– Не жди, – сказал как можно грубее. – Сегодня приговор не будет исполнен. Мне не до тебя.
– Спасибо.
Одно слово, произнесенное тихо и почти без эмоций, породило новые муки совести. Как удар под дых. Чтоб ее!
– Я знаю, что это ваш долг, – продолжила Фрида, словно нащупав в моей броне слабину и решив разбить ее окончательно. – И благодарна за отсрочку. Чувствую, время прощаться еще не пришло.
– Вот как?
Злая ирония в моем голосе вырвалась против воли.
Она ничуть не смутилась.
– Правда. Я должна вам показать…
Медленно, словно боясь моей реакции, она подняла руки. Так и не шагнув ко мне, замерла в нерешительности. Подумав мгновение, я кивнул, не до конца понимая, чего она хочет.
– Даже ворону иногда нужно напомнить, – шепнула Фрида, касаясь моих висков кончиками ледяных пальцев. По позвоночнику словно гусиным пером провели. То ли приятно, то ли страшно до мелкой дрожи. – Все беды настоящего чаще всего корнями из прошлого. Та, что родила вас, – лишь одна из марионеток в хитросплетениях судьбы, но ее жизнь может приоткрыть завесу…
Тьма накатила волной, застилая глаза и вызывая желание скинуть руки рабыни. На миг в голову пришла мысль, что я ослеп навсегда, и тут же мир взорвался яркими картинками из прошлого. Путаные и неясные поначалу, они преображались в нечто, пугающее своей реалистичностью. В воспоминания, свидетелями которых мне позволила стать хрупкая рабыня.
* * *Спустя некоторое время я вышел из гостиного двора и направился прочь, куда глаза глядят. Необходимо было осмыслить увиденное.
Фрида. Рабыня. Девушка с искалеченной судьбой. Она не говорила о своем даре, хотя знала, что он станет гарантом ее неприкосновенности. Потенциальная ученица Шести Старцев, как и я. Скорее всего, будущая присяжная… Но зачем она молчала? Проверяла меня? Возможно. Но как она рисковала!
И я – глупец. Давно мог прислушаться к внутреннему чутью и разузнать о ней больше, но отчего-то оттягивал этот момент. Хотя и здесь все ясно. Я знал почему. Потому что, впервые увидев, сразу понял, что должен убить ее, привести приговор в исполнение. Таков мой долг. Клятвопреступница не может стать подругой ворона. Другое дело – присяжная…
Мотнув головой, присмотрел лавку в тени ветвистого дерева и, усевшись, постарался вернуть мысли в нужное русло. Заговор, грозящий переворотом. И мама оказалась косвенно причастной. Мама. Стоит ли ей знать? Думаю, да… Память услужливо подкинула картинки из прошлого, напоминая, что было, и сопоставляя известные факты с новыми знаниями.
Мама…
Габриэлла Эйдинбергская слыла самоуверенной красавицей и умницей, а ее магический потенциал приводил к порогу родового имения по десятку женихов в год. Хотя, возможно, их вело еще и ее сильное сходство с одним из сыновей короля. Младший принц любил погулять, но дети у него получались редко. Собственно, только мама и случилась.
Узнав о конфузе, король пригласил одного из дворян, дабы одарить того землями, золотом и женой. Беременной от принца. Вильям Эйдинбергский не сопротивлялся – жена ему досталась красивая, земли плодородные, а золото он пустил в дело. Только вот спустя годы его стали задевать возобновившиеся разговоры и насмешки при дворе его величества. А виной тому была подросшая Габи, похожая на родного отца как две капли воды.
И Вильям стал искать «дочери» достойную партию. Как можно дальше от дома. Габриэлле едва исполнилось семнадцать, когда отчим вызвал ее к себе и сообщил «радостное» известие: сам правитель Кенарии, Бьерн Тэкати Эссшат, посватался к девушке в мужья. И не просто обручиться решил, нет. Зачем время тянуть? Он уже приехал и готов к обряду.
Дальше была спонтанная свадьба, скорые проводы и упоение победой. Правда, недолгое. Узнав о выходке Вильяма Эйдинбергского, король отослал того в бесовы дали – в далекую Хастарию – с дипломатической миссией. На пять лет.
Вернулся Вильям уже без жены, она погибла от южной лихорадки. Сам он стал гораздо более замкнутым и серьезным, нежели прежде, и, к удивлению короля Ригула, решил продолжить дипломатическую службу.
Что касается Габриэллы – она уехала с Бьерном в его северные владения. На все предложения короля Ригула о возвращении девушки в семью варвар ответил отказом и даже пригрозил войной. На том от него и отстали, решив, что дикарь проникся красотой и умом жены и потому не хочет с ней расставаться.
К сожалению, все было иначе.
Я всегда знал, что мама не любила отца. Ненавидела. И у нее были на то причины.
Приехав в Кенарию, она какое-то время надеялась на короля. Тот закидывал Бьерна маг-письмами с предложениями одно выгоднее другого, лишь бы вернуть внучку домой. Но варвар был непреклонен. Больше того, отказал ей в просьбе отложить исполнение супружеского долга и овладел женой в первую же ночь после обряда.
Бьерн пугал ее своим невежеством, силой, нетерпимостью, а она, в свою очередь, раздражала его утонченностью манер, привычкой насмешничать и слабостью. То, что в Ригуле называли женственностью, грацией и красотой, в Кенарии презирали, считая новоявленную жену Бьерна едва ли не больной от рождения.
Слишком худая, слишком бледная, слишком вспыльчивая… Все в ней было для них слишком.
Но было и что-то еще. То, о чем Габриэлла узнала не сразу, но почувствовала с первых дней своего появления. Позже она поняла – это был призрак первой хозяйки замка. Первой жены Бьерна. Его единственной любимой.
Не настоящий призрак, разумеется, но воспоминания о ней занимали настолько много места в сердцах и умах обитателей замка, что у Габи просто не оставалось ни одного шанса на счастье. Она решила узнать о сопернице как можно больше, но, получив информацию, лишь прониклась сочувствием.
Когда-то, нарушив закон о третьем поколении, юный Бьерн женился на девушке из своего народа. По любви, по зову крови. Их союз был силен, только не приносил долгожданных наследников – все дети гибли в утробе Мариты Тиам Гхарт. Пока однажды ее брат, шардигар, не вмешался волей богов. Он принес сестре особенный отвар и велел принимать его, пока та не выносит младенца.
И родился Хакарк.
Крупный серьезный мальчик с пристальным, немигающим волчьим взглядом. Сначала он напоминал обычного младенца, но спустя месяцы пришлось признать: что-то было не так. Повадки зверя прорывались в Хакарке все чаще, неуместные вопросы и сомнения произносились все громче…
Тогда Марита вновь обратилась к брату с просьбой о помощи ее единственному сыну, и тот велел привезти мальчика. Осмотрев годовалого Хакарка, шардигар вынес неутешительный вердикт: ребенок услышал зов древней крови прародителей кенарийского народа, и сущность его рвется между волком и
