– Нет, со мной.
Улыбнувшись краешком губ, мехвод кивнул:
– Смогу.
– Комаров…
– Стоп, – остановил я Сару коротким жестом.
Беспомощно оглянувшись на мехвода, старлей попыталась меня в чём-то убедить, но я снова прервал её монолог в самом начале, она успела вымолвить буквально пару слов. Василии лишь неопределённо хмыкнул, поджав губы, поизучал потолок, после чего, бросив короткую фразу: «Высота тысяча, дистанция пять», удалился в бокс к БМД, а я холодно взглянул на Сару.
Её растерянность сменилась злостью. Ожгла взглядом, сжала кулаки до скрипа притёршихся броневых перчаток.
Полуотвернувшись, я отстранённо произнёс:
– Капитан, оставшуюся группу в полном составе за два захода перебросить к месту десантирования «Циркона». Обеспечить усиление тяжёлым ручным вооружением, в том числе сформировать расчёты ПТУР «Балабан». К ПТУРам двойной комплект боеприпасов. Вопросы?
– М…к ты всё-таки, Влад, – дрогнувшим голосом произнесла она.
Скосив глаза на Сару, я, не предвещавшим ничего хорошего голосом, уточнил:
– Я так понимаю, это значит «Есть»?
С секундной заминкой она, вытянувшись, коротко бросила:
– Так точно. – Резко развернувшись, так, что ширкнули каблуки на прорезиненном покрытии палубы, она почти бегом покинула отсек.
С болью где-то в середине груди я смотрел ей вслед. «Заигрались», – подумал со злостью, больше, правда, на самого себя. Сара, конечно, тоже хороша, увлеклась новоиспечённым специальным наблюдателем. Да и он не лучше, не пресёк в своё время. Вспомнил, и мои поцелуи взасос, «передачу полномочий», ещё там, на Нулевом Мире, попойки с просыпанием в одной квартире, формально, конечно, ни её, ни Кары я в одной с собой кровати не помню, позорно проснулся последним, но, однако, не было в той квартире других мест для сна. А это значит, что спал ты, хренов майор, со своими подчинёнными другого пола в обнимку, и хоть не было там ничего, факт присутствия рук на энных частях тела девчонок можно считать подтверждённым. Видел же, видел это постепенное сближение, фразы на грани флирта… Нет, надо было её удалять со «Стойкого», под любым предлогом удалять, чтобы не было подобных вывертов.
Разозлённый, с силой стукнул по жалобно скрипнувшей пластине коммуникатора:
– Керней.
– Да, Влад? – включился в канале О’Кифф.
– Высота тысяча, дистанция пять, – передал я данные для расчёта точки сброса.
– О’кей, принял. Где-то полчаса на сборы у вас есть.
– Гут, – кивнул я в такт своим мыслям.
– Кто пойдёт на «Цирконе»? – через мгновение поинтересовался капитан.
– Только я.
Керней секунду помолчал, но почти тут же, выдав неопределённое «хм», ответил:
– Хорошо. За вами следом запускаем «Утюг» с остальной группой.
– Да. Сааринен я предупредил, – подтвердил я.
– Ну, тогда удачи.
– Не помешает.
Помедлив отключаться и краем уха слушая отдаваемые на мостике команды, я ещё раз прокрутил в голове план. Всё вроде было сделано и сказано, поэтому отключил канал связи, пора готовиться к десантированию. Услышав резкий металлический звон, прислушался. За переборкой, в боксе, лёгкой дрожью отозвался запуск двигателя БМД. Мехвод плавно вывел «Циркон» наружу, подводя к поднятой аппарели.
Через пять минут, уже облачённый в броню, я протискивался в командирское кресло. Удобно уместился в противоперегрузочном ложе, вцепившись руками в поручни. Перевёл кресло в десантное положение – оно плавно наклонилось градусов на тридцать назад. Василии, ниже меня, тоже уже полулёжа колдовал с пультами. Полуприкрыв глаза, я постарался максимально расслабиться. Вдох – выдох, медленно прошептал:
– Дыхание – дух дисциплины, – фраза-ключ лёгкого самогипноза.
