В эти минуты Президент Константин Ярославович Вязов наносил визит в Министерство обороны, в информационно-аналитический центр. В огромном овальном зале на экранах наблюдал военно-стратегическую обстановку в мире. Два американских авианосца паслись у берегов Сирии. Отряд русских кораблей и подводных лодок противодействовал им, покинув базу Тартус. Контингент НАТО в Эстонии был усилен еще одним батальоном. В этой связи пришлось задействовать во внеочередных учениях Псковскую воздушно-десантную дивизию. Китайские ледоколы ходили в Охотском море, прощупывая Северный морской путь. Это вынуждало наращивать русскую арктическую группировку на островах Франца-Иосифа.
Изучив обстановку, Президент уединился с министром в его кабинете, поглядывая на огромный сине-коричневый глобус, служивший главным украшением кабинета. Министр обороны Федор Ахметович Байрамов был наполовину татарин. Его смуглое, с крепкими скулами лицо нравилось Президенту своей внутренней силой и надежностью. Это побуждало Президента быть с министром искренней, чем с другими.
– Почему истребители «пятого поколения» до сих пор не пошли в полки? – Президент возвращался к разговору трехмесячной давности. – Мне было бы легче вести разговоры с европейцами, если бы у нас было превосходство в воздухе.
– Завод настаивает на отсрочке, Константин Ярославович. Всю первую серию хотят еще раз пропустить через полигоны.
– Чем вы объясняете, Федор Ахметович, назойливость американцев в Европе? Такое ощущение, что они хотят спровоцировать нас на локальный конфликт.
– Маловероятно, Константин Ярославович. Ядерное оружие никто не отменял.
– Но не забудьте, Советский Союз и Америка воевали друг с другом уже тогда, когда обладали ядерным оружием. В Корее наши истребители сбивали «летающие крепости». Во Вьетнаме наши зенитчики прикрывали Ханой.
– Сегодняшние конфликты все труднее контролировать, Константин Ярославович. Они возникают в одном месте, а пускают метастазы по всему миру.
– Интернет подчас производит больше разрушений, чем сверхточное оружие. В Египте армия выступила не против «братьев-мусульман», а против интернета. В Турции интернет едва не победил армию. В России интернет становится опаснее морской пехоты США, – Президент внимательно следил за скуластым лицом министра: не дрогнет ли мускул, не моргнут ли узкие, под низкими веками глаза?
Мускул не дрогнул, и глаза не моргнули.
– Российская армия верна своему Президенту, – спокойно сказал министр и подошел к глобусу, чтобы продемонстрировать Президенту действия русских подводных лодок в арктической зоне в случае столкновения с Америкой.
В кармане мундира тихо заверещала рация. Министр немедленно ее выхватил. Произнес: «Первый!» В рации чуть слышно шелестел голос, пропущенный сквозь фильтры закрытой связи. «Отслеживайте обстановку! – приказал министр. – Скоро прибуду на командный пункт».
– Что? – спросил Президент.
– На Донбассе киевские войска силами корпуса ведут наступление на стыке Луганского и Донецкого укрепрайонов. Прорвали первую линию обороны. Продвигаются к границе. Много танков.
– Подлец! – ударил кулаком по глобусу Президент. – Обещал прекратить все боевые действия, прекратить обстрелы! Мы хотели отозвать иски из арбитражного суда о возвращении украинского долга. Вероломный подлец!
– Прикажете задействовать части Пятьдесят восьмой армии?
– Приказываю!
Подкопаев оставался в оранжерее, глядя на огромные зеленые тазы виктории регии, плавающие в бассейне. Иногда из темной воды появлялась рыбья голова, чмокающий рот. От рыбы расходились круги, и белые, жирные, как сливочное масло, цветы слегка покачивались.
Деревья недвижно стояли, окруженные маслянистой духотой. Но два из них – тимания прелестная и бренмия сапфировая – слегка шевелили вершинами, словно на них падал ветер. Они хотели коснуться друг друга листвой.
