— И вообще, с угрозами или без, — нетерпеливо промолвил Йонас, — а принц прав. Ник, найди Ашура. Мы пойдём вдвоём. Надо было отправиться с Феликсом и Тараном… Тут мне места нет, это уж точно — что мне делать в гостинице?
— Нет места, мятежник, неужели? — Магнус бросил на него раздражённый взгляд. — Удивительно. Мне кажется, тебе очень понравилось перебирать оборки на юбках Её Высочества, когда вы сидели у стола и мило ворковали, — Йонас удивлённо взглянул на принца. Слова сорвались с языка будто бы сами собой:
— Однажды у меня будет куда большее.
— Ну, я б не зарекался, — скривился Магнус.
— Мы уже всё решили, — Йонас откровенно помрачнел, не собираясь больше сдерживать собственные чувства. — Ник, собирайся, только поскорее. Мы отправляемся в городок Базилия. Может, догоним Ашура, всё получится. И ещё… Магнус…
— Что, мятежник?
— Если хоть один волос упадёт с головы принцессы, — прищурился Йонас, — никакая богиня не спасёт тебя от неминуемой смерти!
Глава 19. Амара. Пелсия
Над пелсийцами, собравшимися, чтобы услышать Амару, кружил золотой ястреб. Сама она стояла у открытого окна в своих жалких покоях, взирая на нетерпеливые лица. Кто-то из них не понимал, что делать в деревне их вождя, ведь врата её были закрыты столько времени с того момента, как он воцарился в пыльном царстве бедных и несчастных людей. И впервые они блуждали по лабиринту города, так напоминающего оранийскую столицу — только тут драгоценности сменили на глину, кирпичи, камни, грязь.
— Ваша милость, может, стоит повременить с речью? — проронил Курт. — Тут куда безопаснее, да и повстанцы близко…
— Вот потому меня постоянно окружает стража, милый Курт, — она бросила на него короткий взгляд, лишь на миг отвернувшись от окна. — Повстанцы всегда рядом. Ведь они не понимают меня. Многие ненавидели моего мужа, моего отца, кто-то будет бороться и против меня. Но я буду говорить со своими гражданами, ведь они готовы принять меня без капли сомнений. Я подарю им надежду, и у них будет то будущее, на которое столько лет они и надеяться не могли.
— Ваша светлость, это прекрасно, но… Пелсийцы — это просто дикари, быстро вспыхивают ненавистью и насилием…
— А так же говорят о крешийцах, — раздражённо ответила она на его слова. — Или ты не слышал? Так я скажу.
— Ваша Милость…
Она лишь подняла руку, останавливая его упрямо и твёрдо.
— Сегодня я буду говорить. И никто меня не остановит. Даже если вокруг множество повстанцев, даже если мои солдаты не хотят хранить мне предельную верность — именно потому мне нужна их поддержка. Никто не имеет права перечить мне. Ты понимаешь?
Он покраснел и низко поклонился, осознав, о чём речь.
— Ваша Светлость, я не имел в виду ничего такого…
Он не договорил — отворилась дверь, и в комнату вошла Нерисса.
— Императрица, уже пора.
— Прекрасно. Я готова, — пальцы Амары скользнули по шёлку её платья. Она так редко надевала его в Крешии — но всегда брала с собой в путешествия, чтобы можно было продемонстрировать прекрасную фигуру. Под лучами пелсийского солнца жемчужины и маленькие бисеринки, изумруд и аметист будут сверкать, будто маленькие светила.
Снаружи её ждала стража, и Амара, коснувшись на мгновение ладони Нериссы, направилась к огромному помосту, по высоким деревянным ступеням поднялась наверх, посмотрела на огромную толпу, остановившуюся в деревне, будто бы руководимую неведомой магией. Да, вот они — её подданные. Они будут впитывать в себя каждое её слово, будут вещать о её славе всем, кто только способен услышать. И однажды именно они первыми узрят в ней их богиню. Сияющую и прекрасную.
Толпа заревела в приветственном крике, и в воздухе чувствовалась радость одобрения. Амара не удержалась — бросила взгляд на Нериссу, но та улыбнулась и кивнула, призывая её к словам. И императрица подняла руки — толпа затихла, благоговейно воззрившись на неё.
— Мои прекрасные пелсийцы, пережившие столько бед за годы, которым не было конца! — голос её звучал зычно и разносился над всей толпой. — Я — Амара Кортас, первая крешийская императрица — и теперь вы не митиканцы, не жители царства, которое убивало вас сотню лет, теперь вы крешийцы — и будущее ваше ярко, будто солнце, что сияет над нашими головами!
Толпа заревела, и Амара умолкла на мгновение, рассматривая их лица, потёртую изношенную одежду, уставшие, но счастливые взгляды. Эти глаза видели столько королей, что лгали им, что убивали их, заставляли страдать. Вот только в них всё ещё сияла надежда, надежда на то, что она спасёт их всех.
— Мы обогатим землю! Мы заставим её буйствовать и дарить богатство и счастье вам и вашим семьям! Мы привезём сюда скот, что будет вас кормить, а славное пелсийское вино будет принадлежать только вам, и вы двадцать лет не будете знать ни единого крешийского налога на него! Законы не давали вам продавать вино, вот только теперь оранос сломлен. И я вижу, что Пелсия — это одно из самых сильных звеньев моей империи, я хочу, чтобы она расцвела, будто бы крешийская столица! Верьте мне — ведь я верю в ваши силы! Вместе мы победим голод и холод, вместе мы будем шагать рука об руку в прекрасное будущее!
Толпа вновь загудела, и на мгновение Амара позволила себе зажмуриться, потянуться всем своим естеством к их силе, пьянящим чарам могущества толпы. Оно стоило её жертвы. Стоило того, что она отдала. Эта бесконечная сила…
Разумеется, теперь она понимала, почему отец делал столько всего, пока правил. Ему нравилось чувствовать их послушание, их обожание, благоговение — это заставляло забывать его о делах насущных и давало возможность насладиться самым прекрасным напитком во всём мире — не вином, что творят пелсийцы, а кипучей смесью веры и силы. Веры в то, что король сильнее бога. Король сильнее всего.
Она могла нарушить обещание. Она могла сделать всё, что угодно. Но в их надежде всё равно была дикая, неподвластная пониманию магия, такая богатая, такая чистая, что ей хотелось раствориться в ней навеки.
— Ваша Милость! — прорвался сквозь её восторг испуганный голос Нериссы.
Амара распахнула глаза — и успела заметить, как блеснула стрела, а после стражник оттолкнул её, и она впилась в его горло, оросив всё вокруг кровью.
— Что происходит?!
— Повстанцы! — Нерисса схватила её за руку, а ещё две стрелы прозвенели совсем близко, став последним мигом жизни для ещё двух стражников.
— Что? — прошептала Амара. — Сколько их?
— Не знаю! — Нерисса вскинула голову, пытаясь рассмотреть что-то в толпе, и тут же просвистела ещё одна стрела. — Двадцать, тридцать… Может, больше!
Амара с ужасом наблюдала, как её армия ворвалась в толпу, пытаясь
