Верховный вскинул руку, подбросив к потолку светящийся шарик. Тени кинулись врассыпную, открыв красноватый в белых прожилках мрамор и мечущееся от стены к стене нечто. Оно и в самом деле не имело формы — полоска мрака без глаз и пасти — и двигалось стремительно, как свора бесов. Тварь бросилась к Верховному, но тот шагнул назад, отгородившись щитом.
Все произошло так быстро, что Первый не успел и выдохнуть: Аджит исхитрился поймать существо, то вывернулось, опоясав грудь целителя темной и влажно блестящей лентой. Сердце болезненно екнуло. От мысли, что он потеряет еще и ученика, у Газвана перехватило дыхание. Маг сам не понял, что он сделал, с силой источника это случалось все чаще… Вспышка — и темная полоса рассеялась едва заметным дуновением.
— Вставай. Вставай же, раздери тебя бесы!
Верховный опустился наземь подле чародея. На груди целителя остались вздувшиеся рубцы, верхнее платье из грубого полосатого хлопка почернело, точно опаленное.
— Ты живой?
— Все… все в порядке, — не очень уверенно выдохнул Аджит. Вид у него был такой, что впору на костер. — Жжется, сволочь…
— Возьми силу и восстановись. Ты лучше знаешь, что делать.
— Я…
Газван легонько шлепнул его по губам.
— Бери силу, а не спорь! Мы всех оповестили, что идем, если не понял.
Как это водится, приказ подействовал лучше уговоров. Не прошло и пары минут, как Аджит поднялся и заковылял следом за Верховным.
— Пойми, ты здесь не для того, чтоб сражаться. Ты должен лечить меня, а не наоборот, — Газван на ходу не то распекал, не то наставлял спутника. Тоже мне, ученик! Только теперь, когда колени начали предательски дрожать, он понял, как перепугался. — Чего ж ты лезешь в пекло? Грош цена твоим чарам, если ни беса в них не уверен! Это я тебе говорю как…
Он умолк — коридор вывел в комнату, предназначенную уж точно не для челяди.
Низкая резная скамья, казалось, еще помнила тепло госпожи, когда та возлежала здесь, а служанки тяжелым гребнем расчесывали ее кудри. Серебряные баночки для притираний, ярко раскрашенные шкатулки, ковры с прихотливо выгнувшими шеи цаплями — все выдавало покои царственной супруги. Улла ас-Абъязида скончалась при родах младшего царевича, но комнаты как будто ждали ее поступи и звонкого голоса.
Бездна, как змеи с заката это делают? Ведь они же рядом, они сейчас отбиваются от трех отрядов Круга, но он не слышит ничего. Совсем ничего, точно он оглох!
Словно опровергая его мысли, в резной клетке у окна заворковала пара раскормленных голубей. Царица была суеверна и частенько гадала по полету птиц.
— Тихо, — медленно проговорил Верховный. — Если я хоть что–то понимаю, это могут быть не птицы, а твари похуже прежней.
Старый маг остановился, заслонив собой ученика. С тихим шорохом вокруг вспыхнули созданные Аджитом щиты. Медленно, выставив перед собой руки и готовый к любой неожиданности, Газван сделал осторожный шаг к окну, затем другой… а потом махнул ладонью — и клетка разлетелась в щепьях, перьях и брызгах крови. Он не успел перевести дыхание, когда последовал удар. Кишки Усира, лучше бы они скрывались и дальше — Газван с легкостью отразил его и сорвался в бег.
Они вломились в просторную гостиную, когда собравшимся вдруг стало явно не до них. Похоже, Круг все же сомкнул тиски — потому что Семеди и еще трое склонились над овальным столом из красного дерева. Наперерез бросился всего один чужак, четвертый. Оплетая мебель и заслонив почти всю комнату, в воздухе зазмеились щупальца силы.
Слишком молод! Они что, надеются так просто отделаться — или не знают, с кем имеют дело? Собрав все нити силы, Газван швырнул их обратно, в лицо проклятому сосунку.
— Оставь их! — крикнул Семеди. — За пару минут ничего не сделается.
Пару минут? Невысокого же ты мнения о Первом–в–Круге… Все трое иноземцев обернулись почти одновременно — и не понять, к кому он обращался. Там, где щиты почти сомкнулись, от стены к стене разгородив гостиную, воздух дрожал, словно над раскаленной мостовой.
Они молчали. Долго, напряженно, изучая друг друга. Как главы двух торговых кланов, сошедшиеся, наконец, лицом к лицу. О, это несомненно были воины: слишком жесткие лица, слишком внимательные взгляды. Они были воинами куда больше, чем маги Круга, хотя в шелках, и в золоте, и с напомаженными волосами напоминали канареек, а не солдат.
Газван ожидал, что у князя найдется хоть пара приличествующих случаю слов, но заговорил маг с заката:
— Низкий поклон, Верховный. Рад видеть, что вы в добром здравии.
Так, стало быть, вот этот главный? Нагада была провинцией Царства слишком долго: если б не черные косы, струящиеся по груди едва ли не до пояса, иноземец сошел бы за купца, таких навалом на столичных базарах. Какой смысл слушать дальше и дожидаться первого удара? Верховный напал, когда колдун набрал в грудь воздуха для следующей фразы.
С его ладоней сорвались лучи света: яркие, как солнечная дорожка на воде, и такие же изменчивые. В полете набирая вес и мощь, они ворвались в стену силы, оставив рваные прорехи. Ответный удар заставил Верховного пошатнуться. Позади него захлопали и затрещали, тлея, драпировки.
Маг вовремя заслышал, что Аджит плетет нехитрое колдовство, и поскорей толкнул его плечом. Не хватало еще, чтоб мальчик тратил силы или путался под ногами! Кто знает, может, ему придется улепетывать, пока наставник прикрывает отступление?
Это мгновение стоило опаленного рукава и раскалившейся докрасна кольчуги.
Неясная идея… Еще не очень понимая, что он делает, Газван соткал клубок из нитей силы, развернул в паутину, а затем — такие же щупальца, что тянулись к нему каких–то пару минут назад. Ярко–зеленые, и красные, и серебристые, нити полезли из–под пола, как стебли лиан, овиваясь вокруг ножек, ворочая тяжелые лари. Да, вот тот образ, что он искал!
Схватив Аджита за плечо, Верховный поволок ученика прочь, продолжая лепить из силы ростки, побеги и отростки. Он не нападал — о нет, сплетенные из чар заросли остановились в шаге от врага, окружая, опутывая… и скрывая. Его сила — это сила источника. Пусть попробуют отыскать смертное тело, когда он обступил их со всех сторон, когда он дразнит их, покачивая легкомысленно скрученными усиками винограда и листьями плюща и хмеля…
Казалось, с тех пор как он в последний раз видел иноземцев, прошли часы, а не минуты. Лишь временами с той стороны был слышен треск — это колтун растений проламывал тяжелые, красного дерева, доски и раздирал на части мебель. Порой треску вторило шипение силы — видно, змеи с заката пытались унять развернувшееся
