Мир померк. Маг не понимал, куда двигаться, запутался, где верх, где низ… Когда Вселенная стала проступать сквозь тьму, первое, что он увидел, были усеявшие брусчатку тела. Слишком много, чтобы их подсчитать. Из прострации его вывело новое движение силы, и маг ухватился за него, как за соломинку. Уж лучше нападать, чем пересчитывать мертвецов.
И он напал.
Газван рухнул на спину животному, как коршун на добычу, походя проломив не слишком сильный щит. Колдун наверняка почуял его заранее и потому отбросил мага прочь, к самому краю улицы — резная башенка уж всяко не преграда для бестелесных духов.
Мерцающая сеть смыкалась вокруг Верховного. Он в гневе разодрал ее. «Они что, все знают только пару чар?» Теперь он видел колдуна — начавшего лысеть мужчину с аристократическим профилем. Маг бросился на этот профиль, словно тот принадлежал врагу всей жизни.
В тот миг оно так и было. Ненависть клокотала в нем, прорываясь наружу бессмысленными сполохами силы. Газван ударил наотмашь, стиснул голову колдуна в тисках. Дух, однако, отбивался: чувствительно, но тщетно.
— Будь ты проклят! — выдохнул ему в лицо Газван.
Он посылал образы, один за другим: мертвой Джеримы, заточения, всех унижений, пережитых им во дворце, вколачивая, втаптывая их в сознание врага. Покончивший с собой мальчик, купеческая дочь, вышвырнутая на улицу, едва в ней начал пробуждаться Дар… это лишь то, что он видел сам. И вновь Джерима… Отрубленные головы на мраморном полу. И страх, что стоит им ответить, погибнут сотни и тысячи. Годами копившийся бессильный гнев обрушился на колдуна, сметая одну защиту за другой.
Маг не сразу опомнился и понял, что бестелесные пальцы сжимают пустоту. Тело колдуна скорчилось на дощатом настиле. Руки невольно прикрывали голову, словно в последний миг тот пытался защититься от сыплющихся на него ударов. Мертв. Все мертвы. Черный Брат также попал под огонь его ненависти — казалось, перед смертью тот катался по полу, царапая лицо и грудь.
Нехотя, гнев успокаивался, оседал на дно, точно крупинки яда в вине. Газван заставил призрачное тело оглянуться.
Первый слон замешкался, однако шагающие следом двигались дальше, подталкивая его вперед. За ними стройными рядами шло Братство: неторопливо, почти вальяжно, по всей видимости, собираясь вступать в бой лишь с тем, кто останется жив после тяжелой поступи гигантов.
Волна гнева вновь поднялась, грозя захлестнуть с головой. Предпочитаете идти в задних рядах? Что ж, задние ряды можно сделать первыми…
Верховный не знал, чего страшатся слоны, поэтому сплел иллюзию обычной кобры, но такой, что легко опоясала бы собой квартал. Шипя, плюясь, свиваясь тугими кольцами, та прянула к покатой морде, хлопнув пастью перед печальными, почти человеческими глазами.
Хватило одного броска. Взревев и путаясь в своих ногах, зверь шарахнулся в сторону. Тяжелая, свитая из медных цепей упряжь сбилась, резная башенка задела тлеющую акацию, хлестнувшую слона по крупу. Расталкивая собратьев и оглушительно трубя, исполин развернулся и устремился прямиком на Братьев.
Работу Верховного довершил дождь из жалящих горячих стрел. Маги уверенно гнали гигантов прочь.
— Уходим, — только и сказал Газван, вернувшись в тело.
Кирпичные зубцы башни как будто раскачивались. Столица, небо и целитель — после резкого перехода перед глазами все плыло. Аджит молча протянул увесистую флягу. Первый–в–Круге благодарно ее принял. Внутри была вода, слегка подслащенная соком.
— Уходим. Скорей, — повторил он, сделав пару глубоких жадных глотков. Аджита не нужно было упрашивать.
Когда они спустились на первый этаж, к пустым конторам портовых писарей, целитель все же спросил:
— Ханнан так и не подал знак?
— Нет. Ничего.
— Как же тогда…
Аджит остановился, и Газван поторопил его чувствительным тычком под ребра.
— Бездна, так! Мы будем делать то, что собирались. И быстро!
Целитель дернулся, как от удара плетью. Первый сжал зубы. Может, его замысел и пошел насмарку, но, во всяком случае, он увидит глаза Семеди и наконец укусит в ответ.
Он надеялся, в последние минуты ему хватит хотя бы этого.
Смешно… Он увидел внутренний, запретный двор — теперь, когда оно ему без надобности. Уже знакомые двери усыпальницы открылись в тенистый и не слишком ухоженный сад, где росли кедры, падубы и кипарисы. Аромат цветов смешивался со сладким запахом благовоний, толстые корни разворотили мощеные дорожки — видно, Азасу нравилась дикая и первобытная красота.
Он был ревнителем и ублюдком, по чьей вине в резне погибли сотни магов. Он был интриганом и властолюбцем — и попросту лжецом. Но все же узурпатор умел видеть красоту. Быть может, потому–то у Верховного не получалось считать Азаса вовсе уж чудовищем.
Они миновали квадратный бассейн, в котором резвились мелкие цветастые рыбки. В завешенную белым шелком беседку с любопытством заглядывали ветки абрикоса. Синяя черепица была аккуратно разобрана там, где сквозь крышу павильона проходила толстая, как еще один ствол, ветвь.
— Кажется, колдуны собрались в покоях владыки, — заметил Аджит. — Думаете, князь тоже там?
— Семеди наверняка переехал из Железной палаты. С избрания прошло уже несколько дней, он должен чувствовать себя Царем Царей.
— Думаете, они там все?
— Надеюсь. Но кто знает?
Бессмысленный, бесцельный разговор… кажется, это понимали они оба. Должно быть, целитель тоже пытался отогнать мысли о Ханнане и его части замысла.
— Последнее, что я видел, — второй и третий отряды на местах, — чтобы поддержать спутника, выдавил Верховный. — Пусть думают, что напасть с трех сторон — лучшее, на что хватило наших мозгов.
Аджит не ответил, вслушиваясь в низкое гудение пчел.
— Будет лучше пройти этим входом. Он для слуг, — наконец решил целитель.
Недолго думая, он свернул даже не на дорожку — тропку, протоптанную по голой земле меж двух платанов. Газван негромко выругался, но поспешил за ним.
За дверцей было темно. Далекий желтоватый свет разбрасывал теплые отблески по гладким выложенным мрамором стенам. На его фоне костлявая фигура Аджита казалась совсем хрупкой, почти мальчишеской. Верховный отчего–то вспомнил, как всю ночь беседовал с учеником, когда того бросила первая к тому времени избранница.
Весьма посредственная, нужно сказать, чародейка.
— Ты бы отошел назад, — проговорил маг. — Здесь может быть что угодно.
Его совет пришелся кстати. Аджит только и успел вскрикнуть «Стой!», как из–под ног взвилась черная и юркая тварь. В полутьме Верховный не видел очертаний — отдаленно напоминающее змею, оно метнулось вперед, захлестывая шею целителя. Аджит взмахнул рукой, разбрызгивая силу, но лишь отбросил тварь, не причинив вреда. В следующий миг она скользнула
