– Потому что не нашлось глупцов, которые бы здесь поселились, – сказал Итан. – Мы не заблудились?
– Нет. – Нэт смотрел на карту, которую Анон спер на старой заправке. – Двигаемся дальше.
Итан вел машину по колдобинам. Пойдет ли Дуэйн из придорожного магазинчика на вечеринку в субботу и подцепит ли Клару? Итан на это надеялся. Может, ложь голоса создаст волну в том городишке и для разнообразия изменит жизни к лучшему.
В последнее время он больше обычного задумывался над тем, что говорит голос. Откуда все это? Как он выбирает сказать именно это, а не другое? Почему иногда он врет напропалую, а иногда попадает прямо в тревожную правду?
Он действительно пытается все испортить? Или это вина Итана?
Существует ли обратная версия голоса? Как у Чизары, которая может ремонтировать, а Нэт – становиться Анонимусом? И чем, черт побери, это может быть?
Ему также было интересно, что случится, если он встретит других таких, как он, с голосами. Что скажут друг другу два голоса?
В драгоценные моменты, когда ему удавалось тайком добраться до телефона и написать Соне, она всегда задавала подобные вопросы. Он терпеть не мог не знать ответов. Ему нужно больше знать о своих способностях, а единственный способ это сделать – встретить кого-нибудь такого, как он.
И лучшее место для этого – на настоящий момент главный в стране центр активности зероев.
Новый Орлеан.
И то, что Соня Соник тоже едет туда, только к лучшему.
Поэтому Итан Купер продолжал вести машину по раздолбанной проселочной дороге, даже когда опустилась ночь и остальные уснули.
Глава 21
Анонимус
– Вон тот дом справа кажется пустым, – сказала Клип. – Останови-ка.
Пока Итан останавливал фургон, Тибо смотрел на дом с закрытыми ставнями. Все сидели молча, устав от долгой поездки. Нервы были на пределе: они колесили по Новому Орлеану в поисках убежища, стараясь не дергаться, когда мимо проезжали полицейские машины.
В конце концов они остановились. Тело Тибо хотело двигаться, размяться. Выбраться из фургона.
– Ага, внутри нет глаз, – сказала Клип.
– Никто не спит? – спросил Итан. – Не видишь внутреннюю поверхность век?
– Я бы не увидела, если человек крепко спит. Пусть Анон посмотрит для полной уверенности.
Тибо уже осматривал улицу в поисках сияющих линий внимания любопытных соседей. За домом никто не следил. Среди жимолости на заборе он разглядел калитку.
– Похоже, хозяева уехали в отпуск, – добавила Чизара. – Никакого вай-фая вокруг. В электросети нет энергии. Миленькая система безопасности. – Она щелкнула пальцами. – Во всяком случае была.
– Зара, можешь включить бойлер? – тихо взмолилась Келси. – Умираю как хочу в душ.
– Я тоже, – улыбнулась Чизара. – Готово.
– Анон, возьми телефон, – сказал Нэт. Он сидел на заднем сиденье по центру, натянув свою обычную бейсболку на глаза. Провинциальный Великий Вождь.
Чизара взяла пакет из фольги и с мрачным видом достала из него одноразовый мобильник для Тибо.
– Я отправлю сообщение, если все чисто.
Он сжал руку Клип, и она стиснула его пальцы в ответ, задержав его в фургоне еще на мгновение. Нежное напоминание вернуться.
Он вышел во влажную прохладу новоорлеанской зимы.
На калитке не было висячего замка. Из соседнего дома доносилось слабое бормотание телевизора, но в окнах не блестело внимание. В этом плане телевизоры были полезны – притягивали глаза, которым нечем заняться.
Все признаки в залитом солнцем заднем дворике говорили в пользу зероев. Миска для питомца была сухой, как и земля в горшках с поникшими цветами. Хозяев не было уже некоторое время, и никто не приходил поливать цветы в их отсутствие. Но не значило ли это, что они скоро вернутся?
Около ступенек лежал приметный кирпич, а под ним, конечно же, обнаружился ключ. Тибо сдул с него землю и покачал головой. Должно быть, это безопасный район. Или за домом присматривают соседи?
Между сетчатой дверью и дверной коробкой протянулась паутина. Тибо отвел ее в сторону и отпер дверь.
Кухня была чистой, рабочие столешницы – пустыми. В холодильнике стояла только горчица. В доме явно никого не было.
После яркого солнца закрытый ставнями дом внутри выглядел погруженным в тень сонным царством. Темный коридор огибал лестницу, на стенах висели фотографии в рамках. В них отражались тонкие лучики света от дверного стекла в конце коридора.
Коридор с фотографиями… На Тибо обрушилось воспоминание о том, как он срывает со стен фото в рамках и бросает в мусорный мешок. В голове нарастал рев, угрожая снова затянуть его в бурю саморазрушения.
Он сделал медленный вдох.
Это не дом его родителей. Он должен оставаться в настоящем, в этом теле. Его друзьям нужно безопасное место для отдыха, и он может помочь им. Клип нужно, чтобы он вернулся к ней.
Под ногами скрипели покрытые ковриком доски пола. Он имеет вес. Он не призрак, не заблудший дух. Он один из зероев.
Он почувствовал кожаный ремешок на запястье. Там висела Чизарина электронная таблетка. Тибо представил, как Авария тянется своей силой, чувствуя его сквозь стены. Включает трекер на его запястье. Заявляет права на него. Или, может, присматривает за ним.
Слева от него открывалась столовая, заставленная темной полированной мебелью. На стенах висели еще фотографии. Лыжник, у которого из-под лыж вылетает снег по широкой дуге. Семья у большого камина, у всех вокруг глаз незагоревшие следы от лыжных масок. Хотелось надеяться, что сейчас они тоже там и им предстоит еще неделя отпуска.
При виде счастливой семьи он ощутил укол зависти, острой тоски и подавленного гнева. И страха. Что, если он что-то пропустил в тот день, когда пронесся по родительскому дому с Клип, хватая фотографии, подарки и открытки? Если он оставил хоть одну вещь и мама нашла ее, она ухватится за нее и опять доведет себя до сумасшествия.
Заставив себя отогнать эту мысль, он повернулся к следующей комнате.
Полки с книгами, мягкие стулья и оттоманки, резные приставные столики. Его снова одолела зависть к людям, которые чувствуют себя в мире как дома. Которые могут обустроить дом, занять пространство, наполнить его своими вещами и быть уверенными, что, пока их не будет, все останется на своих местах.
Но от зависти не было толку. Он проверил выходы, маршруты бегства, на случай если заявятся федералы. Коридор был узким, на стенах вперемешку висели маски для Марди Гра и фотографии. Достаточно узко, чтобы зажать толпу ввалившихся в дверь федералов.
В ящике для растопки лежал сложенный номер местной газеты двухнедельной давности. Хозяева уехали задолго до первых шествий Марди Гра. Они были достаточно богатыми, чтобы просто закрыть дом и уехать. Не сдавать его в аренду приезжим. Просто включили сигнализацию и уехали.
Надо написать остальным. Они ждут снаружи, нервничают, им нужен душ и кровати. Но так хорошо после долгой поездки побыть одному в этом обжитом месте, о котором явно заботились.
Они ночевали в глухих местах, делили дешевые номера