Встречный танковый бой украинских и русских танков захлебнулся. И те и другие в азарте боя вломились в развалины Макеевки, попали под огонь противотанковых средств и горели. Черный дым летел над садами, грохали редкие взрывы. Это взрывались боекомплекты подбитых танков. Пехота, с каждой стороны по роте, продолжила наступать, но была остановлена пулеметным огнем и снайперами. Частью залегла, частью откатилась, унося убитых и раненых.
Старший лейтенант украинской армии комвзвода Григорий Поперечный потерял свой взвод и, исполненный жаркой ненависти и безрассудства, один продолжал наступление. Пробирался вперед по развалинам. В нем оставалась неистовая, безумная ярость, толкавшая через воронки, рухнувшие стены, срезанные яблони. Туда, где находился ненавистный враг, до которого доберется и всадит в него остаток автоматного магазина. Отомстит за разгромленный взвод. За убитых товарищей. За оскверненную Украину, которую проклятые москали мучили столько веков. Теперь они вгрызаются в ее хлебные поля и сады.
Поперечный полз, хоронясь в рытвинах. Знал, что доберется до врага и увидит последний страх в его ненавистных глазах.
Старший лейтенант Российской армии командир взвода Николай Костровитин пролезал под связками арматуры, сквозь дыры, проделанные снарядами. Атака его роты была отбита. Его друг старший лейтенант Харитонов был убит и, еще не остывший, лежал на бахче среди незрелых арбузов. Его девушка, приезжавшая к нему в Ростов из Донецка, попала под обстрел, и ей оторвало руку. Она писала, что хочет повеситься, а он отвечал, что любит ее и они поженятся. Теперь он змеился по-пластунски, подтягивая к себе автомат. Пробирался туда, где притаился его заклятый враг. Знал, что доберется до него, наступит ногой на грудь, всадит очередь в ненавистное лицо.
Поперечный чувствовал близость врага. Враг был рядом, за грудой строительного мусора, за перевернутым комодом с остатками зеркала. От него исходил запах едкого пота. Тишина была готова разразиться автоматной очередью.
Подкопаев испуганно смотрел, как дерутся два дерева. Хлещут друг друга ветвями, бьют сучьями, швыряют ворохи листьев. В каждом дереве поселился вихрь, врывался в соседнее дерево, выворачивал и сшибал ветви. Деревья скрипели, наклоняли стволы, хотели боднуть друг друга. Кусали, царапались. Из кадок вылезала земля, обнажались корни. Кора лопалась, из нее сочился сок.
Костровитин видел перед собой два перевернутых ведра и часть тесового забора, проломанного танком. Враг был за этим забором или немного дальше. Оттуда давила невидимая злая воля, неумолимая сила, которую могла остановить только пуля. Костровитин увидел, как у забора шевельнулось что-то, похожее на камуфляж. Выпустил очередь, не сомневаясь, что поразил цель. Но грязный лоскут продолжал шевелиться. Это ветер мотал тряпку.
Поперечный проследил, откуда хлестнула трасса. Ударил по ведрам. Одно звякнуло от попадания и покатилось. За ведром была пустота. Враг оставался невредим.
Костровитин понял, что его позицию засекли. Кувырком откатился к комоду, на секунду ослепнув от солнца, отраженного в зеркале. Этой секунды хватило Поперечному, чтобы разглядеть стремительно перекатившееся тело и ударить очередью. Услышал вскрик. Тело закатилось за деревянный комод. В этом теле была его пуля. Враг был остановлен. Надо подождать, когда он истечет кровью и умрет. И тогда подойти и убедиться в смерти врага.
Автоматный рожок Поперечного был пуст. Он отложил автомат, извлек пистолет и терпеливо ждал полчаса, час. Движения за комодом не было. Он стал осторожно обходить двор, чтобы из-за развалин со стороны осмотреть комод.
Костровитин получил пулю в легкие и понял, что ранение смертельно. Он умрет среди этих развалин, поломанной мебели и простреленных ведер.
