Вран улыбнулся. Улыбка получилась как раз такая, которая нравится юным девицам. Вот только Настене все равно не понравилась. Она отступила от гостя на шаг, вцепилась в загривок беснующемуся на цепи Трезору.
– Что-то волнуется, – сказала растерянно и так же растерянно погладила пса по седой башке. – Угомонись, Трезорка! Тут все свои.
Вот только Трезора не обманешь ни чужими одеждами, ни чужою шкурою. Трезор чуял самую Вранову суть, оттого и продолжал бесноваться, рваться с цепи.
– Ну, что же мы тут стоим?! – Игнат бросил на пса недобрый взгляд. – Настя, веди гостей в дом, буди бабу Праскеву, пусть на стол накрывает. Мы голодные, что те волки! А пока вы там, мы тут баньку протопим! Правда, брат мой названый? – На Врана он посмотрел с обожанием, и Степаново сердце кольнула злая обида.
Пока таскали в баню воду да разжигали огонь, Настена успела переодеться, заплела волосы в тугие косы и сейчас хлопотала у печи на пару с бабой Праскевой.
Откуда в Игнатовом доме взялась эта сухонькая, вечно всем недовольная старушка, Степан уже и запамятовал. Кажется, была она дальней родственницей, вдовой и бездетной, а оттого злой и строгой. По крайней мере Игната с Настеной в детстве она держала в ежовых рукавицах, да и сейчас по старой памяти любила прикрикнуть. Даже на него, на Степана, покрикивала временами, но он знал, что это все не со зла, что старушка в своих воспитанниках души не чает, и часть ее любви достается и ему тоже. Люби как душу, тряси как грушу – не уставала повторять баба Праскева. Так она и жила: и трясла, и любила. Вот только сил у нее с каждым годом становилось все меньше. Как у Трезора.
К слову, и к гостю она отнеслась точно с такой же настороженностью, что и Трезор. Слова дурного не сказала, но смотрела с внимательным, совсем не стариковским прищуром. Даже не смотрела, а следила за каждым его движением, каждым жестом. А Настена, кажется, освоилась, на Врана кидала быстрые и скорее любопытные, чем испуганные взгляды. И Степаново сердце снова кололо иглами с такой силой, что приходилось выходить во двор. Во дворе он садился на завалинку, обнимал за шею Трезора, закуривал папиросу. Будущее больше не виделось ему безоблачным и радостным. И даже Вранов подарок не грел душу. Чуяла душа, что за этот подарок дорого придется заплатить…
Инструктаж Архип провел быстро и по-военному четко. Самое основное Анжелика запомнила: не разделяться, присматривать друг за дружкой и стрелять по ногам. Последний пункт ей особенно не нравился, но для себя она твердо уяснила – если придется стрелять, она стрельнет, рука не дрогнет. Потому что такое уж тут место – или ты их, или они тебя! О тех, кто может повстречаться им на пути, Анжелика думать не стала. Авось пронесет!
Шли гуськом парами. Впереди Архип с Марфой. Следом завхоз, которому пары не досталось, но он и не особо переживал по этому поводу. Потом Анжелика с Лешим. Патлатый прицепился к ней как репей и отставать не думал, хорошо хоть шел молча, не надоедал болтовней. Замыкали колонну Эльза с Никитой. Эти двое тоже молчали, за час не перекинулись ни словечком. Их молчание было таким тягостным, что Анжелика чувствовала его шкурой. Скрашивал ее путь только Крыс. Он сидел на плече, иногда вставал столбиком на задние лапы, всматривался в даль, как капитан корабля. Разве что лапку ко лбу не прикладывал. Наверное, там, вдали, все было спокойно, потому что ни Анжеликин Крыс, ни Марфина мышка, ни Эльзина кошка не подавали признаков беспокойства. Беспокоился пока, похоже, только Архип. Сейчас он оглядывался по сторонам все чаще, все внимательнее. Ожидал нападения или не находил границу?
Вот Анжелика, к примеру, ничего особенного вокруг не видела – лес да лес, в меру густой, в меру дикий, но не страшный. Пока не страшный. Еще бы комары не доставали! Репеллента, которым снабдил их Михалыч, хватало от силы на два часа, а потом вся эта крылатая и пищащая братия начинала атаковать с новой силой. Вон и Леший все время чешется. Аж противно смотреть!
– Приготовьтесь! – голос Архипа пробился к ней через рой раздраженных мыслей. Начинается, что ли?
Анжелика осмотрелась по сторонам, но по-прежнему не увидела ничего необычного. Она не увидела, а Крыс насторожился, впился когтями в плечо, тоненько заверещал в ухо. Марфина Ночка так и вовсе взмыла в небо, заметалась над их головами. Точно так же, только под ногами, заметалась Зена. Начинается…
– Ну, когда же? – одновременно ворчливо и нетерпеливо спросил Леший. От волнения он даже перестал чесаться и теперь без остановки вертел по сторонам патлатой башкой. – Где эта ваша граница?
– Уже, – отозвался Архип тихо и быстрым движением, всего на пару мгновений коснулся Марфиной руки. – Мы ее уже перешли. Теперь смотрите в оба. Не отставайте, не разбредайтесь.
Перешли? А так сразу и не скажешь. Ничего ведь не поменялось! Ну разве что стало тише и комары куда-то исчезли. Так это не минус, а скорее плюс. Без комаров как-то веселее. Вот только пить хочется и еще отдохнуть немного. Сколько они уже в пути? Анжелика глянула на часы. Получалось, что до границы они топали четыре с лишним часа. Самое время сделать перерыв.
Опередил ее Леший, озвучил невысказанное желание.
– Эй, Архип! – позвал нарочито громко. – Может, передохнем, что ли! Дамы вон устали! – Он кивнул башкой в сторону Анжелики.
– За себя говори! – буркнула она.
– А и правда, – вступилась за Лешего Марфа, – давайте сделаем привал, покушаем. У меня тут…
– Десять минут! – оборвал ее Архип. – Никаких костров! Оправились. Воды попили. Перекусили. И топаем дальше.
Ответом ему стал разочарованный коллективный вздох. Никто не записывался в спартанцы, и десять минут – это очень мало!
Анжелика так и сказала, а остальные ее поддержали. Даже Леший. Архип окинул их раздраженным взглядом, а потом с досадой махнул рукой.
– Полчаса, – сказал, закуривая сигарету. – Все