– Уважаемые, – небрежно сказал Алукард, – знаете, я сам порой думаю, не убить ли вас обоих, но ради общего блага давайте всё же постараемся вести себя мирно.
Лайла опустила нож. Холланд отпустил ее шею. Они разошлись – каждый отступил на шаг. Лайла вся горела от возмущения и еще от чего-то, чего она не сразу распознала. Это был стыд. Осознание этого остудило ее гнев, оставив неприятную тяжесть в желудке. Холланд стоял напротив нее с безучастным выражением лица, будто ее слова никак его не задели… Да только поздно было притворяться.
Лайла сглотнула, прочистила горло.
– Значит… что ты там говорил?
Холланд встретился с ней взглядом.
– Я готов быть якорем нашего заклинания, – осторожно выговорил он. – Пока мы трое будем связаны, моя сила будет в вашем распоряжении.
– И пока мы не решим разорвать связь, – возразила она, – наша сила будет в твоем распоряжении.
– Другого пути нет, – настаивал Холланд. – Магии одного антари недостаточно, чтобы противостоять Осарону. Но вместе…
– Мы заманим его в ловушку, – закончил за него Келл. Он взглянул на кольцо у себя в руке и надел его. Лайла отметила момент, когда магия двух мужчин соединилась – воздух между ними дрогнул, пробежал холодок, пространство зазвенело от слияния силы.
Лайла посмотрела на свое серебряное кольцо. Она помнила ощущение могущества – но также и ужасное чувство, что она открыта со всех сторон и при этом поймана в ловушку, обнажена и подчинена чужой воле.
Она хотела помочь, конечно же, хотела, но сама идея о магической связи с кем-то…
По ее лицу пробежала тень, когда Холланд сделал шаг в ее сторону. Лайла не подняла головы, не хотела видеть выражения его глаз, полных презрения – или чего похуже – при виде всего, что открылось его взгляду сквозь пробитую брешь в ее броне…
– Это трудно, верно? Быть прикованным? – По спине Лайлы пробежал холодок, когда он бросил ей в лицо ее же злые слова. Она крепко сжала кольцо в кулаке. – Даже ради высшей цели, – продолжал Холланд, не повышая голоса. – Даже ради спасения целого города, исцеления целого мира, ради изменения жизни всех, кто тебе дорог… – Взгляд Лайлы невольно метнулся к Келлу. – Да, такой выбор сделать очень тяжело.
Лайла наконец встретилась глазами с Холландом, ожидая – может быть, даже надеясь – увидеть в его взгляде холодное нерушимое спокойствие, вероятно, смешанное с отвращением. Но увидела только тени одиночества, утраты. И, как ни странно, силу. Силу двигаться вперед. Пытаться снова и снова. Доверять.
Лайла надела кольцо.
Глава 11
Смерть на море
I«Безымянные святые, смиряющие ветер, утишающие беспокойное море…»
Ленос молился, сжимая в ладонях бабушкин талисман.
«Прошу вас, защитите это судно…»
На корабле что-то громко треснуло, за треском послышалась ругань. Ленос оглянулся – Лайла с трудом поднималась на ноги, от ее ладоней клубился пар.
«…И тех, кто на его борту. Молю вас о благоприятном ветре, добрых водах и чистых небесах…»
– Если разобьете мой корабль, я вас всех лично зарежу! – крикнула Джаста.
Пальцы Леноса лихорадочно сжимали подвеску.
«…проведите нас невредимыми сквозь тьму и опасности».
– Чертовы антари, – выругался Алукард, взбегая по лесенке туда, где стоял Ленос, облокотившись о борт.
Капитан рухнул на палубу возле какого-то ящика и вытащил фляжку.
– Вот как тут не пить?
Ленос отвернулся и закончил молитву.
«Услышьте моление своего смиренного слуги, верующего в величие мира и во все силы его…»
Он распрямился и спрятал талисман под одежду.
– Я не помешал? – спросил Алукард.
Ленос посмотрел на горелые пятна на палубе, потом – на Джасту у руля, которая яростно кричала на антари, своей магией внезапно накренивших корабль на одну сторону. Наконец перевел взгляд на человека, который сидел рядом с ним на полу и пил из фляги.
– Не особенно, – запоздало ответил он, опуская длинные руки.
Алукард предложил Леносу флягу, но тот отказался. Он никогда особенно не любил пить – не считал, что кратковременная эйфория стоит последствий.
– А как ты узнаешь, что они тебя слышат? – спросил капитан, делая долгий глоток. – Ну, эти твои святые?
Капитан не был религиозным, по крайней мере насколько Ленос знал его с этой стороны, и это ему не мешало. Магия – это полноводная река, которая прокладывает свой путь по руслу и кого-то подхватывает и уносит потоком, а кого-то предпочитает обогнуть. И у последних тоже есть свои выгоды: например, с берега на воду открывается лучший вид. Ленос пожал плечами, подыскивая слова.
– Это не совсем… разговор.
– А что тогда? – Алукард недоуменно моргнул сапфиром.
Ленос неловко поежился.
– Это скорее… приношение жертвы.
Капитан издал невнятный звук, признанный, должно быть, изображать понимание. А может, он просто горло прочищал.
– Ты всегда был странным, – заметил он. – Как ты вообще попал ко мне на корабль?
Ленос смотрел себе под ноги.
– Жизнь привела, – ответил он наконец, потому что не верил в удачу – вероятность удачи отрицала бы божественный замысел. Если уж Ленос во что-то верил, так в порядок, назначенный свыше, в то, что ничто на свете не происходит без причины. Иногда удается приблизиться к пониманию этого замысла, иногда он от вас сокрыт, но в любом случае он существует.
Подумав еще немного, он добавил:
– И Стросс.
В конце концов, именно угрюмый старший помощник со «Шпиля» наткнулся в Тейнеке на Леноса, только что сошедшего с хейнасского корабля. По какой-то причине он понравился Строссу, и тот привел его на борт нового судна – с сияющим корпусом и парусами цвета полуночного неба. Там собралось немало странного народа, но самым странным оказался тот, кто вышел их поприветствовать. Капитан.
– Мы что, решили набирать бродяжек? – вот первое, что он спросил при виде Леноса. Держался он непринужденно и умел улыбаться так, что немедленно хотелось улыбнуться в ответ. Ленос не мог не пялиться на него с открытым ртом: в его родном селе моряков всегда можно было отличить по обожженной солнцем коже и неряшливой выцветшей одежде. Даже капитаны выглядели так, будто их специально выдерживали на солнце и ветру для особой выносливости. А этот человек был юным, сильным и восхитительным – в элегантной черной одежде с серебряным кантом.
– Меня зовут Алукард Эмери, – сказал он, и по собравшимся пробежал шепоток, будто это значило что-то особенное. Но Ленос знать не знал фамилии Эмери, да с чего бы ему могло быть дело до этого? – Корабль зовется «Ночной шпиль», и вы все здесь, потому что я набираю для него команду. Но пока вы еще не команда. Не обольщайтесь раньше времени.
Он кивнул ближайшему кандидату – здоровенному детине с мышцами как корабельные канаты.
– Что ты умеешь делать?
Между моряками пробежал смешок.
– Ну, – ответил здоровяк, – я отлично поднимаю тяжести.
– Я превосходно читаю карты, – вызвался другой претендент.
– Я вор, – сообщил третий. – Лучший, какого вы можете найти.
Каждый из собравшихся знал что-то, кроме морского дела, был кем-то еще, кроме моряка. У каждого был свой
