Роув пожал плечами.
– Я не спорю. Но мы должны мыслить рационально, а значит, гнездовье превыше всего. Мне жаль, мастер-гильдиец. Решение дается нелегко, но я должен его принять.
Боргомос пристукнул ладонями по столу.
– С вашего позволения, капитан. Мы уже проходили и раньше. Когда драконерия прибыла из Кулоды в Шаладан, мы стали обузой. Драконерия важнее. Поэтому мы тут. У меня осталась горстка монет, ведь все свои сбережения я потратил на пропитание своих людей в дороге. Из выживших мы потеряли лишь нескольких глубоких стариков и малых детей.
Я задумалась, что, наверное, странно называть выжившими тех, кто погиб в пути, и вновь обратила внимание на посох с зияющими дырами. Теперь ясно, куда делись драгоценные камни. Боргомос действительно отдал все.
Прежде чем кто-либо успел вмешаться, он продолжил, причем громче:
– Мои люди бежали из ада! Многие потеряли родных, а кого-то и вовсе разорвали и сожрали чудища, которых страшно даже описать, – Боргомос побледнел. – Я был в деревне у подножия горы, поэтому сперва почти ничего не увидел – лишь силуэты в небе, чересчур много драконов для гнездовья. И я думал, что это драконерия, пока они не напали на деревню. Ужасы. Они бросались на все живое. На женщин, на детей, на животных. Они беспощадны и жестоки. – Боргомос опустил голову, и у него задрожал подбородок. – Тем, кто сумел спастись, сказочно повезло. Я упал в реку, и меня вынесли ее воды. В конце концов, я выбрался на берег и замер без движения под сенью деревьев, боясь, что меня обнаружат. Признаю, что смелости в моем поступке было ни на грош. Но после увиденного… – он шумно втянул воздух, чтобы собраться с духом. – Они едят все подряд. Ненасытные твари!.. Но пища – это единственное, что способно их ненадолго остановить. Они пожирают любую еду – они действительно неразборчивы! Но кое-кто пытался сражаться или – как наш мастер-разводчик – убивал своих же, дабы уберечь соотечественников от страшной судьбы.
Он умолк. Воцарилась тишина. Я вспомнила чудовищ, с которыми мы с Дарианом сразились в пещерах, и сердце заколотилось сильнее.
Мабир, потянувшись через стол, коснулся руки Боргомоса.
– Двое из наших людей сталкивались с Ужасами в здешних горах. Мы сочувствуем вам.
Боргомос уставился на меня, затем посмотрел на Дариана и вновь перевел взгляд на меня.
– Мы знаем, – кивнул он. – Мы услышали вести в Шаладане, и они подарили нам надежду. Сначала, когда явился древний Авар, а потом, – когда дочь мастера-разводчика сумела одолеть одно из тех чудовищ и заполучила своего дракона. Мы взбодрились и поняли, куда должны отправиться, даже если нам откажут в приюте, – лицо Боргомоса, пристально глядящего на меня, исказилось от эмоций и чувств, которые он силился сдержать. – Мы так хотели увидеть эту чудесную девочку и ее дитя воочию!
Я зарделась, зато Беллуа наверняка рассвирепел. Я решила не проверять догадку. Впрочем, я уже не могла смотреть ни на Боргомоса, ни на Дариана, ни на кого. Особенно на Аддая. Я не знала, заодно ли он с Беллуа, – и не доверяла ему.
– Безусловно, во время сего испытания ее хранил Коррузон, – произнес Беллуа, но его тон стал каким-то другим.
Не таким настойчивым и резким, как я ожидала. Но я отвернулась, уверенная, что мое выражение лица выдаст мое желание перелезть через стол и придушить его.
– Я справилась не одна, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Мне помогал Дариан. И с нами был дракон.
– Дикий дракон, – вымолвил Боргомос, – на спине которого ты летела, как принцесса Гэдии из древних преданий. А Дариан, пусть и раненый, сражался как принц.
– Не совсем, – сумрачно отозвался Дариан. – Это Майя спасла мне жизнь, а не наоборот.
– А дикий дракон просто спасал своего дитя, а не меня, – добавила я.
Глаза Боргомоса покраснели, но он улыбнулся.
– А история, прежде чем достигнуть наших краев, обросла подробностями.
– Я не сомневаюсь, – бесстрастно процедил Беллуа.
– Детали не имеют значения, – продолжил Боргомос. – Важно лишь то, что история вселила в нас надежду и подарила силы для долгого пути. Вот за что я благодарен тебе, Майя.
Я рискнула взглянуть на Беллуа и несказанно удивилась. Он казался не столько злым, сколько уставшим. С тех пор как он прочитал приказы Расаала, в нем что-то переменилось: его мнение о ситуации вроде бы стало другим, но я пока не могла понять, каким именно.
Стоящий над ним Аддай был сосредоточен.
– Значит, вы решили совершить некое паломничество? – его взгляд метнулся ко мне.
– Связанная пара отправляется в свой первый полет вскоре после Дня Менога, – заявил Боргомос. – Мы прибыли издалека, чтобы увидеть первый полет Майи с ее диким дитем. Для нас это важно.
– Даже сейчас? – поинтересовался Аддай с каменной физиономией, изукрашенной зубчатыми рунами насечки.
У Боргомоса дрогнули губы.
– Прошу, поймите, сударь. Для человека с вашим образованием это может показаться глупостью, но мы искали луч надежды везде, где могли.
– Среди вас нет дхаллы?
– Нет, сударь. Лишь самый обычный народ. Наш дхалла и все его послушники погибли.
Аддай промолчал, но я поняла, что он столь осторожно пытался выведать. Он хотел найти следы ереси, подтверждение, что моя история превратилась в нечто неприемлемое. Отчет Беллуа явно подкрепил его ожидания. Аддай сочетал в себе религиозную категоричность и прагматизм воина – словно худшие качества Беллуа и Роува нашли воплощение в одном человеке. И если Беллуа вызвал у меня подозрения и злость, то Аддай попросту приводил в ужас.
Он скрестил руки на груди.
– Меня беспокоит ситуация в Риате. Я согласен с капитаном. Мы выберем из кулодцев наиболее умелых, а остальных отправим в Таскис. Лишнее бремя нам ни к чему.
Моего отца ошеломил прямолинейный расчет.
– Если и выгонять людей, то весной, – произнес он, не пытаясь скрыть издевку.
– Мы измождены, – взмолился Боргомос.
Аддай был непреклонен.
– У нас есть проблемы посерьезнее. Как уже было сказано, наша цель состоит в том, чтобы в первую очередь защитить гнездовье, – он повернулся к моему отцу. – Дайте им припасов и воды. Не позволяйте здесь обжиться. Пусть уходят.
– Они только сюда добрались. Как и вы, если уж на то пошло. Вы ничего не знаете о нашей способности помочь…
– Я не лишен милосердия, мастер-разводчик, но я прибыл сюда с конкретной задачей, а именно защитить…
– Бессердечной, судя по всему.
– Ваша способность производить драконьих дитей – дело первостепенной важности. Я, на секундочку, знаток вопроса материальных возможностей гнездовий…
– А я, на секундочку, знаток вопроса материальных возможностей конкретно этого гнездовья, – перебил мой отец.
Кайрек прочистил горло. Все это время он сидел и тихонько наблюдал, сосредоточенно нахмурив брови.
– Защита гнездовья. Поэтому мы тут и собрались, так ведь? С какой угрозой мы столкнемся в
