– У-у-у, – повторилось слева.
В голову вместе с болью ворвались воспоминания. Подземелье замка, темница, мать без сознания и черновой переход. Срочно пошевелил ногами и облегченно выдохнул – конечности на месте. Еще раз шевельнулся. Точно, ВСЕ конечности!
Уперся руками в землю, оттолкнулся и со скрипом поднялся. В голове били колокола, словно накануне я перебрал в таверне «Золотой дракон». Дыхание то и дело сбивалось, рождая сухой, выворачивающий наизнанку кашель.
– М-м-м… – донес до меня ветер.
Нашел в себе силы, оглянулся. Нас занесло в незнакомый город и выкинуло рядом с широкой дорогой, прямо между высокими трехэтажными домами. Стонала Фрида. Выглядела она неважно: лежала на боку, закрывая глаза руками и прижимая к животу коленки.
– Ранена? – уточнил я, приближаясь, попутно осматриваясь в поисках матери и прогоняя мысли о том, в каком состоянии могу ее найти.
– Нет, – шепнула рабыня. – Но далеко идти не смогу.
– Жаль, – констатировал я, провожая взглядом пожилую пару, ускоряющую шаг на той стороне дороги. – Кажется, нам лучше убраться с улицы. И побыстрее.
Фрида открыла глаза, когда я нагнулся, протягивая руку. Ее трясло от слабости и слишком большой траты магического резерва, но, к моему удивлению, рабыня поднялась.
– Что это за место? – спросила она, опираясь на меня и облизывая пересохшие губы. Черные глаза лихорадочно блестели.
– Судя по всему, приграничный городок, – пожал плечами я. – Здесь жарко, как в Хастарии, но путники одеты по моде Ригула. Мы где-то посередине.
Я говорил, а сам медленно шел вперед, увлекая за собой Фриду и продолжая осматриваться в поисках матери. Перебирая в голове все мыслимые и немыслимые несчастья, которые могли обрушиться на ее голову, все больше мрачнел.
Рабыня бросала на меня вопросительные взгляды, но я делал вид, что не замечаю их, не желая обсуждать болезненную тему и озвучивать неутешительные прогнозы. Пока страшные слова не произнесены – не вынесен и приговор. До тех пор и вера сильнее, и надежда крепче.
– Она жива, – внезапно проговорила Фрида, останавливаясь и вынуждая встать меня. – Но мы пошли не в ту сторону. С ней артефакт силы. Перстень. Чувствуешь?
Я прислушался к своим ощущениям, отчего-то мгновенно и безоговорочно поверив рабыне. Действительно, где-то позади посылала сигнал бедствия магическая вещь. Очень знакомая, словно не раз видел ее раньше.
Стоило подумать о ней, в голове возник образ изящной женской кисти, на безымянном пальце которой красовался перстень из белого золота с выгравированным на нем рисунком. Голова волка в профиль.
Неожиданно. Подарок отца, который давно считался потерянным.
– Она очень слаба, нужно спешить, – сообщила рабыня, пошатнувшись.
– Ты тоже далеко не уйдешь, – мрачно заметил я и, стащив мешок Тирэна, прихваченный в темнице, сунул ей. – Иди через дорогу. Видишь гостиный двор с воодушевляющим названием «Приют странника»? В сумке есть деньги, сними три комнаты и жди нас.
Честно говоря, ждал излюбленных женских капризов или, на худой конец, благородного «Без вас я никуда не пойду», но ничего подобного не случилось. Кивнув, Фрида забрала мешок и нетвердой походкой отправилась в указанном направлении. Признаюсь, подобное поведение обескураживало.
Мама нашлась через три дома, в узком переулке. Выглядела она плохо, жизнь едва теплилась в хрупком измученном теле. Подняв ее, я почувствовал, как мелко трясутся мои руки. Не от тяжести, от злости.
– Раен, – проговорил сквозь зубы, отправляясь к гостинице, – надеюсь, ты выжил, чтобы сдохнуть по-настоящему мучительной смертью.
