Росс неловко переминался, не зная, как реагировать на такую бурную радость. Затем он открыл рюкзак, достал оттуда чашу в деревянном ларце, тщательно завернутом в несколько слоев ткани, и пробирку с несколькими каплями мутной жидкости, заткнутую белой пластмассовой пробкой. Все это он поставил на стол.
– Садись, Росс, будь так добр, – пригласил Ангус, с любопытством глядя на необычные предметы. – Прости, мебели у меня здесь немного – не так уж часто я принимаю гостей! Откровенно говоря, – улыбнулся он, – ты первый мой гость и, скорее всего, последний.
– Не надо, я постою, – улыбнулся в ответ Росс.
– Знаешь, Росс, ты мне всегда нравился. Я был уверен, что ты чего-то в жизни достигнешь. Расскажешь, как жил все эти годы? И давай выпьем!
– Нет-нет, дядя, я не буду пить. Это всё тебе.
– Не знаю, позволяют ли это мои обеты – и мой лечебный режим… Надеюсь, Господь простит больного старика за маленькое послабление. – Ангус снова перевел взгляд на бутылки. – Какое искушение! Спасибо тебе, Росс! – Затем открыл деревянный ларец и заглянул внутрь. – А это что? Ты привез мне не только вино, но и чашу для вина?
– Нет, – посерьезнев, ответил Росс, – из этой чаши тебе точно пить не стоит. Да и в пробирке вовсе не те вещества, что ты любил в свое время.
– Так ты и это помнишь? Да, было дело… Наша рок-группа играла на разогреве у «Блэк саббат», ты в курсе?
– Конечно, папа мне все рассказывал. Я очень тобой гордился. Мой дядя-рокер – это было так круто!
Старик улыбнулся; его иссохшее морщинистое лицо сияло счастьем.
– И все же объясни мне, Росс, зачем Бог привел тебя к человеку, который в молодости позорил своих родных, а теперь давно ушел от мира?
Хантер указал на два предмета на столе.
– Дядя Ангус, хочу попросить тебя об очень серьезной услуге. Спрячь эти вещи и сохрани их для меня.
– Они для тебя важны?
– Не только для меня; они важны для всего мира. Для человечества. Не хочу, чтобы они попали в недобрые руки. Множество людей сейчас охотится за ними.
Брат Ангус нахмурился.
– Не расскажешь поподробнее?
– Пожалуй, лучше меня тебе расскажет Бог.
Старик молча подвел Росса к окну и указал наружу. Там, за огородиком, обнесенным стеной, располагалось длинное прямоугольное кладбище с ровными рядами простых деревянных крестов над аккуратно подстриженной травой.
– Скоро, Росс, очень скоро я упокоюсь под таким же крестом. Не знаю, сколько оставил мне Господь на земле… У меня рак – и, к несчастью, очень агрессивный. Он сумел распространиться уже по всем частям моего тела. Это рак-путешественник: я прозвал его Марко Поло.
На этот раз ответная улыбка Росса была не слишком искренней.
– Ты лечишься?
– Нет, лечиться уже бесполезно. Ничего, свою жизнь я прожил. Жалею лишь о том, что на земле у меня осталось незаконченное дело. Впрочем, верю, что Господь все же позволит мне его завершить.
– Дядя, мне очень жаль…
– Не жалей, мой мальчик. Я только имею в виду, что, быть может, не слишком подхожу на роль хранителя сокровищ.
– Подходишь. Видишь ли, дядя, я тоже не уверен, что долго проживу. Но, в отличие от меня, ты наверняка найдешь для этих предметов надежное укрытие.
– Ты болен, Росс? Выглядишь ты вполне здоровым.
– Нет, не болен. И все же я в опасности. В очень большой опасности.
– Вот как? Расскажи.
– Не знаю… не хочу подвергать опасности и тебя. Тебе и так сейчас несладко…
– Чем можно навредить умирающему? – Помолчав несколько мгновений, старый монах вышел из комнаты и вернулся с двумя разнокалиберными стаканами. – Давным-давно я не брал в рот вина, если не считать вина причастия. Но чувствую, что сейчас можно нарушить обет. Бог простит нас обоих.
– Мне еще ехать в Бирмингем…
– Помнишь, как говаривали тогда, много лет назад? – Брат Ангус усмехнулся. – На посошок.
Несколько минут спустя они чокнулись стаканами.
– Благослови тебя Бог, – пожелал старый монах.
Перед отъездом Росс рассказал своему дяде всю историю. Он понимал: раз отдает святыни Ангусу на хранение, просит его подвергнуть опасности собственную жизнь, он не вправе ничего скрывать.
Старый монах выслушал племянника внимательно, однако без особого удивления. И сказал, что у него есть идея.
Глава 70
Вторник, 14 марта
Два часа спустя Росс свернул с шоссе на придорожную заправку. Если верить навигатору, до пункта назначения оставалось ехать час и двадцать минут. Эффект от маленького стакана красного вина давно рассеялся; Росс хотел чего-нибудь съесть, подбодрить себя кофеином и сходить в туалет. Заправившись, он оставил машину на стоянке, а сам вошел в крикливо раскрашенный зал местного фудкорта.
Посещение монастыря произвело на него странное впечатление. Росс вспоминал изможденного старика в неожиданно просторной, но скудно обставленной келье – и никак не мог совместить этот образ с воспоминаниями о безбашенном рокере из детства. Однако сильная и искренняя вера дяди глубоко его тронула – как и чистая радость на лице старика, когда тот увидел вино.
Как мог дядя Ангус, так любивший мир и все его радости, заточить себя в стенах монастыря, отказаться от всех мирских удовольствий ради молитвы и размышлений о Боге? Где взял он на это силы? Неужели почерпнул их в вере?
Дядя – неглупый человек и хорошо знает жизнь. И он не один такой: множество разумных людей по всему свету отказываются от земных благ и возлагают на себя непостижимые для мира сего бремена и испытания, ведомые верой. Что бы ни происходило, их вера остается непоколебимой. Пожалуй, им можно позавидовать.
Мысли Росса вернулись к Гарри Куку. Два набора координат: один привел его к чаше в Гластонбери, другой – к зубу в пещере в Египте.
Покушение на жизнь. Угрозы жене. Предостережения Бенедикта Кармайкла. Послание от умершего брата.
Земля. Одна, быть может, из сотен миллиардов триллионов планет во Вселенной. Прекрасная и страшная. Рай, в котором творятся адские дела. Эдемский сад, который люди изо дня в день оскверняют враждой и ненавистью.
И львиная доля этой ненависти приходится на религиозные распри.
Сунниты и шииты. Римо-католики и англикане. Свободные церкви. Консервативные евангелики и евангелики-харизматы. Армия Спасения. Всевозможные секты. Квакеры. Иудеи. Индуисты. Сикхи. Список можно продолжать до бесконечности. О чем все они спорят? Одни религии и деноминации отличаются друг от друга лишь незначительными деталями, другие – толкованиями этих деталей. В конечном счете, все верят в одно и то же Высшее Существо. В единого Бога.
Долго ли продлятся их распри? Неужели до конца времен – пока все религии и веры не сотрутся в ядерную пыль?
Но что, если Гарри Ф. Кук в самом деле хранил тайну, способную изменить мир?
Россу вспомнились слова астронавта Фрэнка Бормана, слетавшего на Луну: «Когда смотришь на Землю с Луны, исчезают все различия между странами и народами.
