– Отлично. – Победоносный заложил щётку за ухо. – Пойдём за ним. Чем быстрее мы поставим грузовик на колёса, тем лучше.
Феликс был абсолютно согласен.
Глава 32
Смеркалось. Лучи прожекторов сражались с растущими тенями. Рабочий день Смерти подходил к концу. Яэль лежала на животе в сосновом лесу, взгляд был прикован к гравийной дороге, пролегающей по периметру лагеря. Одиннадцать лет назад она в облике Бернис Фогт шла по этой дороге вместе с медсестрой доктора Гайера. Одиннадцать лет назад с сердцем, полным дыр от потерь, она сбежала, скрывшись среди этих самых деревьев.
Сейчас Яэль тоже хотелось сбежать. Хотя большую часть дня она толкала грузовик, а потом пешком преодолела всю дорогу сюда, мышцы её ног судорожно сокращались, подчиняясь темпу железного голоса:
«НЕ БЕЗОПАСНО НАДО БЕЖАТЬ НЕ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ»
Но она обязана оставаться на месте. Обязана вернуться в прошлое.
Яэль приходилось не обращать внимания на инстинкты, которые столько лет помогали ей выживать.
Как иначе выжить сможет мир?
В лесу за её спиной раздалось какое-то движение. Тёмное пятно метнулось сквозь тьму, превращаясь в надсмотрщицу. От одного взгляда на неё – шерстяная кофта и юбка, бессмысленная шапочка, орлы повсюду – Яэль охватила паника, пока женщина не сказала голосом Мириам: «Это я».
Сколько бы раз Яэль ни смотрела в зеркало, видя вместо себя незнакомку, наблюдать подобную перемену в подруге было некомфортно. Интересно, Мириам чувствовала то же самое, когда много лет назад обнаружила маленькую Яэль, надевшую лицо матери?
– Успешно? – поинтересовалась Яэль, во рту пересохло.
Единственный путь в лагерь пролегал через главные ворота. Чтобы миновать их, девушкам требовались новые личности – и весьма убедительные. Имена и лица настоящих охранников. Мириам как раз ходила за ними. Это заняло у неё чуть меньше часа.
Подруга кивнула и начала доставать спрятанные под кофтой вещи. Туфли, шапочка, даже шпильки для волос… всё, что было необходимо для личности второй надсмотрщицы.
– Как хорошо, что эти кофты такие мешковатые.
Ночной воздух покалывал кожу Яэль, пока она скидывала наряд девушки из Лебенсраума и облачалась в вещи надсмотрщицы. Сменяла чулки на чулки. Юбку на юбку.
– Кто мы?
Мириам выудила документы из нагрудного кармана: «Моё имя Ингрид Вагнер. Твоё – Эльза Шварц. Выглядишь вот так. Говоришь вот так».
Её голос стал пискляво тонким, в то же мгновение изменилось и лицо. Раскрыв документы женщины, Яэль обнаружила то же самое лицо, уставившееся на неё с фотографии: острые скулы; глаза прозрачные, с оттенком жестокости.
Обычно, когда Яэль изменялась, она пыталась представить настоящую жизнь кожи, которую надевала, позволяла ей осесть в мыслях и словах. Но с Эльзой Шварц так не получалось. Всё внутри Яэль было против этой женщины.
– Синяки видно? – спросила она, когда трансформация завершилась. Яэль подправила макияж, прежде чем идти сюда, но это искусство требовало тонкого баланса: наложить достаточно пудры, чтобы скрыть оставленные Башем удары, но не переборщить.
– Макияж отличный. – Мириам вновь растворилась в чертах Ингрид, поправляя в это время воротничок кофты Яэль, правильно закалывая мышиные волосы Эльзы. – Чуть сузь губы. Сделай глаза острее.
– Сама знаю! – огрызнулась Яэль. Нервы. Слишком много нервов. Её внутренности напоминали заборы вокруг лагеря – такие же колючие и наэлектризованные. – Я практиковалась в этом дольше, чем ты!
