У Мириам, казалось, были такие же мысли – прошлое сплеталось с настоящим, просачивалось в будущее, вспыхивая по контуру заимствованного лица надсмотрщицы. Рука её не поднялась открыть жалюзи. Мириам просто шла дальше по коридору.
Дверь в кабинет доктора Гайера тоже была закрыта. Мириам стояла на страже, Яэль в это время вытащила из волос Эльзы две шпильки и отперла с помощью них замок. Когда дверь распахнулась, её сердце забилось сильнее, но Ангел Смерти не сидел за столом. Не встречал её хищной улыбкой.
Яэль глубоко вздохнула. У них был план для любого возможного исхода: доктор здесь, доктора нет. Под пытками вытянуть нужную информацию из доктора Гайера или выведать любые возможные сведения из его рабочих документов.
Яэль была рада, что – пока что – всё развивалось по второму сценарию.
В кабинете никого не было, но он не был пуст. В углу стоял маленький телевизор. На столе рядом с чёрным дисковым телефоном стояла миска леденцов. Металлические шкафчики с картотекой выстроились вдоль стен, храня за замками кипы всевозможных данных. Все они были помечены рукописными ярлыками, эксперименты делились на группы по десять.
Яэль заперла дверь, задёрнула шторы и направилась прямиком к шкафчику с отметкой «ЭКСПЕРИМЕНТЫ 80–90», открыла шпильками центральный ящик. В нём нашёлся ряд тщательно маркированных конвертов из манильской бумаги. Система каталогов доктора Гайера была организована лучше, чем у Хенрики. Его бумаги были рассортированы по номеру эксперимента, разложены по дате.
Мириам пролистала их, бормоча: «Восемьдесят четыре, восемьдесят четыре, восемьдесят шесть…»
Там, где должны были храниться документы по «Эксперименту 85», шёл плавный переход от проекта «Страх 84» к «Дикость 86». Яэль открыла шпильками остальные ящики шкафа. Нигде не нашлось доказательств по «Эксперименту 85».
– Должно же что-то быть, – возмутилась она, в третий раз пересматривая бумаги. «Эксперимента 85» в ящиках не было.
– Это важные государственные документы. – Мириам задвинула центральный ящик. Он прошелестел обратно, со щелчком закрываясь. – Скорее всего, заметки доктора Гайера куда-то перенесли.
Или переименовали.
Ангел Смерти был очень занят все годы после их побега. Количество экспериментов перевалило за несколько сотен – количество пронумерованных шкафчиков было огромно. Яэль было испугалась, что они никогда не закончатся, когда номера на шкафах сменились буквами.
ДП.
Она взломала замок верхнего ящика первого шкафчика. Как и в остальных, здесь рядами хранились конверты, сортированные по дате. Когда Яэль схватила ближайший и рывком открыла, из него выскользнула пачка фотографий: дюжина снимков одной и той же девочки. На всех она было очень мала, слишком мала, чтобы целиком заполнить чёрно-белое поле портретов. Её бронзовый взгляд упрямо встречал камеру. Чем позднее были сделаны снимки, тем заметнее становилась белизна – она осыпала волосы, пятнами покрывала кожу. Стирала все особенные черты. Только структура костей оставалась прежней.
Яэль выбрала самую раннюю фотографию, с тёмными глазами и волосами. Перевернула её, читая надпись на обороте. Яэль Райдер. 121358.Х. Пре-инъекции.
Это была она.
Яэль Райдер. Девочка, которая много лет была потеряна. Девочка, которая была не МЕРТВА – об этом говорила красная печать на задней части конверта из манильской бумаги. Яэль была очень даже жива. Здесь и сейчас, смотрела на себя, словно в первый раз в жизни.
Держу пари, у тебя были самые красивые тёмные волосы. Ты похожа на девушку, у которой могли быть кудри.
