— Мы знаем кое-что об Амаре, — наконец-то выдохнул Йонас. — И она в Пелсии.
Магнус вынудил себя оставаться равнодушным, не скривиться, но собственные чувства укрывать становилось всё труднее.
— И кто ж об этом вам рассказал?
— Во всём мире, принц, есть свои повстанцы.
Магнусу очень хотелось напомнить Йонасу, что большинство пелсийских мятежников давно уже на том свете, но он вынудил себя прикусить язык. Сейчас не время.
— И где ж она?
— Она? В деревне, где прежде жил вождь Базилий.
— И где ж это?
— Это, можно сказать, тоже Басилиа — деревенька носит такое же название. В дне пути на юго-восток. Удивительно, что ты не в курсе, это ж один из главных узлов кровавой дороги твоего драгоценного батюшки.
— Имперской дороги, — поправил его Магнус.
— Кровавой дороги, — Йонас только стиснул зубы, не отступая от своего варианта.
— Магнус промолчал — да, конечно, ведь эту дорогу строили пелсийцы, бесправные рабы, что вынуждены были подчиняться его отцу. Ну, и стоит ли удивляться, что они радуются Амаре? Магнус и сам бы порадовался, зная своего отца, но не встретив до этого крешийку.
— И тебе сказали, зачем же она тут?
— Нет.
— Это не имеет значения — её причины, всё равно нет ничего доброго, — отозвался Феликс. — Это, так или иначе, единственный наш шанс.
— Шанс для чего? — поинтересовался Магнус. — Убить её?
— Ну, это общее желание.
— Ну, нет, — Йонас бросил на своего принца недовольный взгляд, но тот продолжил говорить. — Убить императрицу… Это что-то меняет? Мой отец отдал им это царство. Её солдаты тут всюду — эти отвратительные зелёные пятна. А Ашур? Вы его привели, говорите, что доверяете, но ведь мы не знаем, что хочет он сам!
— Да, Ашур — немалая проблема, — согласился Йонас. — За ним следит Ник, если что, он сообщит обо всём, что сделает тот.
— О, разумеется! — Магнус скрестил руки на груди. — Просто замечательно! Итак, ты, — он кивнул на Феликса, — хочешь её убить. Желательно собственноручно, ещё и придушить, и посмотреть потом в глаза, чтобы увидеть, как она будет страдать. Ты, — он указал на Йонаса, — хочешь ждать и тоже смотреть. Не знаю уж, на труп её или на неё живую. Как мило! Все так хорошо всё продумали! Не представляю себе даже, какие у Амары шансы против горстки сумасшедших мятежников.
Йонас только моргнул.
— Таран, ты всё ещё планируешь его прибить?
— Ну, раньше планировал.
— О! Слушай, ты не будешь против, если я тебе помогу? А то уж очень хочется!
— Разумеется, — отмахнулся Магнус, — если мы узнаем, где находится Амара, то можно отправить разведчиков, узнать о том, где она, где прячет родич Воды.
— О! — Таран застонал. — Ненавижу с тобой соглашаться, а ведь другого варианта просто нет! Но я согласен отправиться туда — нет причин оставаться в стенах этой таверны и думать, хочу я придушить одного надоедливого принца или всё-таки подожду того славного момента, пока это сделает кто-то другой!
— Я тоже хочу пойти, — нетерпеливо промолвил Феликс.
— Ты уверен? — Йонас бросил на него неуверенный взгляд. — Ты уверен, что не натворишь там глупостей?
— Ну, не совсем, но пойти всё равно хочу, — вздохнул Габрас. — Обещаю, мы будем просто слушать и смотреть. Не душить и не выдирать её красивые глаза из глазниц.
Магнус на самом деле с удовольствием помог бы Феликсу в его планах, вот только он понимал, что это приведёт лишь к войне двух царств — войне, которую потом уж точно не остановить.
— Говорить об этом Клео? Кассиану?
— Лучше не стоит, — покачал головой Йонас. — Меньше знают — лучше спят, особенно Николо.
Да, разумеется. Конечно, Магнусу не хотелось ничего скрывать от Клео, но вот Йонас говорил вполне разумно.
— Хорошо. Тогда это будет храниться между нами четверыми, — кивнул он.
— Да, — согласился Йонас. — Замечательно. Таран и Феликс отправляются завтра на рассвете. И вернутся в полном составе, со всеми руками, ногами и прочими частями тела…
Глава 17. Клео. Пелсия
— Ты нигде не видела принца Ашура? — раздался вопрос Ника.
Клео оторвалась от жизнеописания вождя Базилия, непотребной книжицы, которую потянула с полки. Её мысли кружились так далеко от реальности, что она уже пять раз читала страницу о пяти жёнах великого руководителя Пелсийцев.
Ник стоял в дверном проёме её комнаты. Да, снаружи всегда оставался Энцо, верный, преданный и талантливый стражник, но она ведь сама предупредила, что Ник имеет полное право заходить к ней в любое время суток.
— Нет, сегодня я с ним не сталкивалась, — промолвила она, содрогаясь от мысли о том, что человек, о котором они говорили, однажды был мёртв. — А что? Что-то случилось?
— Он часто убегает, никого не предупредив, — Ник помрачнел. — Так, как и ты! И откуда в вас, принцах и принцессах, это берётся?
— Ну, не знаю, я с ним не так уж близко и знакома. На это могут уйти годы — понять его… А может, для него хватит и пары сердечных разговоров?
— О, ты так странно говоришь об этом…
Но Клео знала: Ник и Ашур достаточно близки, и её друг не переживёт потерю принца. Только не ещё раз. А ещё понимала, что это больше, чем дружба, что-то столь сумбурное, столь глубокое и чуткое, такие эмоции и чувства, что словами и не опишешь, и они только-только ступили на этот тернистый путь, а теперь, пожалуй, и вовсе замерли навсегда, не в силах сдвинуться с места.
— Да и Тарана с Феликсом я давно не видела. А они куда делись?
— Замечательный вопрос! Но, мне кажется, дело в Йонасе и его очередном сговоре с Магнусом. И почему он так ему доверяет…
— Что? — она едва не рассмеялась, но скорее от горя, чем от того, что ей было весело. — Ты ж видел, как они мило общались при короле!
С тех пор как Йонас удачно, почти удачно, — ударил Гая Дамору ножом в грудь, тот не выбирался из своей комнаты, не отпускал оттуда и свою любимую матушку, надо ж как-то удержать его на этом свете, пока её волшебство не вспыхнет в полном объёме!
Клео боялась, что он погибнет до того, как ведьма отыщет Люцию — и тогда она и пальцем не шевельнёт, чтобы им помочь, — но вот мысль о муках Гая доставляла ей какое-то дикое, не свойственное женщине удовольствие.
Это так прекрасно — знать, что монстр сходит с ума от боли в маленькой замшелой комнатушке!
А каков же был Гай Дамора, когда знал её мать? Какой кошмар из-за него пережила Елена Корсо? Вот какой вопрос мучил её с той поры, как он прошептал в бреду имя её матери.
— Ты ему доверяешь? — вновь вмешался в вереницу мыслей голос Ника.
— Кому? Магнусу?
— О, смешно! — засмеялся он. — Конечно, не ему. Йонасу.
Доверяла ли она Йонасу? Человеку, что выкрал её? Заключил в тюрьму — не раз, а дважды? Человеку, у которого на глазах её друг
