– Шапки перестали приносить добычу, – вздохнул Майно.
– Приносят, но мало, – уточнил Лебра.
– Мы ими не управляем, – пояснил Майно.
– Мы можем планировать сбыт, но не в состоянии повлиять на поток товара.
– Я понял!
Короткая фраза заставила близнецов заткнуться.
Кумар помолчал, вычисляя степень вины братьев, решил, что пока их можно оставить в покое, и перевёл взгляд на великого фюрера.
– Кажется, у кого-то из совладельцев проблема с мотивацией сотрудников?
С одной стороны, Кувалде было приятно, что сам Урбек Кумар назвал его совладельцем, то есть почти равным. С другой – одноглазому категорически не понравилось слово «проблема», использованное по отношению к нему, а учитывая, что использовано оно было по делу, Кувалда ощутил приближение истерических порывов. Все неприятности последних дней стали хороводом кружиться вокруг фюрера, мешая и думать, и говорить.
– Почему он молчит? – осведомился Кумар примерно через полторы минуты.
– Может, трезвый? – неуверенно предположил Лебра.
– Налейте, – распорядился старик, и пока младший близнец исполнял приказание, поинтересовался у Майно:
– А ты что думаешь?
– Мне показалось, что мы имеем дело с нормальным производственным спадом, – ответил старший близнец. – Эффект новизны пропал, и дикари…
– Шапки и мне перестали приносить добычу в прежних количествах, – неожиданно признался Кумар, глядя на то, с какой жадностью великий фюрер глотает виски. – А в моем случае эффект новизны пропал ещё сто лет назад, так что твоя версия не работает, сынок, и я хочу знать, что творится в благонравной семье мародёров и уличных грабителей.
– Я ещё фавно говорил, что так буфет, – подал голос Кувалда, воспользовавшись тем, что Лебра отвлёкся на наполнение второго стакана.
– Когда ты говорил? – прищурился Урбек.
– Ты ничего такого не говорил, – покачал головой Майно.
– Говорил, – упрямо повторил великий фюрер.
– Нет.
– Сынок, закрой рот и дай высказаться нашему дорогому компаньону, – с обманчивой мягкостью приказал старый барыга. – Кувалда, мы тебя слушаем.
И услышал сакраментальное:
– Это всё из-за баб!
– Понятное дело, – хмыкнул Майно.
– И из-за конца, – продолжил одноглазый.
– Концы и бабы – жуткое сочетание, ведущее к разврату и расходам, – поразмыслив, высказался Кумар. – Но почему уменьшилась наша прибыль? Вы взяли в компаньоны конца? Почему я не в курсе.
– Никого мы не брали, – быстро ответил Лебра и был перебит фюрером:
– Все плохо, потому что вместо того, чтобы грабить и воровать, моя великая семья снимается в непотребном телевизоре и рассужфает о чувствах, – всхлипнул Кувалда.
– О каких чувствах? – не понял Урбек.
– Они спорят, мля, кто с кем переспал и что потом переживал, – продолжил рассказ великий фюрер. – А остальные смотрят и спорят, зачем они переспали и почему переживают.
– Это как?
– И никто не работает.
Одноглазый принял у Лебры стакан виски и залпом выпил. Шасы смотрели на страдальца с большим сочувствием. И молчали, ожидая, когда фюрер перейдёт к объяснению падения прибыли. Лучше – с применением инфографики.
– Я вчера спросил уйбуя Отвёртку, почему он не приносит фобычу, – поведал Кувалда, расправившись с дозой виски, Лебра немедленно принялся наполнять следующий стакан. – Так этот кретин зарыфал и сказал, что я на него фавлю. И уехал к психотерапевту.
– К кому? – растерялся Урбек.
Изумлённый Майно прикрыл рот ладошкой.
– К психотерапевту, – повторил великий фюрер. – Все вокруг поют песни и спят вперемешку. А Копыто, говорят, вообще стал коучем личностного роста.
– Вижу, распустил ты семью, – заметил пришедший в себя Кумар.
– Я? – обиделся одноглазый.
– А кто?
– А что я могу без помощи?
– Без какой?
