– Нет, – ответила я. – Я защищаю невинных.
На одно жуткое мгновение я решила, что Хильдекрюгер все-таки меня убьет, переменит решение с внезапностью летней грозы, но он протянул мне руку и помог подняться.
– Идем, – сказал он, расстегнул наручники и выкинул их. – Путь долгий и нелегкий.
– Куда ты меня ведешь?
– Я должен тебя сберечь, – сказал он.
Я последовала за ним через поляну и вдоль вереницы деревьев, отбросив желание свернуть с тропы и оглянуться.
– Это отсюда берутся дубли? – спросила я.
– Вардогер – это дверь дома с множеством комнат. Некоторые призраки проходят через это место. Они в растерянности. Думают, что проходят сквозь зеркало. Как вы их называете? Дубли? Дубли пересекают реку вот в этом месте. Они помнят, что заблудились в лесу и каким-то образом очутились с другой стороны, как в детском кошмаре. Они выходят через лес к поляне. И возвращаются к реке, которая вроде бы должна оказаться за спиной.
– А другие? – спросила я. – Ты сказал, некоторые дубли появляются здесь, пересекая реку.
– А другие вдруг оказываются намного старше. Мы убиваем их, когда встречаем. Они хотят занять наше место. Иногда им это удается.
– Кто они?
– Мы, – ответил он. – Мы видим себя и боремся с нескончаемым мятежом, сражаемся с собой же. Ты понимаешь, когда это случается. Видишь своего двойника и понимаешь, что должен его убить. А иначе он убьет тебя. И станет тобой.
Впереди тянулись деревья Вардогер. Я оглянулась и увидела ту же бесконечную линию деревьев с другой стороны. Мариан заблудилась здесь, пересекла реку и увидела себя. Дубли миров, дубли людей.
– Ты убил всю семью Мерсалта.
– Да, топором, – признал Хильдекрюгер. – Патрик Мерсалт хотел нас уничтожить, и я уничтожил его. Он хотел выдать нас в обмен на помилование. Тридцать сребреников. Он бы привел Рубеж прямо на порог. Идиот.
Когда мы приблизились к берегу, Хильдекрюгер стянул с ветки шубу и отдал мне. Сам он завернулся в армейское одеяло.
– В конце времен холодно, – сказал он. – Ты же видела. Но продолжай идти и не сворачивай с тропы. Мы можем оказаться где-то еще. В этом и опасность. Не знаю, что будет, когда появится Рубеж, если он появится, но думаю, эта граница сломается, как яичная скорлупа, и через нее проникнет ад.
Я вскарабкалась по корням дерева и наступила на бревно, обеими руками держась за веревочные перила. По такой поверхности мне было трудно передвигаться – круглый, гладкий ствол упавшего дерева Вардогер скорее походил на окаменевшее дерево, чем на уголь. Я не чувствовала, где вода намочила дерево и оно стало скользким, где не держится протез. Хильдекрюгер взобрался после меня и шел очень близко. Я двигалась мелкими и неуклюжими, детскими шажками, схватившись за веревку. Под нами грохотала река с черными быстринами.
«Ты же видела», – сказал Хильдекрюгер. На полпути температура упала, как будто мы переступили из весны в зиму. Небо налилось свинцом, воздух заполнился кружащимися снежинками и ледяной крупой. Пейзаж впереди изменился, зелень весны сменилась зимой, хлопья снега заслоняли деревья Вардогер. Я шажок за шажком пробиралась по мосту, от изморози ствол стал еще более скользким, а вокруг, словно новорожденные звезды, парили повешенные, распятые вверх ногами над рекой и вдали, среди деревьев. Они стонали, и голоса сливались в нескончаемом хоре мук.
Я упала на колено и схватилась за веревку, прижавшись к ней, чтобы ветер не снес меня в реку. Хильдекрюгер съежился под одеялом, копна рыжих волос покрылась инеем. Поляна за нашей спиной превратилась в арктическую пустыню. Я заметила проблеск оранжевого среди зелено-стальных деревьев. И закричала в ужасе.
– Я была здесь распята, – всхлипнула я, осматривая тела над рекой в поисках собственного, – я была одной из них.
Хильдекрюгер подхватил меня и помог восстановить равновесие.
– Как ты выжила? – спросил он.
Снег налип на его ресницах, а глаза увлажнились на ледяном ветру. Он держал меня, не давая упасть.
– Меня спасли, – сказала я, гадая, не увижу ли огни спускаемого квадромодуля. – Сняли и спасли. Но спасли не того человека. Смотри – вон там, вдалеке, вон она. Та женщина – это я. Настоящая я.
Хильдекрюгер оглянулся.
– Та женщина мертва. А ты здесь.
Я не знала, что такое КТН. Я прилетела из того времени, где нет Рубежа, я всего лишь вероятность, одна из вероятностей. Болевая точка в глазах расширилась и превратилась в бездну. Все вокруг меня стало бездной.
Хильдекрюгер дотащил меня до конца моста практически на себе, и когда мы сошли с поваленного дерева на снег, прижался ко мне, накинув одеяло. Он вел меня вперед. Вокруг возникали бесконечные отражения, будто в калейдоскопе, в зеркалах. Я смотрела, как мы идем по небу над рекой навстречу нам и одновременно другую сторону, и из земли, и с моста. А в глубине каждого отражения я видела проблеск оранжевого.
Хильдекрюгер подтолкнул меня вперед. Тропа у деревьев Вардогер начала изгибаться, и, несмотря на пронизывающий ледяной ветер, воздух наполнился дымом, будто мы приближаемся к огромному костру, обжигающая легкие чернота сделала небо угольным. В небо струились огненные искры.
– Быстрее, – сказал Хильдекрюгер, ведя меня по изгибающейся тропе вдоль деревьев, в дыму цвета полуночи. Вскоре вспыхнули и деревья Вардогер, они больше не были белыми, а полыхали огнем, одно за другим, как шеренга искрящих факелов, ветер сбивал оранжевые языки пламени и уносил их ввысь, словно каждое дерево – это торнадо огня, протянувшееся до небес.
– Куда ты меня ведешь? – спросила я, перекрикивая вой ветра.
– Вот он, корабль из ногтей, – сказал Хильдекрюгер, я и увидела впереди черный корпус «Либры», возвышающийся над вечным лесом, останки кораблекрушения, припорошенные снегом. В носу зияла дыра, а корма вместе с машинным залом, где находились силовая установка и Б-Л-двигатель, полыхала, выбрасывая импульсы ослепительно-голубого света, вспыхивающего и угасающего.
Мы поспешили по тропе мимо горящих деревьев, корабль разрастался в поле зрения. Я заметила надувной купол КК ВМФ, угольно-черный бастион среди наступающего снега, в нем тускло светились окна. Я хотела пойти туда, погреться в тепле, но Хильдекрюгер вернул меня на тропу.
– Там тебя убьют. Что бы я ни сказал, они тебя убьют. Они обучены убивать без лишних вопросов. Люди в том куполе – часовые. Они следят за приближением наших