Руки подруга замерли.
– Ты не обязана идти.
– Нам нужна информация, Мириам. Если мы ошибёмся и снова убьём не того…
– Нет, я не о том, – Мириам сглотнула. – Ты не обязана.
Напряжение, собравшееся в желудке Яэль, искрило и дрожало.
– Ты не бросала меня, Волчица. Я заставила тебя уйти. Тебе было шесть. Шесть, – подруга выплюнула это число. – А я отослала эту девочку одну на встречу с дикими волками намного крупнее её самой. Лгать охранникам, лгать доктору Гайеру… Могу только представить, как это было ужасно. Я не прошу тебя переживать это снова. Я одна могу собрать нужные сведения.
Прятаться в соснах, наблюдая со стороны. Оставить Мириам без поддержки. Хоть на время переложить бремя на чужие плечи. Даже сами мысли казались странными, потому что столько лет Яэль была единственной, кто мог совершить невозможное. Изменять мир – это её работа, её ноша. Её, её, её одной.
Но теперь она не одна.
– Я иду с тобой. – Яэль покачала головой.
– Уверена? – Столь заботливое выражение на лице надсмотрщицы выглядело нереально. Оно всецело принадлежало Мириам. Её сестре. Её проводнику. Ни униформа, ни греческий профиль не смогут этого изменить.
– Две пары глаз и ушей лучше, чем одна, – сказала Яэль. – Так же, как два пистолета и ножа. Мы пойдём вместе.
* * *Для Яэль никогда и ничего не было сложней, чем возвращаться в лагерь через эти ворота. Тренировки Влада не готовили её к этому: вернуться на границу мучений, посмотреть на неё, переступить её.
На этот раз в лагере не было много дыма. Он выползал из труб, вплетаясь в ночное небо призрачными пальцами. Запасы тел для машин смерти поредели. На заре десятилетия Третий рейх был официально объявлен местом, свободным от евреев, но огонь крематория жаждал вкусить не только народа Яэль. Цыгане, славяне и другие народы, которые Гитлер назвал недолюдьми, забивали вагоны поездов, хотя этот транспорт был теперь редким. В соответствии с документами Хенрики большинство нынешних заключённых лагерей были арийцами – гомосексуалисты, политзаключённые и их семьи, все, кого фюрер посчитал угрозой Новому порядку, – приговорённые к пожизненной каторге. Печи остались, но они чахли, некогда ревущее пламя сменилось тусклым заревом. Охранники занимали посты на вышках, высоко над головой, видя всё. Яэль ощущала взгляды и прицелы каждого из них на своей изменённой коже. Их метки.
Мириам не изменилась в лице, когда штурмманн СС у ворот приветственно им кивнул, не дрогнула, когда овчарки зарычали, натягивая поводки.
«ПРОСТО ИДИ ГОЛОВА ПОДНЯТА НЕ БОЙСЯ»
Железный голос, наконец, исправился, пытаясь увидеть лучшее в решении Яэль.
«ОНИ ТЕБЯ НЕ ВИДЯТ»
Никто не остановил двух надсмотрщиц, не задал им вопросов. Они с лёгкостью прошли через ворота и мимо собачьих клыков. Охранники на вышках отвели взгляды. За каждым углом Яэль ожидала увидеть доктора в его белом-пребелом халате. Руки с иглами, протянутые к ним.
Но за первым углом доктора Гайера не оказалось. Как и за вторым. Он не стоял на широкой, поросшей тополями аллее, ведущей к медицинскому блоку. Не сидел на каменных ступенях изолятора.
Коридор медицинского блока был меньше, чем в воспоминаниях Яэль. Всё вокруг пропахло белизной: этот запах выворачивал её желудок, когда Яэль проходила мимо комнаты, где стояло кресло для обследований. К счастью, дверь была закрыта.
Жалюзи на окнах камер наблюдения были опущены, а у Яэль не хватило
