— Где мы? — спросила, чтобы проверить, вернулся ли ко мне голос.
— Вы невнимательны, Элизабет, — тоном строгой учительницы выговорила драконша. — Я же сказала, это старый корпус менталистов. Он пострадал во время несчастного случая чуть больше тридцати лет назад. Факультет перевели в другое здание, а это закрыли и спрятали под иллюзиями от любопытных студентов. Тогда случился слишком большой выброс силы. Только чудом никто не погиб. Но остаточное излучение не удалось полностью нейтрализовать, и руководство решило оградить это место до тех пор, пока фон не нормализуется. Должна сказать, сейчас тут уже получше. Прежде вряд ли получилось бы сюда телепортироваться даже при наличии маячка. Но защита периметра исказит след. Так что, если вы полагаете, что кто-то заметит, как вы переместились из поселка сюда, и явится вам на помощь… — она пожала плечами и легкомысленно отмахнулась: — Забудьте.
— Все равно вы себя выдали, — прошептала я. — Меня охраняли не только заклинания. За домом наблюдали. Видели, как вы вошли, но не вышли. Когда поймут, что я исчезла, и засекут открытие портала, обязательно свяжут это с вами.
Библиотекарша — пусть будет так — расхохоталась.
— Полно вам, — сказала она, утирая выступившие от смеха слезы. — Никто меня не видел! Три минуты. Минимум три минуты требуется на взлом многослойной иллюзии. Если, конечно, есть подозрения, что перед тобой иллюзия. А кто заподозрит спешащую домой кошку? Основная сложность была в том, чтобы верно рассчитать угол отражения: со стороны дороги меня видели кошкой, а при взгляде из дома вашего дорогого доктора, если бы он выглянул в окно, прежде чем открыть, я смотрелась бы сама собой. Но когда знаешь базовую формулу, подобные расчеты не составляют труда.
— Бедная кошка, — я поежилась от холода, пробравшегося под шелк платья. — Вы и ее подставили, как Саймона.
— Грязная тварь, — со злостью выплюнула Милс. И уточнила, кривясь: — Кошка ваша. Вечно отирается у порога, норовит влезть в дом. Но из ее наглости тоже можно извлечь выгоду. Кусочек ветчины в обмен на клок шерсти… Вы же знаете, что для построения сложных иллюзий нужен образец?
Когда она успела? Утром, пока мы еще спали, а кошка гуляла на улице?
Чистой воды импровизация, как она это назвала.
Удачная импровизация.
Действительно странно, что Крейг проглядел такую умницу. Допустим, некромантию она знала, так как помогала жениху с диссертацией, — отец говорил об этом. Но ментальное воздействие? Сложные иллюзии? Неужели изучала по книгам?
— Все равно вас раскроют, — сказала я, не выдержав самодовольства, светившегося на ее сейчас каком-то особенно некрасивом лице. — Яд реликтового василиска слишком редкий. Подумают хорошенько и вспомнят голову, которая хранится у вас на кафедре.
— Вы и правда умная девушка, Элизабет, — восхитилась библиотекарша. — Вашу работу по драконам я ставлю в пример своим студентам. А единорог? Вам же прямой путь был на мою специальность! Изучали бы мистических существ в теории и на практике. Но вот с головой вы немного ошиблись, — она мерзко усмехнулась. — Совсем немного. Вы умны, но не умнее Крейга. Он давно заподозрил бы меня, если бы не знал, что голова василиска — подделка. Муляж. Когда-то была настоящая, но четыре года назад при проверке выявилось, что она испускает ядовитые миазмы, и ее решено было уничтожить. Только прежде, — улыбка стала еще гаже, — я отщипнула несколько чешуек с кожей. Хотела выделить яд и демонстрировать его действие студентам. На лягушках, к примеру. Но концентрата оказалось слишком мало, чтобы использовать его на занятиях… А выбрасывать было глупо…
Она умолкла. Задумалась о чем-то, с силой морща лоб.
— Странно, да? — спросила у меня. — Это ведь случилось уже в новой жизни. В прежней достать яд мне было бы негде. Но он и не пригодился бы…
Библиотекарша отошла к заколоченному окну и замерла там. Удобный случай для удара. В спину, да, но я не остановилась бы перед этой «подлостью», если бы не подозревала, что на драконше защита в несколько раз мощнее любого атакующего заклинания из моего небогатого арсенала. Вот если бы прорваться на миг в подпространство, собрать веночек из чистой энергии и усилить ею плетение…
— Мне придется убить вас, — не глядя на меня, сказала мисс Милс. Тихий печальный голос заставил зашевелиться волоски на моих руках. — И вас, и доктора, как только он принесет книгу. Лучше бы он добыл ее поскорее, а то я не успею приготовить ужин. Обещала Саймону испечь лимонный рулет на десерт… Вам нужно было выбрать моего сына, Элизабет, — она повысила голос и резко обернулась. — Я давала вам такой шанс. Вы могли стать чудесной парой, и никому не пришлось бы умирать. Даже Лидии. Пусть бы себе болтала — кто бы ее слушал, когда прежняя реальность забылась бы? Если бы вы не стали о ней напоминать, забылась бы, и все были бы счастливы.
— Я не перестала бы о ней напоминать, — покачала я головой. — Никогда. И дело не только в пропавших студентах. Если не вернуть все как было, мир погибнет. — И добавила доверительным шепотом: — Я знаю, мне Мэйтин сказал.
Библиотекаршу перекосило. Шок — это по-нашему.
— Вы сумасшедшая? — вытаращила она глаза, и я с трудом сдержала смех: кто бы говорил! — У вас… голоса? Видения? Или это место действует? Лидия так и не оправилась после того всплеска. Но вы… Бедная девочка!
Самое смешное: она искренне жалела меня. Собиралась убить, но переживала из-за моего возможного помешательства.
Бедная девочка…
Ева Кингслей назвала меня так же в тот день, когда пришла в себя в лечебнице. Хотела сказать мне что-то важное, но не успела. Тогда я забыла об этих словах почти сразу же, а теперь почему-то вспомнила. Должно быть, это и правда важно, и нужно успеть понять… До смерти? До того, как я умру в этом мире и окажусь в другом?
Нет, умирать сегодня я была не намерена. Другой мир подождет. Ему ведь без разницы: Мэйтин говорил, что понятия времени между мирами не существует. А Грайнвилль — о том, что в этих мирах мы можем быть кем угодно…
Я улыбнулась, чем еще больше озадачила вглядывавшуюся в мое лицо женщину.
— Вы не в себе, —
