— В самом деле? — она едва улыбнулась. — Он скучал за мной?
Он поднял тёмную бровь.
Её улыбка стала более настоящей.
— Не волнуйся, Миках. Я только играю. Я знаю, что отец ждал. Он редко удивляет меня.
Миках знал её достаточно долго, чтобы ответить только понимающим кивком.
Они прибыли в Изумрудное Копьё, и Миках привёл Амару в комнаты императора.
— Подожди здесь, — сказала она, и Миках толкнул тяжёлую дверь.
Он поклонился.
— Да, принцесса.
Палаты были соответствующим названием. Под сводчатыми потолками она видела трёхмерную карту с постоянно увеличивающимися просторами Крешии, что сейчас забрали треть известного мира. Мастер картографии дважды в год приезжал в Джевел, обновлял карту и включал новые новоприобретённые территории.
Стоя напротив неё, на противоположной стороне карты, среди стражников и консультантом, отец бросил взгляд на Амару. Он был погружён в разговор с Эланом, её братом, старшим на четыре года, и ниже на четыре дюйма. Элан был тонок и хрупок, цеплялся за отца, как моллюск за кораблю. В отличие от первого сына, наследника Дастана, высокого и красивого, как и Ашур. Они были бы близнецами, если б не шесть лет разницы в возрасте.
Амара была благодарна, что Дастан сейчас в море, на пути домой после того, как завоевал земли для империи. Она не чувствовала себя готовой видеть того, кто так сильно напоминал ашура.
— Отец, — позвала она. Он не оторвался от Элана, и она заговорила громче. — Отец!
Император поднял на неё стальной взгляд.
— Ты наконец-то вернулась.
— Ла, — её сердце стучало так сильно, что она едва могла думать. Так много надо сказать, а ещё больше скрыть.
Советники императора оценивающе смотрели на неё, но ничего не сказали и не улыбнулись. Эти люди нервировали её, они были стервятниками, что ждали мёртвые останки.
— Иди сюда, — император кивнул ей. — Позволь мне увидеть мою прекрасную дочь.
Может быть, то, что она сказала Микаху об отце, было не совсем точным, её отец был очень удивлён. Он редко признавал это, и не сейчас тем более. Амара прошла свой путь у карты, её левая рука скользила по гладкому краю.
Если б она могла свободно делиться всем с ним, если б он слушал, он бы гордился ею. Может, она не нашла всех четырёх Родичей, но учитывая, что они потеряны тысячу лет назад, это невероятная победа — получить один.
— Сестра, — промолвил Элан, его голос был тонок и плосок.
— Брат, — кивнула она.
Император смотрел на неё, сложив руки на груди в своих тёмно-зелёных одеждах, с причудливо вышитыми золотыми пятнами, фиолетовыми драконами и фениксами — символами Крешии и семьи Кортас.
— Скажи мне, дочь, как прошла твоя поездка в Митику?
— Богата событиями.
— Я вижу, ты вернулась одна. Ашур планирует вернуться домой? Или он будет бродить по миру за своими магическими бабочками?
В Лимеросе Амара угрожала вернуться к отцу и обвинить Магнуса в смерти Ашура. В тот момент страсти это казалось логичным выбором, но теперь, спустя много дней, она решила сдержаться.
Она заставила себя улыбнуться.
— Да, у моего брата душа странника. Но это было прекрасно — провести с ним время. Уверена, он скоро вернётся, но не сказал, когда.
Возможно, в следующей жизни. Крешийцы верили в реинкарнацию, как и феникс, что представлял империю, и они вырастут после смерти и начнут новую жизнь.
— Уверен, у тебя была возможность встретиться с королём Гаем во время своего путешествия.
Она кивнула.
— Король был добр ко мне и Ашуру. Даже выделил нам виллу.
Она не говорила о том, что вилла была так далеко от дворца, насколько это возможно. Или то, что король почти арестовал её и Ашура, чтобы использовать это против императора. Или то, что встретился только раз с ними, чтобы попытаться перерезать горла без угрызений совести, если б это помогло ему.
Все слухи о Гае Дамора были правдивы. Он змей, хладнокровный и ядовитый. Конечно, она не теряла добычу, пока была в Митике, но теперь, на расстоянии, поняла, что его безжалостность действительно ценна.
— И о чём вы говорили с королём? — спросил император, рассеянно поднимая небольшую модель корабля на карте.
— Ничего конкретного, просто вежливость. — она попыталась вспомнить хоть один разговор с королём. — Он показал дворец, представил советников, рассказал о достопримечательностях Ораноса — ничего полезного и просветительного. Конечно, что не удивительно, Митиканцы не говорят так прямо, как. Пустая вежливость и подтекст.
— Нет, мне это не нравится, — император взял её лицо в свои большие руки и улыбнулся ей.
— Определённо не нравится.
— Позволь мне быть глупым, дочь, — он сжал её лицо, замерев и всматриваясь в лицо. — Какими секретами ты поделилась с Кровавым Королём, что можно использовать против меня?
Её глаза расширились.
— Секреты? Я ничего ему не сказала!
— Действительно, — сказал он, неподвижно глядя на неё. — Потому что у меня возникает вопрос, почему я получил сообщение из Ораноса, что король на пути сюда, чтобы увидеть меня. Какое совпадение, ты не считаешь, что король решил путешествовать сейчас, после твоего отъезда из Митики?
Глубокая, ноющая боль распространилась в голове, когда он сжал сильнее её лицо.
— Отец, уверяю, я ничего не сказала.
— Может быть, ты говорила во сне? — он ошеломлённо поднял бровь. — я знаю, ты думаешь, я не заметил, Амара. Но я о том, что они говорят о тебе. Ты тащишь в постель всех, кто тебе улыбается. Это моя дочь, принцесса Крешии, как обыкновенная шлюха!
— Отец! — её щеки вспыхнули с жаром, и она схватила его за руки, впиваясь в него ногтями. — Я не шлюха! И я не сплю с королём! И я не говорила ему ничего о тебе или империи! Не знаю даже ни единого секрета! Я — не одна из твоих сыновей. Я твоя дочь, просто девушка. Я знаю, что я не больше, чем украшение окна у тебя!
Он изучал её достаточно долго, его серо-голубые глаза были такими же, как и
