Глава обители в далекой и по–прежнему родной Табре выглядел подавленным и испуганным. Первый понимал, что не дал ему желанных ответов. Но что поделать, их не было и у него.
— Хорошо, я передам своим людям, — сухо молвил образ в зеркале.
— Предупреди городские чины, — посоветовал Верховный. — Окажешь им услугу. Никогда не знаешь, чья дружба пригодится.
— Так и поступлю, мудрый.
Мыслями его собеседник был далеко: должно быть, обдумывал, что делать теперь, так что Газван взмахнул рукой, прерывая Зов. Каменные фигурки песчаных демонов, державшие потухший серебряный диск, смотрели в ожидании. «Кто теперь?» — словно спрашивали они.
— Это последний, — сказал старый маг, то ли себе самому, то ли и вправду им.
Покряхтывая, он поднялся и подошел к окну, глядя на столичные крыши. Передразнивая утреннее солнце, мрамор и побеленные стены слепили глаза. Если опустить взгляд ниже, можно было увидеть внутренние дворы обители и магов, спешащих по своим делам. Они уже слышали, что узурпатор, почитай, мертв, но спокойно направляли стопы к работе, ученикам или развлечениям, уверенные, что Первый–в–Круге знает, что делать. Газван наблюдал за снующими подопечными, провожая взглядом фигурки, пока те не скрывались с глаз за поворотом или в дверных проемах.
— Так чего тебе? — наконец спросил он.
— Вас хотят видеть смотрители стихийных Залов.
Все это время Ханнан терпеливо ждал, то рассеянно теребя бороду, то расхаживая из стороны в сторону вне видимости зеркала.
— Мне нечего им сказать.
— Но они ждут, — чародей говорил вежливо, но твердо. Интересно, он и князю Тедеросу приказывал в том же тоне? Газван на мгновение пожалел покойного вельможу, который так хотел иметь в свите неучтенного колдуна.
— И что ты им ответил?
— Что вы посылаете Зов главам обителей и как важно всех предупредить.
— Хорошо, — кивнул Верховный. Однако Ханнан продолжил:
— Они согласны ждать, но им это не нравится. Вряд ли вас отсюда выпустят без ответов.
— И они еще боятся новой осады! — Первый поднял взгляд к потолку. — Подождут. Должны понимать, есть дела поважнее, чем подтирать им сопли.
— Что мне им сказать?
— Что нет смысла толочь в ступе песок, пока я не побываю при дворе. Все слышали, что говорил глашатай? Если нет, напомни: Семеди созывает Совет Достойных, а мусолить наши дела будем после.
— Да, Первый…
В голосе Ханнана не слышалось убежденности, поэтому Верховный остановил его повелительным жестом.
— Успеешь их осчастливить. Сядь.
Чародей послушно опустился на обитую темным шелком скамью, на несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Газван внимательно изучал собеседника. Занятно, каким он был секретарем для Тедероса? Говорили, что неплохим — в конце концов, это его советы вознесли князя так высоко, что тот стал угрозой для Семеди. Но в этом и беда Ханнана: он неглуп, но простоват для столицы. И все же… Раз он оказался здесь, когда заварилась кутерьма…
— Ты ведь вырос на улицах? — по–прежнему не сводя с него взгляда, спросил Верховный. — Было дело, даже воровал. Верно?
— Наставник подобрал меня на улице, — поправил чародей. — Вырос я все–таки в обители.
— Не важно. Ты был глазами и ушами в Сакаре. И у тебя неплохо вышло. Мне и сейчас не помешает лазутчик, теперь уже в столице. Понимаешь? Побродить по базарам, послушать, что говорят… скажем, вырядиться нищим. Ты лучше моего знаешь, как морочить головы.
— Торговцем, — негромко произнес Ханнан. — Не нищим, а уличным торговцем.
— Вот видишь! Ты все отлично знаешь. Ну так что?
— Я взял на себя смелость… — Чародей нервно хрустнул пальцами. — С утра, пока вы спали. Попросил у слуг одежду, набрал в кухнях мидий, крабов и жареного миндаля…
— Что там? — перебил его Верховный. — Есть, что рассказать?
— Да ничего особенного… Много слухов. Все гадают, что происходит. Я обошел четыре базара и горсть харчевен, но нигде не знают, что вчера стряслось. Один выпивоха рассказывал, что сам видел пожар в Круге, а еще колдовской бой у главного входа — да так убедительно, я едва не поверил.
Верховный хмыкнул.
— Кто с кем дрался?
— Понятия не имею, — серьезно ответил Ханнан. — Еще там повсюду Черные Братья. На каждом углу. Повезло, что я подумал о личине… Не знаю, что бы было, надень я ковву.
— Все так плохо? Нас хотят четвертовать?
— Не знаю, — откровенно признался чародей. — Колдуны разрушили несколько кварталов в разных частях города — во всяком случае, так говорят. Никто не спрашивает, зачем это нам и чего мы хотели. В конце концов мы колдуны, мы всегда жаждем крови. Люди связывают кончину узурпатора и беспорядки и судачат, что колдуны хотят устроить переворот, — горько закончил он.
— Ну, они и вправду связаны, — кивнул Газван. — Молодец. Отправиться послушать сплетни… это была хорошая мысль.
— Которая ничего не дала.
— Может быть. Но не знай мы, что происходит, было бы еще хуже! В Круге мало кто сам соображает… Пока ты здесь, будешь и дальше моим лазутчиком. Договорились?
Чародей неуверенно кивнул.
Газван сплел пальцы, устремив взгляд в пустоту. В историях базарных рассказчиков Верховный маг затаился бы и нашел врага при помощи чар — но то в историях. На деле он не мог даже остановиться и как следует подумать, что уж говорить о чарах. Вместо этого его ждет Совет Достойных, а значит, он вновь отправится в змеиное гнездо. Как и вчера, Газван горько сожалел, что боги и сказители выдумывают такие разные сюжеты.
— Я одного не могу понять, — проворчал старый маг, — зачем нападать под стенами дворца?
— Только одного? — Ханнан добродушно прищурился. — По–моему, это как раз ясно: попробуй подстереги Верховного, когда он в Круге! А выманить вас так, чтобы вы не проигнорировали приглашение, можно только во дворец. Может, Семеди и не хотел переполоха. В Районе Садов можно провернуть дело тише и проще, но вас украл советник. А может, ему, наоборот, нужен переполох.
— Хочешь сказать, это были не маги Круга?
— Думаю, нет. Я уже уяснил, что «чары» вовсе не значит «Круг», но вам еще предстоит привыкнуть. Это могут быть шахва.
Газван улыбнулся краешком губ. Его давно никто не поучал.
— Азас приказал уничтожить Искалеченных, сколько их ни есть. Как раз после твоей переделки в Сакаре.
— Мало ли кто это может быть? — пожал плечами Ханнан. — Я полагаю,