– Без любой, – прохныкал Кувалда. Лебра хотел поднести ему следующую дозу, но Урбек жестом запретил, и младший близнец спрятал стакан за спину. – С тех пор, как Берегиня сказала, что бабы – тоже мужики, житья вообще не стало. Они тут стали власть брать, хотят фолю в «Барыге», а меня сковырнуть. Я к люфам поехал, говорю: что же вы фелаете? Вы семью губите! А они говорят, что так мы безопаснее становимся.
– А виски вы на что покупать будете? – осведомился Кумар, который понимал реалии вассальной семьи Великого Дома Людь гораздо лучше его главной делопроизводительницы.
– Вот и я о том же, – развёл руками одноглазый.
И принялся искать стакан.
Шасы переглянулись.
– В общем, всё ясно: нужно сделать так, чтобы инвестиции вновь заработали, причём во всех смыслах, – произнёс Урбек, обозревая братьев. – Идеи есть?
Близнецы синхронно покачали головами. К сожалению для Кумара – отрицательно.
– Вообще ни одной?
– Какая наша главная проблема: телевизор или бабы? – поинтересовался Майно.
– И то, и фругое, – с готовностью ответил одноглазый.
– Так не бывает, – поморщился старший близнец. – В основе любой проблемы всегда лежит что-то одно.
– Бабы у телевизора.
– Ещё хоть слово скажешь – заклею рот, – пообещал Лебра, которому надоели замечания поддавшего и повеселевшего Кувалды. Выговорившемуся дикарю стало казаться, что он очень умный, а проблема уже решена.
– Магией заклеишь?
– Пластырем, – проворчал младший близнец. – Не хватало ещё на тебя магическую энергию переводить.
– Расскажите мне о Мамане Дурич, – неожиданно потребовал Урбек. – Чего она хочет, кроме доли в «ЭлектроБарыге»?
– Чтобы бабы правили, – сообщил великий фюрер, размышляя о том, что хвалёный Урбек Кумар оказался не таким уж умным, как все про него говорили. – Разве не ясно?
– Маманя пропихивает идею ЖенСовета для управления семьёй, – сообщил Майно. – Феминизм с финансовыми целями.
– И судя по всему, это понравилось Зелёному Дому, – добавил Лебра. – В смысле – феминизм, а не грабёж развивающегося стартапа.
– Расскажите колдуньям, что действия их протеже плохо сказываются на налогах, – предложил Кумар. – У вас же там связи! Подключите Сериса. За что мы ему платим, в конце концов? Пусть наведёт финансовый порядок у этих белобрысых дур.
– Для них политический феминизм важнее экономики.
– Так не бывает.
– Уже стало.
– Безумие какое-то, – протянул скупщик краденого. – Они мешают приличному бизнесу.
– Мы сами в шоке, – поддакнул Майно.
– А Кувалда боится её пристрелить, – добавил Лебра.
– Кого?
– Маманю.
– Потому что неясно, что тогфа со мной буфет, – объяснил одноглазый, окончательно убеждаясь в своем интеллектуальном превосходстве перед этими шасами. – Вфруг я её убью, а меня за это повесят?
И хихикнул.
– Кто будет назначать ЖенСовет? – поинтересовался Урбек, жестом приказав младшему близнецу отдать великому фюреру полный стакан. – Королева?
Братья переглянулись:
– Вряд ли.
– А кто?
В совещании возникла пауза. И Майно, и Лебра понимали, что улыбающийся Кумар уже отыскал выход из их нелёгкого положения, но не могли взять в толк, в чём этот выход заключается.
– Никогда не переусложняйте стоящую перед вами проблему, – продолжил Урбек, наслаждаясь растерянностью собеседников. Двух собеседников, поскольку махнувший стакан Кувалда подпёр голову кулаком и грезил о том, как станет вешать Маманю. Под аплодисменты и одобрительные вопли народа. – А в данном случае, друзья мои, решение и вовсе лежит на поверхности. Нужно всего лишь публично задать нашим бестолковым контрагентам один простой вопрос…
* * *База дружины домена КузьминкиМосква, Ставропольский проезд,8 июля, пятница, 14:19Кем он становится?
Предателем, предавшим даже предателей?
Спасителем Великого Дома Людь?
Могильщиком Великого Дома Людь?
Можно ли доверять Ярге? Нет. Можно ли доверять Сантьяге? Нет, нет и нет. Но Сдемир оказался на развилке и к кому-то из них ему придётся прислушаться. На хреновой развилке, если быть честным,
