Холодная бездна, из века в век кидавшая в голубое яблоко посреди себя все подряд, спасла неудачников. Но сперва они все умерли.
Метеорит ударил жарко и оглушающе громко, разбросав вокруг себя груды песка и невидимую, но ужасающе сильную низкочастотную волну. Мешанина твердых пород, металлической крошки и неизвестных Земле минералов прятал внутри обжигающе холодный кусок зеленовато-голубого льда. Льда, который остался от оазиса, что спустя сотни тысяч лет какой-нибудь умник назвал бы экзопланетой. И в нем, крохе уничтоженной космосом колыбели жизни, к роду твари пришла сила. Странная, чужая и мощная, сумевшая за час, оставленный искалеченным телам, засыпанным песком, пеплом и прахом, победить смерть. И подарить смерть тысячам и сотням тысяч созданий на многие-многие поколения впереди.
Тварь родилась, когда сила начала угасать. Ничего не вечно, века сменяли века, тянули за собой тысячелетия, изменения климата, географии и даже воздуха. Семья Твари временами, когда сила, пришедшая с неба, требовала возрождения самой себя, искала глубокое и надежное укрытие, ложилась в спячку, иногда длившуюся даже не годами. Сила не стремилась захватывать все, куда могли дотянуться родственники Твари, сила, несмотря на свою почти невидимость, казалась умной. Но и она ошибалась, платила важную цену, возможно, что даже главную – часть самой себя.
Сила вела их по дороге, полной агонии, крови, забранных жизней, дарящих жизнь им, носящим в себе частички ее, помогавшей выбраться из самых непростых ситуаций с передрягами. Они шли по неведомому курсу, прокладываемому вслед самому пульсу планеты, бившемуся в разных ее точках. Помнили огромных бескрылых пернатых, легко догонявших и убивавших оленя одним ударом клюва, двух чудовищных плотоядных свиней-эндрюсархов, защищавших Силу почти два десятка лет, чудовищно огромных мастодонтов и первых слабых двуногих уродцев, только-только начавших драться палками и камнями.
Семья Твари забирала себе существ, встреченных на своем долгом пути. Обращала в слуг, превращала в живые инкубаторы, разрастаясь внутри них и бросая высосанные оболочки. Повелевала их мускулами, глазами, нюхом, слухом и даже теми органами чувств и чувствами, которым не нашлось бы места в мире, где люди сожгли себя вместе с планетой. Путь семьи Твари был длинным. Даже чересчур. И с ошибками.
Первая мать семьи погибла под тяжестью стада грубокожих исполинов, вооруженных бивнями, размахивающих хоботами и несущихся через пылающие джунгли Юкатана.
Главный воин и хозяин, решив подмять под себя огромного тупомордого медведя и забрать себе мили огромной пещеры в Скалистых горах, разлетелся на десятки ярдов ошметками мяса, странно подергивающегося и не желающего умирать. Но ни один падальщик не рискнул подойти или подлететь к ним.
Смуглые черноволосые охотники, вооруженные костяными дротиками и яростью, смешавшейся с желанием отомстить чудовищам, сожравшим несколько стойбищ у Великих озер, решились пройти по следу Великого бизона, по которому семья Твари, тогда уже шевелящейся в утробе младшей матери, убегала от тысячи людишек, знавших про демонов, оживляющих даже трупы и сжигавших тела издалека и без остатка.
Тварь появилась на свет в дико холодный год, застудивший пролив, позже названный Беринговым на пять-шесть метров вниз. Первенец поредевшей семьи обагрил кровью не только младшую мать. Последний из двух воинов-мужей, не сумевший поднять огромного иркуйема у острова Кодьяк, остался, заплатив своей жизнью и не дав убить дарующую жизнь. А у инуитов, великих северных охотников, от Аляски и до Колымы, в сказках, рассказываемых у костра или очага, навсегда остались предания про злых великанов-людоедов, инуп-сукугью, желавших уничтожить все рода побережья, но остановленных великой матерью вод Седной.
Тварь росла на бесконечном океане разнотравья мамонтовых степей, раскинувшихся от Чукотки до Колы, росла, набираясь сил и опыта. Века проходили мимо так же, как тяжело топали мамонты, шерстистые носороги и хищные пещерные львы, жившие и убивавшие на еще молодой Земле.
Сила, великая и бесконечная, начала болеть, когда умер последний из воинов-мужей. А вторая мать, воспитавшая Тварь после гибели воина-мужа, родила сестру Твари. Себе на беду.
Сестра убила мать, лишь чуть подрастя, и забрала всю Силу, что смогла, вдохнув в нее новую жизнь своим телом, изменившимся еще в утробе из-за нескольких небесных камней, посреди которых мать ее рожала. Сила хлестала вокруг видимыми зеленоватыми плетьми, и Тварь бежала дальше, уходя все дальше к Северу.
И за ней, меняя имена, шла память о чудовищах, приходящих вместе с восточным ветром, наполняя чумы, юрты и иглу именами, произносимыми лишь шепотом и лишь при свете. Упыри-еры, восставшие деретники, ночные убийцы в мохнатых шкурах, прячущиеся внутри медвежьих шуб людоеды-куквеаки, насланные людьми кожаных лодок и тюленьих курток со штанами. Юкагиры, обживающие тайгу, прятались от чучун и ренкя, забиравших детишек. Люди всегда ищут врагов и колдунов в подобных себе, потому якуты резали эвенков, те и юкагиры искали по побережьям инуитов, и все вместе боялись чукчей и их демонов-абасы. И никто из шаманов и женщин, ведающих духов, не мог понять простой вещи: кровавая и страшная дорога лишь отражала погоню сестры Твари за ней. Или за ним, тогда Тварь, болея вместе со своей оставшейся Силой, не помнила даже своего пола.
Они встретились в краю долгой ночи, испещренной такими же зеленоватыми сполохами, как и Сила, тянущаяся к Твари вместе с острыми когтями сестры. И все это видела лишь безбрежная мгла, нависшая над ними.
Наверное, народы, верящие в Отца-Небо или Мать-Ночь, в чем-то правы. Космос, бесконечно играющий со своими детьми-мирами, в ту ночь вытворил злую шутку. Бросил вниз метеоритный дождь, добравшийся, как назло, точно на узкий каменный язык, нависающий над ревущим ледяным океаном. На язык, где Тварь готовилась погибнуть.
Метеоритный дождь раскаляется и сгорает в атмосфере Земли. Но этот… этот принес с собой настоящее дыхание Бездны, баюкающей в себе все планеты. Тварь замерзла в один миг, успев лишь увидеть, как тухнут зеленые разводы Силы напротив.
Камень, не выдержав холода, рассыпался в прах под ними. И воды жадно слизали с Земли все упоминания длинной-длинной Дороги Охоты и Смерти.
Тварь проснулась вместе с дрожью Земли, сгорающей в пламени войны. Тварь проснулась. Больная, слабая, но не умирающая.
Иной
Глава восьмая
Старенький дизель от электрогенератора ревел в глушитель, не в такт клокотал чем-то в стальном нутре, грозя вот-вот помереть, но исправно жрал драгоценную солярку, тянув на себе двоих седоков и небольшую тележку-прицеп. Макар уверенно правил самодельным, как его в шутку прозвали, ровером, так и норовящим распороть мягкие баллоны, стянутые полосками моржовой шкуры, об острые камни. Скорость, конечно, всего ничего, километров тридцать в час – один бы Макар дошел пешком, чего там прогуляться десяток кэмэ – ерунда. Но как притащить тонну мяса, жира и костей на себе? То-то и оно. Макар снова
