– Я здесь была, – сказала Мосс, вернувшись к Ньоку и О'Коннору. – Это то самое место, где я потеряла ногу. Я в этом уверена. Я видела здесь другую версию себя самой. Видела свой дубль.
– Тонкие пространства непредсказуемы и нестабильны. Иногда они инертны, но иногда наводят ужас, – сказал Ньоку. – Отражения, дубли, замкнутые времениподобные кривые.
– Иногда объяснения Уолли может понять только доктор наук по квантовой механике, – вмешался О'Коннор. – Надеюсь, для нас он попробует объяснять попроще.
– Насчет дублей я понимаю, но все это место повторяется, – сказала Мосс, не зная, как точно описать ее впечатления от этого места.
То же белое дерево, те же сосны, та же река из ее воспоминаний, в этом она не сомневалась, но что-то в этом было странное, постановочное, как будто она смотрела на декорации, изображающие то место, но не на само место.
– Я видела как будто сотни таких деревьев, тысячи, куда ни посмотри, в каждом направлении. Словно весь мир пятился от меня…
Но ей пришлось прерваться. Сначала это показалось нападением, ударом, не то секундное помешательство, не то обман зрения, но лес вокруг изменился. Сосны стали гуще, растительность пышнее. Ньоку пошел вперед, раздвигая ветки, Мосс и О'Коннор последовали за ним и оказались на поляне у Красного ручья, но на другом берегу. Белое дерево Вардогер стояло на другом берегу, а не за их спинами.
– Сюда, – сказал Ньоку. – Мы каким-то образом сделали круг. Нужно переправиться.
Но Мосс потянула его назад. Они вернулись к белому дереву тем же путем, что и пришли. Они попытались найти ложе сухого ручья, чтобы вернуться к машинам, но заблудились и снова очутились у белого дерева. Ньоку раздраженно фыркнул. Они снова стали пробираться мимо сосен и вернулись к белому дереву.
Но через секунду это странное чувство прошло. Они опять оказались в знакомом лесу около единственного белого дерева, как будто густые сосны и повторяющийся лес были обманом зрения.
Ньоку расхохотался трубным смехом.
– Как я и сказал, наводят ужас.
– Давайте отсюда выбираться, – сказал О'Коннор, опираясь на палку – то ли у него закружилась голова, то ли он не доверял самой земле. – Здесь не стоит находиться.
Уже ближе к тому, что Мосс помнила об этом месте – дезориентация, повторение. Мосс хотелось поскорей уйти отсюда подальше, и она поспешила обратно, почти бегом, с каждым ударом сердца по венам растекался страх. О'Коннор и Ньоку догнали ее только у пирамидки на мягком бревне, Вардогер больше не было видно.
– Это как когда включается Б-Л-двигатель и ты летишь в НеБыТь, – сказала Мосс, – когда кажется, что ты чувствуешь все варианты будущего разом.
– Уолли считает, что это место создал Б-Л-двигатель, – сказал О'Коннор.
Он вспотел и раскраснелся.
– Я думаю, это место мог создать Б-Л-двигатель, – поправил его Ньоку. – Закавыка в том, что узлы Брандта-Ломонако существует вне времени. Почти парадокс! Если считать, что это тонкое пространство, Вардогер, создал Б-Л-двигатель, то оно может перенестись в любое время, и в будущее, и в прошлое. Мы считаем время данностью, а оно меняется, и нелинейно. Вы только представьте. Вы видите сгоревшее дерево, покрытое пеплом.
Мосс кивнула.
– А теперь представьте, что лесной пожар, в котором сгорело это дерево, не случится еще три сотни лет или три тысячи, понимаете? Подобное может происходить в тонких пространствах, это квантовый парадокс. Время здесь – как вода, которая иногда течет вверх. Тонкое пространство может быть последовательностью действий, которые еще не случились.
А ведь Николь некоторым образом описала это место, поняла Мосс. Она говорила о призраках в лесу, которые предшествуют телам. Мариан и еще одна Мариан.
– Я тебя услышала, но все равно не понимаю, что это за место, – сказала Мосс.
– Не что это за место, а чем оно может быть, – сказал Ньоку.
– Ты как? – спросила Мосс О'Коннора, который сидел на бревне и вытирал лицо носовым платком.
– Нормально. Просто потерял ориентацию. Скоро приду в себя.
– Одна планковская единица от настоящего времени дает нам множественную вселенную, – сказал Ньоку. – Квантовая гравитация похожа на застежку-молнию, стягивает все вероятности в одну реальность, «твердую землю». Тонкое пространство – это когда молнию заело.
– И оно большое, это тонкое пространство? – спросила Мосс. – Только одно дерево? Или весь лес?
– Я не знаю! Это просто чудо, но я не могу даже предположить, какого оно размера. Б-Л-узлы по большей части – лишь гипотетические формы, скорее математическое выражение, чем топографическое место, которое можно измерить. На Земле до сих пор наблюдали всего несколько Б-Л-узлов, и это место совершенно уникально.
– Значит, такие явления очень редки, – предположила Мосс.
– На Земле – да, но наши стартовые площадки в Черной долине ими кишат. Это одна из причин, почему КК ВМФ производит пуски из космоса, – объяснил О'Коннор.
– А другая причина? – спросила Мосс.
Ньоку засмеялся.
– Ох! Видишь ли, в начале восьмидесятых исследовательская лаборатория ВМФ опубликовала доклад, где утверждалось, что Б-Л-двигатель может стать причиной возникновения черной дыры. Теоретически, конечно. Находясь в квантовой пене, наши корабли входят в черные дыры, но если что-то пойдет не так, то лунная база находится достаточно далеко.
– Да ты меня разыгрываешь.
Ньоку с улыбкой пожал плечами.
– Это всего лишь математические формулы.
– Обычно мы не упоминаем об этом в ежегодных докладах Конгрессу, – сказал О'Коннор. – Я в норме, можем идти дальше.
– Черные дыры, тонкие пространства, – сказала Мосс, протянув О'Коннору руку, чтобы помочь подняться. – А где другие тонкие пространства?
– Одно – в Лос-Аламосе, три – в Тихом океане, и все – на месте первых испытаний Б-Л-двигателя, – ответил Ньоку. – В большинстве своем оказывают влияние только на элементарные частицы. Но тонкое пространство в Тихом океане довольно интересно.
– Похоже на это?
– Совершенно не похоже. Размер этого… Мы в нем были. Узел пространства-времени в Тихом океане считается очень крупным, но всего несколько футов в диаметре. Даже близко не такого размера, как Вардогер, но достаточно большой для появления рыб-дублей, когда они в него вплывают.
– Рыб-дублей?
– Калифорнийских ставрид, – сказал Ньоку. – Можно поймать ставриду, но она все равно уплывет.
– А та, что уплывет, всегда больше той, которую ты поймал, – вставил О'Коннор.
– Мы изучали рыб-дублей из тихоокеанского тонкого пространства, но это также и петля Геделя, то есть особый вид замкнутой времениподобной кривой, – продолжил Ньоку. – Это очень странная часть океана.
– Ты уже это упоминал. И где это? – спросила Мосс.
– Лоренцево многообразие в четырех измерениях, оно… В общем, если
