— Не уверен… — Ханнан устало сутулился, руки его вцепились в видавший виды плетеный пояс. Титьки Исаты, этот человек просто создан для улицы! — В городе ничего нового. Но там, внизу, ждет паланкин из храма Усира. Старшая жрица то ли хочет, то ли требует встречи с Первым–в–Круге. Только не спрашивайте, что это значит.
— Раз уж так хочет, давай уважим.
— Я распоряжусь, Верховный, — тут же откликнулся Ханнан.
Старый маг без воодушевления вернулся в кресло.
— Как думаете, о чьем приходе объявит Неджра? — попробовал пошутить Мауз. Но, кажется, больше по привычке.
Молчаливое ожидание было таким тягостным, что Газван почти обрадовался жрице.
Она ворвалась в кабинет, будто за ее спиной был не Ханнан, а сотня храмовой дружины, а пришла она в логово еретиков. Заплетенные в косички волосы растрепались, глаза метали молнии. Сегодня с ней был приличествующий ее сану посох, на старом темном дереве змеились буквы священных текстов.
— Великий Судья воплотился в тебе! — Тон Газвана противоречил учтивости приветствия. Советник обошелся без церемоний и коротко спросил:
— Вина?
— Разве что упиться вусмерть, Мауз! — Если она и не ожидала его увидеть, то ничем это не показала. — На твоем месте я постаралась бы остановить безумие.
Толстяк нашел бы колкость в самый раз по остроте, но Верховный был не в настроении слушать перепалку.
— В последние дни мир вообще сошел с ума. Какое из безумств тебя грызет, Неджра?
Жрица тяжело оперлась на посох — как будто силы вдруг оставили ее.
— Войну всех против всех, — тихо произнесла она. — Бой в порту дело рук Семеди?
Она уже знала ответ, поэтому чародей просто кивнул. Неджра без приглашения опустилась в кресло.
— Князь обвиняет в этой бойне вас. Хотя, Усир свидетель, я не знаю, зачем бы вам это понадобилось… Кто–то в городе пустил слух, что лучезарный болен из–за вас. Только стараниями лучших лекарей он еще жив, но… Что произошло во дворце? Братья и слуги божатся, что ночью там были колдуны. Видно, затем, чтобы добить владыку.
— Это отчасти правда, но только отчасти, — Газван вздохнул. — Бездна! Да, я там был. Вчера. Мы пытались исцелить Азаса от той дряни, которой его кормят. Чего ты хочешь?
— Я догадалась, что все ровно наоборот, — жрица облизнула губы. — Я пришла, чтобы предупредить: через звон или, самое большее, через два здесь будет тысяча Черных Братьев. Я не знаю, чего потребует Семеди, но вы должны выполнить его условия. Хотя бы насколько это возможно…
— Иначе что?
— Иначе он устроит бойню. Вы что, хотите второй резни?
— Тебе–то какое дело? — обычно смешливый, голос вельможи походил на карканье.
— Такое же, что и тебе, — парировала Неджра. — Представь, что будет, если колдуны и войско вцепятся друг другу в глотки. А сколько крови прольется, пока Круг все–таки задавят числом? В прошлый раз резня не затронула столицу…
— Мы согласны! — перебил ее Верховный. — Не трать дыхание, ты слово в слово повторяешь все, что я хотел сказать на Совете. Осталось убедить молодняк.
Видя ее непонимающий взгляд, он хмыкнул:
— Да, я не царь и не бог в своем владении. Все важные вопросы решает Совет. После резни в нем мало старых и осторожных, зато поколение горячих голов как раз подросло, чтобы войти в собрание.
— Разве… нельзя как–нибудь повлиять?
— Я повлиял, насколько смог. — Он бросил взгляд в окно на стремительно носившихся ласточек и на тень обители, перечеркнувшую Путь Благовоний, и закончил: — В любом случае, время для разговоров вышло. Меня ждут подопечные.
Маг поднялся.
— Вы можете понаблюдать, я приглашаю. В последний раз смертные сидели на Совете больше ста лет назад.
Верховный не сомневался, что Мауз оживится, а вот жрица колебалась, переводя взгляд с одного на другого, посматривая на купола Храмового острова, маячившие за окном. Наконец она решилась:
— Хорошо, но я должна вернуться в храм до темноты.
— Маги любят поспорить, и в этом их проклятие, но до темноты они охрипнут.
Газван шагнул к ней. Вблизи от одежд жрицы пахло неизвестными травами, лавандой и весенней свежестью. Он протянул руку, и она ее приняла. Они покинули кабинет степенно, церемонно, словно молодожены в почетном сопровождении.
— Потому–то мы и называем Круг Кругом, — говорил Верховный, пересекая внутренний двор обители. Он не обращал внимания на взгляды, которыми их провожали спешащие на Совет маги. — Я уже рассказал о кольце, здесь идею довели до совершенства. Ну, ты сама увидишь.
— И здесь будут колдуны со всего Царства?
— Да, — Газван улыбнулся молоденькой чародейке, которую отметил как лучшую ученицу Лайлы. — Каждая обитель на год–два посылает в столицу магов. Они живут здесь и поступают в распоряжение местных Залов. Но на Совете представляют свои земли.
— Звучит разумно, — признала Неджра.
Они вышли на обсаженную лимонными деревьями аллею, и Верховный умолк, давая жрице осмотреться. Мозаика под ногами складывалась в узоры листьев, облаков, волн и языков пламени — совсем как в чертоге источника. Дальней стороной аллея упиралась в круглое, похожее на храм здание молочно–белого мрамора. Полторы сотни тонких витых колонн поддерживали белый, сияющий на солнце купол.
— Мне казалось, если колдуны и собираются, то непременно под землей, — неловко улыбнулась Неджра.
— А еще едят детей и нарушают замысел богов, — усмехнулся Первый.
Сам он не ощущал благостного расположения, которым лучился. Дурные предчувствия донимали, как застарелая хворь, к тому же с его новоприобретенной чувствительностью обилие магов действовало на нервы. Закрой он глаза, аллея предстала бы ему сплошной полосой сияния. То ли еще будет в самой палате Совета!
— Вот мы и пришли… — Перед ними выросли мрачные, потемневшие от старости двери с глубоко прорезанными символами. — Здесь написаны заветы основателей Круга потомкам. — Он думал, Неджра спросит, что за заветы, но та молчала, остановившись в проходе и рассматривая убранство зала.
Посмотреть и в самом деле было на что. В дальней части круглого помещения возвышалась бесформенная, почти невозможных размеров глыба киновари — давно потемневшая, цвета старой запекшейся крови. По сторонам от прохода тянулись укрытые коврами каменные скамьи: выше и выше, дальние ряды у стен располагались над уровнем глаз. Чеканные лампы свисали на цепях с потолка, но колдовские огни в них блекли рядом с ярким, похожим на дневной светом. Любопытно, когда жрица сообразит, что в зале нет окон, а свет излучает сам купол?
— Почему киноварь? — спросила Неджра, пока они шли к основанию глыбы.
— Потому что кровь. Основание