По внутреннему каналу мехвод доложил об общей готовности к прыжку. Я передал О’Киффу, тот в ответ скинул последнюю сводку по сражению на орбите. Ничего утешительного для нас там не было. Половина станций планетарной обороны и до трети флота квийлатов уже потеряно, пусть и при сопоставимых потерях необронов, но самое плохое, что они пробили коридор, и рейдер Калисы прорвался к планете.
– Хреново, – так и сообщил кэпу.
Он не стал спорить, прекрасно понимая, что «Стойкий» рейдеру не противник, если уж от орбитальной станции неизвестное вундерваффе на борту умудрялось куски отрывать, то от корвета после подобного залпа останутся рожки да ножки.
По-быстрому прикинули с ним на пальцах: мы идём с опережением чуть больше получаса, но нам ещё продавливать оборону базы, «Стойкий» ныкается от греха где-нибудь вне зоны действия орудий корабля Калисы, а мы быстробыстро сносим турели и прорываемся к лабораториям. Я особо не рассчитывал на то, что матриарх, стремясь попасть к себе как можно быстрее, не будет обращать внимания на нашу боевую группу, которая штурмует подступы базы. Вот я, на её месте, точно обратил бы и пальнул, много ли там надо. Даже стандартным орудийным залпом нас отсюда мигом сдует. Так что до подхода рейдера нам надо быть уже внутри, по своей базе Калиса открывать огонь не станет.
– Подходим к точке сброса, – прозвучал в шлемофоне спокойный, как, впрочем, и всегда, голос Волкова.
На обзорном экране я увидел распахивающийся створ. Сквозь затянутый прозрачной голубоватой плёнкой силового поля срез было видно, как закручивает непрерывно сыпавший снег за кормой и уносит яростными порывами ветра.
Полоса приземления находилась по курсу корабля, поэтому с аппарели мы скатывались задом. Отрыв, ухнуло в животе, нос машины задрало круто вверх, сработавшие реактивные движки выправили положение, но тут же нас бросило вправо. Мехвод выругался, крепко, по-флотски, уже вручную играя на панели управления тягой двигателей, как на пианино, удерживая БМД на курсе. Болтанка была знатная и неприятная, даже с моим тренированным вестибулярным аппаратом. За бортом была сплошная стена снега с нулевой видимостью.
«М-да, чтобы поймать одного маньяка, нужен другой маньяк», – вспомнил я фразу из старого фильма.
– Высота пятьсот, – раздался в наушниках напряжённый, но ровный голос мехвода.
Визуальной картинки нет, идём по радиомаякам, установленным группой Нордуса.
«А ведь мы идём уже по ущелью», – мелькнула мысль. А вокруг всё та же непроницаемая стена снега. Щёлкаю тумблером: так и есть, слева и справа, метрах в пятистах, сканер видит монолитный камень. Ещё секунда – и прямо перед нами стенки ущелья резко сужаются, справа сквозь пелену проступают смутные очертания холодной серой поверхности.
– Десять секунд, – напряжённый голос мехвода чуть вибрирует.
Холодная волна окатывает тело, подскакивает пульс, давление, тревожный огонёк кардиомонитора мигает в углу забрала, а вокруг всё словно замедляется, восприятие взвинчивается до максимума, фиксируя малейшие детали.
Скала буквально в десятке метров сбоку, и всё ближе. Мимолётная искра с камеры на носу БМД, но успеваю выхватить картинку работающего проблескового маячка.
Задирается нос, удар, подскок, воет включённый реверс, с матом-перематом мехвод тянет пытающуюся сорваться в неуправляемое вращение машину, левое заднее колесо чиркает по кромке, вывешиваясь над пропастью, задницу заносит ещё сильнее. Сильный удар, БМД словно пинком выдёргивает из заваливания на бок и бросает от края пропасти к стене. Вовремя. Если бы не реактивный