Тут же вспомнились слова Фриды, залечившей рану мерзавцу. Она говорила примерно то же самое, а значит, имела зуб на прекрасного принца. Интересно, почему? Как они связаны?
Вопросы крутились в голове не переставая, а желание узнать ответы разрывало меня изнутри. Задумавшись, подошел к дверям гостиницы и пнул дверь, едва не прибив ею немолодого, хорошо одетого мужчину, прижимающего саквояж, напоминающий большой пухлый кошелек.
– Смотреть, куда переть! – раздосадованно закричал он, отпрыгивая в сторону. – Понапереехать!
Я замер, прищурившись, с особым вниманием рассматривая жертву своего неучтивого поведения.
– Быть не может! – проговорил, стоило понять, что зрение и память не подводят. – Господин лекарь собственной персоной! Давно не виделись.
Мужичок вскинулся, поджал губы и пригляделся, после чего медленно попятился, бледнея с каждым шагом.
– Вы! – узнал он меня. – Это же вы!
– Я, – радостно согласился. – И снова не один.
– Ой, – пискнул тот самый лекарь, что лечил меня после перемещения в Хастарию. Округлив глаза, он крутил головой, разыскивая, судя по очумевшему взгляду, самого демона.
– Брат не смог приехать, – с печалью в голосе огорчил я лекаря. И тут же добавил, чтоб он сильно не расстраивался: – Зато я не один! С мамой и девушкой. Обе в ужасном состоянии. Вас нам послали боги.
– Нет! – Лекарь затряс головой, словно собирался оторвать ее от шеи. – У меня важный дела. Я уезжать немедля. Вы не стать меня удержать!
– Почему это? – удивился я. – Отрывать вам конечности, конечно, не стану. Я не варвар, как старший братец, и топор при себе не держу. Но у меня есть свои методы, не менее эффективные…
И улыбнулся, демонстрируя серьезность намерений. Эту специальную омерзительно-фальшивую улыбку я унаследовал от деда, сына короля Ригула. Фамильная, так сказать, реликвия!
Лекарь демонстрацию наследия оценил, проникся, смиренно кивнул и спросил уже совсем другим тоном:
– Куда иду?
– Куда вон та девушка велит, – подсказал направление я.
Фрида стояла чуть поодаль. Неестественно прямая спина и чуть приподнятый подбородок выдавали обиду, уж я-то сразу понял. Значит, кто-то успел оскорбить маленькую рабыню, и теперь она строила из себя независимую, могучую и бесчувственную даму, способную все решить самостоятельно.
Мысленно выругавшись, подошел ближе и проверил собственную теорию:
– Нам дали три номера?
– Нет, – отчеканила она, – клятвопреступницам здесь не место. Как и их спутникам. Поэтому возьми мешок и располагайся, а я уйду.
Я возвел глаза к потолку. Собирая волю в кулак, направился к стойке, за которой дежурил ухоженный мужчина среднего возраста с заурядной внешностью.
Он был одет в светлую рубашку с короткими рукавами, тонкий жилет и темные широкие брюки. На ногах обнаружились кожаные тапки с открытыми мысками. Скорбно поджатые губы, алчно следящие за каждым моим движением глаза и тщательно зачесанные назад жидкие волосы выдавали в мужчине лощеного, уверенного в себе дельца.
– Сколько у вас свободных номеров? – спросил, приблизившись.
– Ни одного, – ответил самоубийца, морща нос. Ему было неприятно наше присутствие.
– Тогда освободите три, – приказал я. – Смежные. Принесите туда ужин. И нагрейте воды для девушки. Полную ванну!
– Если вы не слышали, то повторюсь: номеров нет! Выметайтесь. И вы, и клятвопреступница. Не то вызову стражу. Оборванцы!
– Стражу? – усмехнулся я, понимая, что больше не в силах держать ворона. – Ну позови. Пожалуй, будет забавно.
Я почувствовал, как кипит, волнуется внутри сила. Словно игристое вино наполняет бокал, она наполняла меня, шипя, пенясь, разливаясь, нагнетая магический фон. Откинув голову, прикрыл глаза, ощущая, как восстанавливается баланс, как родная стихия накрывает с головой. Злость