Хенрика была права. Эта, самая первая, фотография была сделана до начала эксперимента и ножниц надсмотрщиц. Волосы Яэль были тёмными и длинными, завиваясь на концах в локоны – такие полька назвала бы «великолепными».
– Это оно. – Яэль спрятала фотографию в карман кофты надсмотрщицы и перевернула конверт лицевой стороной. Надпись Эксперимент 85 была зачёркнута, заменена на: Проект Доппельгангер.
– Эти ящики… – Мириам окинула взглядом шкафчики с маркировкой ДП и резко выдохнула: – Их так много…
Она была права. Даже дело Яэль было довольно увесистым, а это – только начало. Документы, документы, ещё больше документов. Яэль старалась не думать, сколько жизней (сколько смертей) они символизировали, открывая следующий ящик.
– Просто ищи важные сведения.
– Они все важные. – В голосе Мириам царило опустошение. Яэль слышала его, потому что сама чувствовала. Целый океан скорби, который всегда был рядом, в душе. Пронизанный потоками ярости.
– Важные, – согласилась Яэль. Горло её сдавило. – Но сейчас нам нужна информация о двойниках фюрера.
Мириам ничего не сказала. Она просто выдвинула другой ящик и принялась читать.
За годы попыток тайно сунуть нос в документы Сопротивления Яэль научилась бегло просматривать любые бумаги на наличие нужной информации. Её взгляд бегал по строчкам, мозг выхватывал факты, которые посчитал значимыми, откладывая их на потом.
Август 1946: Модификации состава активной смеси, произведённые после аутопсии тел тестовой группы 12, увеличили коэффициент выживаемости тестовой группы 13 на 75 %.
Яэль захлопнула папку и перешла к следующему ящику.
Декабрь 1946: Интерес рейхсфюрера Гиммлера к «Эксперименту 85» значительно возрос после последней демонстрации. Он согласился передать результаты исследования фюреру.
Июнь 1948: Коэффициент выживаемости колеблется на уровне 95 %. Фюрер поддержал «Проект Доппельгангер». Первые кандидаты из СС прибудут на инъекции завтра. Рейхсфюрер Гиммлер заверяет, что для участия в проекте были избраны только самые достойные.
Самые достойные! Ну конечно! Все телохранители фюрера имеют высокие чины в СС. Логично, что и его двойники тоже принадлежат к этим безжалостным войскам.
Яэль продолжала просматривать документы. Коэффициент выживаемости не падал. Десять членов СС успешно прошли «Перерождение в Доппельгангера», как доктор Гайер теперь называл этот процесс. Их год держали под строгим наблюдением – умение преображаться проверяли и перепроверяли на сотню раз, – прежде чем допустить к возвращению в Германию. Вместо них прислали новых эсэсовцев. Летом 1949 цикл повторился вновь. Инъекции, наблюдение, перепроверки, перепроверки, перепроверки…
Но это были записи семи- и восьмилетней давности. Яэль хотела знать общую картину. Сколько меняющих кожу эсэсовцев было создано? Семьдесят? Восемьдесят? Больше? Где сейчас эти люди?
Возможно, было бы лучше начать с новых документов. И двигаться назад…
Яэль открыла шестой ящик. Вытащила самый последний манильский конверт. Дыхание перехватило при виде надписи на нём: Маскировочный отряд фюрера.
Документ начинался со списка из двадцати солдат. Их кровь была разных групп, но обязательно «чистая». Субъектам позволили сохранить имена и чины СС. Большинство из них были роттенфюреры и унтершарфюреры. Номера добавлялись уже к обязательным татуировкам группы крови: 1–1, 1–2, 1–3, 2–1, 2–2, 2–3 и так далее.
На этом документе тоже стояла красная печать МЁРТВ. Чернила были свежими, частично перекрывали информацию субъекта 4–4. У неизвестного меняющего кожу имелось имя: роттенфюрер СС Густав Лозе.
Роттенфюрер СС. Люди, примкнувшие к рядам
