По откинулся на спинку стула, лениво обводя взглядом зал. Он отпил сидра из своего кубка и обвел пальцем мокрый след на столе. Потом облокотился о стол, подпер голову рукой и зевнул. Катсе подумалось, что он выглядит так, будто спой колыбельную – тут же уснет. Выходило у него это очень натурально.
Тут он посмотрел на нее, и в его глазах мелькнула улыбка.
– Вряд ли придется задерживаться здесь надолго, – тихо сообщил он. – Кое-кто в зале нами уже заинтересовался.
По сообщил хозяину постоялого двора, что они заплатят за любые сведения о похищении принца Тилиффа. Люди, особенно сандерцы – если только подданные похожи на своего короля, – на все готовы ради денег. Перейти на сторону врага, раскрыть правду, которую пообещали держать в тайне, сочинить целую историю, но это не важно – По может извлечь из вранья столько же пользы, сколько из правды.
Катса отпила маленький глоток и окинула взглядом людей. Пышные наряды торговцев выделялись среди приглушенных коричневых и рыжих одежд горожан. Катса была единственной женщиной в комнате, не считая затравленной служанки, дочери трактирщика, которая сновала между столами с подносом, полным кружек и кувшинов. Она была чуть моложе Катсы, невысокого роста, смуглая и привлекательная. Работая, она не поднимала глаз и почти не улыбалась, разве что тем из горожан, кто годился ей в отцы. Молча она подала напитки им с По, лишь на мгновение бросив на него застенчивый взгляд. Большинство мужчин в комнате обращались с ней достойно, но Катсе не понравились ухмылки на лицах торговцев, чей стол девушка теперь обслуживала.
– Сколько ей лет, как думаешь? – спросила Катса. – По-твоему, она замужем или нет?
По бросил взгляд на стол торговцев и сделал еще глоток сидра.
– Шестнадцать или семнадцать, наверное. Она не замужем.
– Откуда ты знаешь?
Он замялся.
– Я не знаю. Просто предположил.
– Звучало не как предположение.
Он снова отпил из кубка. Лицо его оставалось спокойным. Он не предполагал – он знал наверняка, и в тот же миг она поняла, откуда он мог узнать это так точно. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы успокоить возмущение и обиду за каждую девушку, которая когда-либо любовалась По, думая, что ее мысли – это ее тайна.
– Ты невыносим, – сказала она наконец. – Ничуть не лучше тех торговцев. К тому же то, что она на тебя загляделась, вовсе не значит…
– Так нечестно, – запротестовал По. – Я не виноват, что чувствую такие вещи. Не надо было тебе говорить. Я не привык к тому, что кто-то знает о моем Даре, – сказал, не подумав, как это некрасиво по отношению к девушке.
Она возвела глаза к небу:
– Избавь меня от своих покаяний. Если она не замужем, не понимаю, почему отец отправляет ее обслуживать посетителей. Мне кажется, это может плохо кончиться.
– Ее отец почти все время стоит у барной стойки. Никто ее не тронет.
– Но он не всегда здесь – вот сейчас его нет. И то, что они ее не трогают, не означает, что к ней относятся с почтением.
И что они не найдут ее позже, если захотят.
Служанка обошла кругом стол торговцев, наливая сидра в каждый кубок, и отшатнулась, когда один из мужчин попытался схватить ее за руку. Торговцы расхохотались. Мужчина потянулся к ней, потом подался назад, потом снова потянулся, дразня девушку. Его друзья засмеялись громче. И тут торговец по другую сторону от нее схватил ее за запястье, и весь столик заулюлюкал. Она попыталась освободиться, но он не разжал пальцев. Покраснев от стыда, несчастная смотрела в пол и старалась вырвать руку, ужасно походя на глупого, испуганного кролика, попавшего в капкан. Катса резко встала, и в то же мгновение По поднялся и сжал ее руку.
На какую-то долю секунды Катса подивилась этой странной параллели. Вот только она, в отличие от служанки, легко могла освободиться от хватки По, а у него, в отличие от торговцев, была достойная причина вцепиться ей в руку. Но Катса не стала вырываться – этого не понадобилось. Одного ее движения оказалось более чем достаточно. Весь зал замер. Смеявшийся торговец уронил руку девушки и уставился на Катсу, побелев и раскрыв рот, со страхом, который был знаком Катсе не хуже, чем ее собственное тело. Девушка тоже смотрела на нее, затаив дыхание и прижав руку к груди.
– Сядь, Катса, – тихо сказал По. – Все кончилось. Садись.
Она послушно села, и по залу прокатился облегченный вздох. Через несколько мгновений зазвучали робкие голоса, и постепенно разговоры и смех возобновились. Но Катса сомневалась, что на этом все кончится. Может быть, между этой девушкой и этими торговцами ничего больше не произойдет. Но завтра сюда прибудут новые торговцы, а эти поедут дальше и найдут себе другую девушку.
Поздно вечером, когда Катса уже собиралась лечь, к ней в комнату явились две девочки, чтобы обрезать ей волосы.
– Мы пришли слишком поздно, миледи? – спросила старшая, с ножницами и щеткой в руках.
– Нет. Чем скорее мы их отрежем, тем лучше. Пожалуйста, входите.
Они были моложе девушки в зале. Та, что поменьше, девочка лет десяти-одиннадцати, держала в руках метлу и совок. Они усадили Катсу и принялись смущенно суетиться вокруг нее. Девочки почти не разговаривали и едва ли не задерживали дыхание, стоя рядом с ней, не совсем испуганные, но близкие к этому. Старшая девочка распустила Катсе волосы и принялась распутывать клубок свалявшихся кудрей.
– Простите, если будет больно, миледи.
– Не будет, – успокоила ее Катса. – И не нужно ничего распутывать. Я хочу, чтобы вы их обрезали как можно короче. Как у мужчин.
Глаза девочек округлились.
– Я стригла многих мужчин, – сказала старшая девочка.
– Тогда постриги меня так же, как их, – попросила Катса. – И чем короче, тем лучше.
Ножницы замелькали у самых ушей, голова становилась все легче и легче. Как странно было, поворачивая голову, не чувствовать тяжести волос, спутанного клубка, болтающегося позади. Как только отрезанные пряди касались пола, младшая девочка сметала их в совок.
– Девушка, что подает напитки в обеденном зале, – ваша сестра? – спросила Катса.
– Да, миледи.
– Сколько ей лет?
– Шестнадцать, миледи.
– А вам?
– Мне четырнадцать, а сестре одиннадцать, миледи.
Катса поглядела, как младшая девочка сметает волосы. Метла, которой она ловко орудовала, была едва ли не больше ее самой.
– Девочек в этом трактире кто-нибудь учит защищать себя? – спросила она. – У вас есть ножи?
– Нас защитят отец и брат, – просто ответила девочка.
Взмах ножниц, взмах метлы – и вот волос как не бывало. Поеживаясь от непривычного холодка
