Я со смехом стаскивала с него одежду, разделась сама, но потом немного оцепенела. Женская грудь — моя собственная или Тайишкина — не особенно вдохновляла. Зато каким удовольствием было пройтись рукой вдоль члена: возбуждение мгновенно ударило в голову, но снова сконцентрировалось в одной точке. Желание совсем не такое, к какому я привыкла: оно более мощное, но не растекается по всему телу, а сжимает только внизу. Уже через минуту мне стало плевать, что женское тело не возбуждает, потому что возбуждение исходило из меня самой, и оно требовало выхода. Керин же откровенно издевался: он смеялся моей растерянности, раздвигал бедра и подавался вперед, но не дразня, а вызывая еще большее замешательство. Именно его самоуверенность и добавила мне решительности, я рукой направила член ему между ног.
Первый толчок — я выгибаюсь, и не понимаю, как оказалась снизу. Второй, третий, выбивающий стон. Это мой стон — женский, а перед глазами лицо Керина. Когда он успел?!
— Ты… не позволил мне… — дыхание сбивалось с каждым его движением.
— Просто твои пять минут истекли.
— Керин…
Не договорила. Наверное, я тоже слишком соскучилась и готова была стать стонущей женщиной под ним. Он подхватил меня под спину поднял и усадил на себя, руками вынуждая двигаться. Я задохнулась, вцепилась пальцами в его напряженные плечи, и теперь сама подавалась вперед, но он заставлял насаживаться на член резче. Оргазм приближался слишком быстро, я хотела оттянуть удовольствие, потому сжалась и вытянулась. И все равно мгновенно сорвалась на пик. Керин через несколько толчков кончил, но не позволил мне бессильно рухнуть, а продолжал обнимать. Я чувствовала пульсирование члена внутри, и тело отзывалось сладкими спазмами.
Чуть позже он лег на спину, уложив мою голову себе на плечо. До сих пор было так приятно, что не хотелось ни думать, ни анализировать, ни разговаривать. Но тихий голос вырвал меня из полузабытья:
— Я выделил для ёки комнату. Если он сегодня же никого не прикончит, то это начало новой эры. В качестве знака доброй воли он уже сообщил, в каком именно месте демоны совершают переход… Кажется, ему слишком сильно хочется мирной жизни, как ты и предполагала.
— Я рада. И за него тоже рада, если тебе интересно.
— Благодаря ему, я запечатаю проход. Благодаря ему, ты сегодня обеспечила мне спокойное существование на время правления Софима. Так что я нахожу эту сделку выгодной. Если он не прикончит никого прямо сегодня, конечно.
Я промолчала.
— Но ты попросила за ёки. А как же твое возвращение домой?
Эта тема портила настроение, но я старалась не поддаваться тяжелым мыслям:
— Подожду случая, чтобы оказать тебе еще одну услугу. И тогда попрошу за себя.
— Но ты хочешь вернуться?
Я подняла голову и с недоумением посмотрела в его глаза. Однако ответ оказался не таким уж очевидным, потому я сначала задумалась, но затем сказала:
— Хочу.
— Нет никаких сомнений?
Понимая, что он намекает на наши странные отношения, покачала головой. Да, он безусловно мне очень нравился, но дом есть дом.
— Нет. Когда-нибудь я вернусь. Как и ты вернулся бы, если бы оказался в моем мире. Понимаешь, в чем дело, Керин Шакка? Никто из нас не умеет капитулировать до такой степени.
Он смотрел пристально, без тени иронии.
— А ведь ты права. Мы просто не умеем. Тогда возвращайся прямо сейчас, Ольга. Останься для меня ярким воспоминанием, но возвращайся домой.
— Ты… отпускаешь меня? — я почему-то не чувствовала восторга.
Керин сел, выпрямился.
— Я ведь сказал.
— И что, ни капли сожаления?
— Я привык терять людей. Ты далеко не первая и не последняя.
Неожиданно для самой себя я разозлилась. До дрожи в пальцах. До желания ударить, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию, а не это бесконечное равнодушие.
— Тогда не тяни, Керин Шакка.
Он молча надавил мне на плечо, уложил на спину и положил ладонь на грудь, из которой заструился знакомый зеленый свет. Я закрыла глаза.
* * *В комнате было прохладно, и почему-то горела настольная лампа. Костя спал рядом, и я решила его не будить. Все новости можно сообщить утром. Осторожно встала и пошлепала босыми ногами на кухню. Налила воды из чайника и села за стол. Почему он меня так легко отпустил? Почему я попросила отпустить?
Тайишки внутри не было. Возможно, этот вопрос стоило обсудить с Шаккой — пусть бы хоть дал попрощаться влюбленным голубкам. Им, возможно, это было нужно. В отличие от нас. Внутри сосало какой-то смутной тревогой: вот прямо сейчас он материализуется из воздуха и заставит меня пойти с ним. Или в голову явится визжащая Тайишка и начнет умолять вернуться хоть на пять минут. Как если бы я что-то важное забыла там сделать. Но я ничего не забыла и ничего не потеряла, а эта муть в голове только оттого, что все произошло слишком неожиданно.
Разговор за завтраком прошел спокойно. Костя мгновенно узнал меня. И хоть плечи его опустились, но никаких выяснений отношений не случилось. Похоже, что они оба ждали этого момента. Интересно, как же они все это выносили? Костя попросил только:
— Можно, я какое-то время у тебя поживу? Буду спать на диване.
— Надеешься, что она хоть на минуту вернется?
Он смотрел в пол:
— Нет, не надеюсь. Просто пока физически не могу отсюда уйти.
— Тогда оставайся. В конце концов, когда-то мы должны были стать друзьями.
Присутствие Кости не раздражало. Наоборот, позволяло отвлекаться в болтовне. И все-таки он был единственным человеком, которому я могла рассказать о своих героических подвигах. Он не ныл, но и не называл Тайишку по имени и каждый раз запинался, когда приходилось говорить о ней, а к вечеру даже почти естественно улыбался.
— А! Забыл сказать, твой реаниматолог вернулся на работу!
— Что?! И ты только сейчас об этом сообщаешь?
Костя пожал плечами:
— Да тут столько новостей, что и не сообразишь, какая из них первостепенная. Мы тут еще много чего выяснили… с ней, — он осекся, но заставил себя говорить нарочито громко: — Представляешь, нашли в местной мифологии всех этих их демонов: гак, асуров, ёки! Это говорит о том, что у наших миров или общая история, или вы со своим реаниматологом далеко не единственные, кто перемещался между!
Я чуть не задохнулась от удивления, но не от его новостей:
— Подожди, Костя! А почему ты начал с Дмитрия Александровича, а переключился на демонов?!
— Так в этом и есть главное! Мы решили, что он один из демонов. Так, давай сначала. Чтоб тебя с института не отчислили, я бумажки принес в деканат —
