Кесарь, до того внимательно осматривающий останки бывшего владельца Лунного дворца, вдруг вскинул голову и посмотрел прямо на меня. Даже через значительное расстояние, совершенно не видя его глаз, я точно ощутила, что смотрят на меня. Внимательно, пристально и явно ожидая пояснений к случившемуся. А может, даже извинений. Хотя с извинениями это не ко мне, королевским особам извинения в принципе не свойственны, так что…
Внезапно передо мной вспыхнуло серебристое облачко, и в нем золотыми искорками сложились слова на оитлонском:
«Мне нужна показательная обоснованная и справедливая казнь, мой кесарь. А не убийство по причине того, что у вас настроение дурное».
И вот совсем не обязательно было меня цитировать!
«Обязательно!» – не согласились искорки.
«У меня было очень дурное настроение», – раздраженно подумала я.
«А-а… – издевательски ответили золотые искорки. – Это несомненно все меняет!!!»
Даже без дополнительных знаков препинания было совершенно очевидно, что надо мной как минимум тонко иронизируют, а как максимум – издеваются.
«Я бы сказал, что убийство темным принцем одного из высших светлых лордов, санкционированное самой пресветлой императрицей, – это, мягко выражаясь, проблема, но полагаю, далее я услышу что-то в духе „вы мужчина, вы и разбирайтесь“?» – поинтересовался кесарь.
Я так подумала и решила, что таки да.
Пресветлый император не написал мне больше ничего, но у меня было такое ощущение, что я через расстояние вижу его улыбку.
– Лорд Юматар, продолжаем, – приказала я, в последний раз оглянувшись на кесаря.
Поймала себя на том, что улыбаюсь, и улыбка не исчезла даже под вопросительным взглядом Адраса. Но так как он продолжал искоса на меня поглядывать, легкомысленно ответила:
– Маленькие радости семейной жизни.
К его чести, принц Мрака никак не стал комментировать это заявление, а я просто наслаждалась ситуацией, расширенными полномочиями и тем, что могу хоть что-то изменить для людей в этом мире, точнее, пока что в этом поместье. Пока что…
* * *Часа за два мы обошли все мастерские, я отобрала свыше тысячи рабов. Вместе с семьями и теми, кого избрал мастер Соно, толпа получилась внушительная. Среди измученных, рано увядающих людей особо выделялись хрупкие девушки и девочки в белых летящих одеяниях, изумленные, с огромными испуганными глазами, сторонящиеся собственных родителей и опасающиеся находящихся вокруг мужчин, и юноши – мускулистые, с обнаженным загорелым торсом, в набедренных повязках, с явным интересом поглядывающие то на меня, то на заметно пугающихся их взглядов девушек.
– Рабы быстро перенимают привычки своих хозяев, – невозмутимо заметил Адрас.
Я в этот конкретный момент также думала о том, что это может стать проблемой. Внушительной проблемой для бывших наложниц, казавшихся хрупкими былинками по сравнению с тренированными гладиаторами.
Принц Мрака продолжил:
– Гладиаторы женщин видят по большим праздникам. Одну-двух на всю оголодавшую толпу. Им обычно отдают провинившихся наложниц. Особо провинившихся.
Тэхарс для разнообразия тоже решил высказаться:
– Сегодня у кого-то будет большой праздник.
К счастью, хотя бы Эдогар промолчал. Зато Адрас решил побольше узнать о моем мире и поинтересовался:
– Женщины в вашем мире подвергались подобному?
– Да, конечно, – легко ответила я. – В далекие, очень далекие, очень отсталые времена существования рабства.
Темный принц хмыкнул. Эдогар помрачнел, Тэхарс со смешком заметил:
– Назвать Эрадарас отсталым – это смело.
– Правда всегда сурова, – сообщила ему.
А затем пояснила для Адраса:
– Рабства в том виде, какой мы наблюдаем здесь, у нас не существовало никогда. Имелись другие варианты, так называемое долговое рабство – когда человек поступал в услужение за долги, военное рабство – захват пленников и содержание их на правах домашнего скота до тех пор, пока родственники не выкупят, и… временное рабство.
– Временное? – переспросил Адрас.
– Да, – подтвердила я, – времена передела территорий воинствующими князьями и их варварскими дружинами. Это когда утром крепость захватил один вождь, в обед – другой, к ночи – третий.
– Хм, – задумчиво произнес Адрас. – И каков был итог этого? Много людей погибло?
Меня определенно все больше озадачивал данный конкретный мир.
Повернув голову, посмотрела на принца Мрака и спокойно ответила:
– За счет стремительного увеличения рождаемости население выросло в пять раз, заселив пустующие территории и положив начало образованию новых государств. И я, если честно, не могу понять, почему вы задали вышеозвученный вопрос?
Адрас промолчал, зато высказался Тэхарс:
– У темных принято так: захватил крепость – вырезал всех подчистую.
– Женщин и детей тоже? – не поверила я.
– Детей сразу, женщин – попозже, – с энтузиазмом поделился информацией дракон.
Вот поэтому и отсталые. Цена жестокости – падение цивилизации, и мне придется заставить их это усвоить. Вопрос в том – как? Самым простым решением было оставить с освобожденными рабами отряд светлых для контроля, но… я не была уверена, что светлые не воспользуются ситуацией, и второе – о какой свободе может идти речь, если в качестве контролирующего органа у людей будут все те же эллары. Нет, путь, конечно, легкий, но неправильный.
И я вновь оценивающе посмотрела на притихшую толпу рабов, которых собрали во дворе Лунного дворца. С высоты террасы, которую отделяло от земли более двадцати ступеней, мне были хорошо видны все люди, как, впрочем, и я им. И в принципе так как наложниц привели уже, то ждать более нам всем было нечего, следовало начинать действовать.
Я и начала, уточнив два вопроса:
– Адрас, вы сможете снять ошейники с них всех одновременно?
Темный принц величественно кивнул.
Вот и отлично. Второй мой вопрос был обращен к Юматару и изрядно удивил его:
– Какая работа у рабов считается самой грязной и неблагодарной?
Светлый ответил с некоторой задержкой:
– Уборка человеческих нечистот, пресветлая императрица.
М-да, предсказуемо.
Когда я подошла к краю террасы, в лицо ударил свежий вечерний ветер, белое светило уже практически скрылось за горизонтом, и в небе полновластно царило темное, как ни странно, сияющее необыкновенным, зеленоватым сиянием. Черная звезда была прекрасна.
Едва я остановилась у самого края, так чтобы меня видели все рабы, толпа испуганно притихла. О том, кто такая я, им уже, вероятно, рассказали, сплетни всегда разлетаются быстрее ветра, и теперь я видела то любопытство, что проглядывало сквозь страх. Абсолютный, панический, инстинктивный ужас, такой, какой был способен внушать только кесарь. И несмотря на то что пресветлого императора здесь не присутствовало, всем вокруг было превосходно известно, кто стоит за мной. И на какое-то мгновение я ощутила эту силу, силу Араэдена, с легкостью способного захватить за один
