– Эво как! – Усмехнувшись, поднялся с постели и подошел к окну. Слегка отодвинув занавеску, выглянул на улицу, чтобы увидеть удаляющийся силуэт Фриды. – И с каких это пор мы такие добрые? – спросил, оборачиваясь к матери. – Неужели старость пришла? Или пытки сделали свое дело и черствое сердце Габриэллы Эйдинбергской научилось сопереживать?
– Не ехидничай, сын, – ответила мама, отмахиваясь от меня. – Я все еще в своем уме и способна мыслить здраво. Сердце и пытки здесь ни при чем.
– Тогда что означает этот акт милосердия? Или думаешь, она опасна?
– Несомненно, опасна.
Кровать заскрипела, и я поспешил помочь матери сесть.
– Зачем ты двигаешься? – спросил раздраженно, взбивая подушку и подкладывая под ее спину, к стене. – Лекарь велел отдыхать и восстанавливаться.
– Девушка…
– Плевать на нее, – рыкнул, отворачиваясь.
– Ты не называешь ее по имени, – заметила мама, снова хватая меня за руку и насильно усаживая рядом с собой. – Злишься на нее. Тогда как она ведет себя сдержанно и осмотрительно.
– Она меня раздражает! Высокомерная рабыня с неуемным эго!
– Дело только в этом?
– Конечно, в этом. Чего ты от меня хочешь? – Вспылив, я снова вскочил и заходил по комнате, заложив руки за спину. – Кроме того, я все время думаю, как нам добраться до Кенарии живыми. Ты же видела внизу наши портреты…
– Сын! Не уходи от ответа. Ты ведь знаешь, я никогда и ни о чем не спрашиваю, если не вижу в том серьезной нужды. Забудь на время о погоне. Сейчас мы в безопасности. Пусть на время, пусть на несколько часов, но и этого хватит, чтобы немного передохнуть и поговорить.
– Хорошо. Но я действительно не понимаю, что ты хочешь услышать.
– Ты заинтересован этой рабыней?
– Нет! – ответил громко. И слишком поспешно. Даже сам растерялся от такого пыла. И все же, немного подумав, добавил, поясняя этот момент и для себя, и для матери: – То есть да. Не ею как женщиной, но ее тайнами. Она – загадка, которую мне хочется разгадать.
– Не нужно.
– Что значит – не нужно? – Я приблизился к кровати, сел и вгляделся в глаза матери. – Что ты знаешь?
– Я же сказала…
– Что ты знаешь об этой девушке? – с нажимом повторил я, чувствуя, как разрастается в душе беспокойство. Вряд ли высокородная леди Габриэлла Эйдинбергская, внебрачная дочь претендента на трон Регула, знает многих рабынь из Хастарии.
– Это долгая история, – отозвалась мама, отводя взгляд к окну. – И некрасивая.
– У нас есть час как минимум. А к некрасивым историям я привык.
Долгую минуту она молчала. Я уж решил, что разговор не состоится, но мама сцепила пальцы и начала говорить, так и не поворачиваясь ко мне.
– Я знаю не много, и тебе не понравится моя роль в этой истории. Но ты вправе услышать. Ее зовут Ясмина. Несколько лет назад Фаридах Найтэри дергал за все веревочки, чтобы спасти единственную дочь. Тогда ей было пятнадцать лет. Я помню ее как сейчас. Красивая, тихая, надломленная… Но расскажу по порядку.
На одном из приемов король Хастарии, Прал иг Сивар, заприметил Ясмину, впервые вышедшую в свет. Тогда же он сообщил ее отцу о намерении взять девушку в жены, чем несказанно всех удивил. Дело в том, что после смерти любимой жены – матери единственного наследника – король сильно горевал и не проявлял особого интереса к противоположному полу. То есть предложение было невероятным и сулило большую выгоду семье Ясмины.
Однако Фаридах отказал королю в очень вежливой форме, объяснив, что дочь уже год как обручена. Прал иг Сивар смолчал, но не забыл отказа.
Спустя какое-то время жених Ясмины погиб, а отец был сильно ранен – на его лавку напали грабители. К слову, он был магом-лекарем и продавал травы, отвары, настойки, славившиеся на всю Хастарию. Не самый простой человек, одним словом. Но король выше.
Вскоре Ясмина оказалась в королевском замке в качестве его невесты. Она горевала, носила траур по жениху и волновалась об отце. Король прислушался к мольбам девушки и дал ей несколько месяцев, чтобы прийти в себя и свыкнуться с новым положением дел.
Все окружение видело трепетное отношение Прала к невесте, и все чаще поговаривали о скорой свадьбе и… рождении детей, разумеется. Тогда-то, увидев серьезность намерений отца, опомнился Раен. Принц. Единственный наследник. И падаль редкостная. Ему очень не хотелось иметь соперников-претендентов на трон отца.
И он совратил Ясмину. Девушка признавалась, что влюбилась в него без памяти почти сразу. Он был любезен, нежен, обходителен и молод, в отличие от старика-отца. Она сама не поняла, как стала его любовницей. Уже тогда ходило много слухов о Раене, но Ясмина не верила никому. Пока однажды он не привел в их тайное убежище нескольких мужчин, чтобы было веселее в постели.
Она отказалась от подобной близости, и тогда принц высмеял ее, заставляя выбирать, будет ли бедняжка их игрушкой или отправится с повинной к королю. Наверняка он и сам не ожидал, что Ясмина выберет второй вариант. Она закричала, прибежали слуги, поднялся скандал…
Прал иг Сивар был в гневе. Выслушав невесту и сына, он сказал, что разочарован, и принял «справедливое» по его меркам решение. Раена отправил в годичную ссылку на север страны, а Ясмину, как продажную девку, выставил на аукцион в качестве рабыни, лишив имени рода и всех привилегий.
Уже тогда Фаридах, немного окрепнув, стал действовать, пытаясь спасти дочь. Он писал петиции, умолял, угрожал… Никто не пришел ему на помощь.
Тем временем история Ясмины не закончилась. На аукционе присутствовал один старый даргхаин, официально ушедший на покой. Для всех он занимался торговлей, но на самом деле продолжал брать заказы и убивать. Он почувствовал в девочке дар, подобный своему, и купил ее.
Ясмина не много рассказывала о двух годах рабства. Старик взялся ее обучать, хотел сделать своей помощницей, а со временем передать ей дело. Только девушка совсем не была склонна к насилию, и ему пришлось учить ее. О методах мы умолчим, но тот даргхаин очень старался пробудить в ученице гнев и жажду крови.
Тот, кто напролом идет к цели, своего добивается. Старик тоже добился. Уж не знаю, что именно послужило последней каплей, но девчонка убила его, нарушив клятву. Так она стала кахали. Клятвопреступницей. На теле выступили рисунки, а магический ошейник перешел в новые руки, по наследству. Невозможно перестать быть рабыней, убив хозяина. Но она этого не знала.
Ясмина пришла домой вся в крови. Отец укрыл ее от стражи и бежал в Ригул, воззвать к Совету и справедливости.
Тогда мы и встретились. Я была членом Совета первый год и очень радовалась назначению. Мы все время твердили о мире и равновесии, о том, что война – высшее зло. А тут приехал целитель с дочкой-клятвопреступницей, чтобы просить защиты от собственного короля.
