Нет, все эти вопросы совершенно ни к чему. И никакого выхода у меня нет. И никогда мне отсюда не выбраться.
И вдруг в грохоте томографа я отчетливо слышу голос Джеки, которая повторяет одно и то же:
«Я же тебе говорила. Я же тебе говорила. Я же тебе говорила».
Глава сорок первая
И вдруг грохот МРТ стихает.
– Ладно, голубки, хватит с вас, – говорит Лин. – У нас гость. Мистер По. Хорошо еще, я вовремя глаза подняла. Этот тип двигается абсолютно бесшумно! Просто ноль звуков. Упырь проклятый!
Я так резко высвобождаюсь из объятий Лоренцо, что невольно отлетаю к стене и стукаюсь об нее спиной. В ушах у меня все еще звучит монотонный гул установки и слова Джеки. Лин, бодрая как огурчик, берет меня за руку и ведет в основное помещение лаборатории.
– Что там у вас, черт побери, такое творилось? – сердито спрашивает По. – Звук был такой, словно все распроклятое здание вот-вот на куски развалится.
– Это магнитно-резонансный томограф, – поясняет Лин. – Он и должен с таким звуком работать.
По ворчит:
– А почему он оказался включен? Ведь другие-то включены не были.
– Мы всегда включаем их по очереди, – говорю я, стараясь смотреть не на По, а в ту сторону, где находится другая установка МРТ.
А По, не говоря больше ни слова, начинает медленно обходить лабораторию, открывая ящики и шкафы. Он, как и сказала Лин, движется совершенно бесшумно, и я вдруг осознаю, что, если бы Лин случайно его не заметила, он бы застал нас с Лоренцо обнимающимися под звуки грохочущей установки, и вскоре я бы присоединилась на телевизионном «подиуме» к Джулии Кинг и слушала, как проповедует преподобный Карл, призывая сограждан блюсти мораль. Да, если бы не Лин, вполне могло бы быть уже слишком поздно: мы ни за что не услышали бы, как входит По.
Судя по выражению лица Лоренцо, ему тоже только сейчас пришла в голову подобная возможность.
– Морган хочет видеть вас у себя в кабинете, – говорит По, завершив инспектирование лаборатории и обращаясь ко мне. – Прямо сейчас.
Я оставляю Лоренцо и Лин номер телефона Шэрон Рей и прошу их предварительно договориться на утро понедельника. Если удача продолжит нам улыбаться, то за выходные мы сумеем окончательно подготовиться, и я хочу, чтобы миссис Рей оказалась здесь как можно скорее. Если я снова смогу подарить ей голос, Шэрон и Дэл, возможно, более благосклонно отнесутся к моей просьбе оказать мне одну небольшую услугу…
В лифте По всовывает в щель свою карточку и нажимает на кнопку с цифрой «5». Я впервые заметила эту щель и теперь, пожалуй, понимаю: без специального электронного ключа для нас троих доступны только те этажи, где находятся наши кабинеты и наша лаборатория. Пятый этаж. Двери лифта открываются, и По указывает вытянутой рукой:
– Сюда.
В коридоре пятого этажа пол покрыт плотным ворсистым ковром, точно это пятизвездочный отель, а не государственная научная лаборатория. Ковер, естественно, синий, и мои туфли ступают по нему абсолютно бесшумно. Я читаю на ходу фамилии на дверях кабинетов: генерал такой-то, адмирал такой-то, доктор такой-то. Имена сплошь мужские. Кое-кто из хозяев этих кабинетов изумленно поднимает голову, заметив меня в полуоткрытую дверь. А один весьма злобно хмурится.
По стучится в одну из дверей, и из-за нее доносится негромкий голос Моргана: «Входите!» Он сидит за столом и явно пытается изобразить из себя очень большого и очень занятого начальника. И мне тут же хочется ему сообщить, что на меня подобные уловки не действуют.
– Где вы были сегодня утром? – спрашивает он, не поднимая глаз от того, что якобы читает.
– У меня возникли непредвиденные семейные проблемы. Предполагалось, что одна моя соседка присмотрит за моей дочерью, пока я…
Он прерывает меня, громко хлопнув по столу толстой папкой для бумаг и положив сверху чистый лист бумаги, чтобы я никак не могла прочесть надпись на папке. Затем он снова садится поудобней и закладывает руки за голову, так что локти торчат вперед. Возможно, ему кажется, что так он выглядит более мощным и внушительным.
– Поймите, – говорит он, – именно по этой причине старый порядок не работал. Вечно находилось какое-то оправдание. То больной ребенок, то школьный спектакль, то критические дни, то необходимость в дополнительном отпуске по беременности или уходу за новорожденным. Какие-то проблемы возникали постоянно.
Я открываю рот, но не для того, чтобы что-то сказать. Просто от изумления. И рот мой открывается как бы сам собой.
Но Морган еще далеко не закончил. Размахивая в воздухе какой-то ручкой, он продолжает вещать:
– Вы, Джин, должны наконец вбить себе в голову, что на вас, женщин, никогда нельзя положиться. Система не будет нормально работать при тех условиях, какие существовали раньше. Возьмем 50-е годы. Все было прекрасно. Каждый имел хороший дом, машину в гараже и достаточно еды на столе. И все колесики очень даже неплохо крутились! Женщины не нужны нам в качестве рабочей силы. Вы и сами это поймете, когда преодолеете этот ваш нелепый гнев. Поймете, что наше общество стремится к лучшему будущему. Лучшему – для ваших детей. – Он перестает писать ручкой в воздухе и кладет ее на стол. – Так что давайте не будем на сей счет спорить. Будьте хорошей девочкой и отныне являйтесь на работу ровно в девять часов, а я не стану докладывать шефу о вашем сегодняшнем опоздании.
– В пятницу у меня выходной, – говорю я. – Это записано в моем контракте. – Я изо всех сил стараюсь говорить спокойно и прячу дрожащие руки.
– Что ж, я внес изменения в ваш контракт, – говорит он, барабаня пальцами по той толстой папке, что прячется за его компьютером. Между прочим, он так и не предложил мне сесть. – Причем еще до того, как вы его подписали. Кстати, мы передвинули крайний срок завершения работ на третью неделю июня.
– Почему?
Теперь он меняет тон: теперь это учитель, что-то внушающий непонятливому малышу.
– Джин, Джин, Джин. Вам об этом знать вовсе не обязательно.
– Хорошо, Морган. Как вам будет угодно. Но, между прочим, нам придется работать и в эти выходные, а в понедельник или во вторник мы собираемся впервые ввести свою сыворотку реальному пациенту. – И я, не выдержав, сажусь на стул напротив него.
Он, похоже, потрясен моим сообщением.
– Вы удивлены?
– Ну, да. Я не предполагал…
– Чего вы не предполагали, Морган?
