– Я собирался сохранить кое-что в тайне, – сказал он. – Но теперь мне подумалось, что По действительно очень сильный и однажды может появиться на нашем пороге. И возможно, в ожидании этого мне стоит рассказать вам кое-что, что может, – он слегка улыбнулся, – повлиять на то, как вы его примете. Ибо, видите ли, леди Катса, – продолжал Лек, заглядывая ей в глаза, – я довольно много думал о нашем дорогом По, и у меня появилась теория. Теория, которая покажется вам потрясающей, хоть и немного печальной. Да, – сказал он, улыбаясь в ответ на озадаченные лица окружающих, – всегда печально узнавать, что вас обманывали, а тем более если это делал член семьи. И вы, госпожа Катса, как раз тот человек, на котором я хочу свою теорию проверить, потому что думаю, что вы знаете правду о По.
Отец и братья По заерзали на стульях и нахмурились, и Катса больше не могла связно думать от ужаса и недоумения.
– Это теория о Даре принца По, – сказал Лек.
Катса услышала, как рядом кто-то тихо ахнул. Это была мать По. Женщина шагнула к Леку, прижав руку к горлу.
– Подождите, – сказала она. – Я не знаю…
Она замолчала, обернулась и посмотрела на Катсу, озадаченная и напуганная. Катса совсем запуталась, ее одолевала отчаянная тревога. Она чувствовала… она понимала… она почти готова была что-то вспомнить…
– Я полагаю, ваш По скрывал от вас кое-что, – сказал Лек. – Скажите, прав ли я, леди Катса, что принц По на самом деле…
И в этот момент Катса наконец ощутила уверенность. В это мгновение она очнулась от оцепенения. Опустила девочку на пол, выхватила с пояса кинжал и метнула его. Не потому, что помнила, что Лек должен умереть. Не потому, что помнила правду о Даре По. Но потому, что вспомнила, что у По есть секрет, страшный секрет, и, если его раскрыть, По будет ужасно больно, хоть она и не помнила почему… и этот человек вот-вот проболтается. Она должна его остановить как угодно, она должна заставить его замолчать, прежде чем разрушительные слова будут произнесены.
Леку следовало бы держаться своей лжи, потому что именно правда, которую он едва не произнес, убила его.
Кинжал пролетел точно по прямой. Он вонзился в открытый рот Лека и пригвоздил его к спинке кресла. Так Лек и сидел, с обвисшими руками и ногами, с широко открытым безжизненным единственным глазом. Кровь растекалась от рукояти клинка вниз по одежде. Женщины завизжали, а мужчины возмущенно закричали, бросились к Катсе, обнажая мечи, и Катса тут же поняла, что надо быть осторожной в этой схватке. Нельзя ранить братьев и отца По. И вдруг они остановились, потому что, глянув на Лека, Биттерблу шатко поднялась на ноги. Она встала перед Катсой, вынула свой собственный нож из ножен и дрожащей рукой выставила его против них.
– Не трогайте ее, – сказала Биттерблу. – Она правильно сделала.
– Дитя, – сказал король Рор, – отойди, чтобы мы тебя не задели. Тебе нехорошо. Принцесса Биттерблу, ты защищаешь убийцу своего отца.
– Теперь, когда он умер, мне стало намного лучше, – сказала Биттерблу; ее голос зазвучал увереннее, а нож в руке перестал дрожать. – И я не принцесса. Я – королева Монси. Наказание Катсы – мое дело, а я говорю, что она права и вы ее не тронете.
Она и правда выглядела лучше и уверенно смотрелась с ножом в руке, собранная и очень целеустремленная. Братья и отец По стояли полукругом с поднятыми мечами, в ушах и на пальцах у них блестело золото. Как семь вариантов По, подумала Катса отстраненно, но без мерцания в глазах. Она протерла свои собственные. Она устала и не могла ясно мыслить. Несколько женщин позади плакали.
– Она убила твоего отца, – снова сказал король Рор, но не так уверенно. Он поднял руку ко лбу. Озадаченно глянул на Биттерблу.
– Мой отец был злой, – сказал Биттерблу. – У моего отца был Дар обманывать людей словами. Он обманывал вас – про смерть моей матери, про мою болезнь, про свои намерения насчет меня. Катса защищала меня от него. Сегодня она спасла мне жизнь.
Все они хватались руками за головы. У всех были нахмурены брови, у всех на лицах замешательство.
– Он сказал… Лек сказал, что это его замок? Он…
Голос Рора стих. Король уставился на кольца на своей руке. Мать По прерывисто вздохнула. Она повернулась к мужу.
– Мне кажется, то, что сделала госпожа Катса, возможно, не совсем безосновательно, – сказала она. – Он явно собирался высказать какое-то абсурдное обвинение в адрес нашего По. Лично я готова рассмотреть вероятность того, что он все это время врал. – Она прижала руку к сердцу. – Нам надо сесть и во всем разобраться.
Ее муж и сыновья почесали затылки и закивали.
– Давайте все сядем, – сказал Рор, указывая на стулья. Он взглянул на тело Лека и вздрогнул, как будто забыл, что оно все еще там, обвисшее и кровоточащее. – Поставьте стулья сюда, в центр комнаты, подальше от этого… зрелища. Мальчики, помогите дамам. Ну, ну, они плачут. Принцесса… Королева… Биттерблу, ты не могла бы повторить, что сейчас сказала? Признаюсь, у меня в голове все перепуталось. Сыновья, не убирайте мечи, не стоит расслабляться.
– Я обезоружу ее, – сказала Биттерблу, – если вам так будет спокойнее. Пожалуйста, Катса, – сказала она извиняющимся тоном и протянула руку.
Катса оцепенело запустила руку в сапог и отдала девочке нож. Она села на стул, который ей принесли, и отсутствующе отмечала суету садившихся в круг людей, лязг мечей, ахающих и вытирающих слезы женщин, прильнувших к рукам своих мужей. Она уронила голову на руки. Ибо ее сознание прояснилось, и теперь она поняла, что сделала.
Как будто заклинание вспенилось, один пузырек за другим полопались, и теперь их головы были совсем пусты. Абсолютно пусты. Люди говорили глупо и медленно, стараясь воссоздать разговор, которого не помнили, хотя все до единого при нем присутствовали. Рор даже не мог ясно ответить на вопросы Биттерблу о том, когда Лек приехал в Лионид, что он сказал, что сделал, чтобы убедить их, что замок По принадлежит ему. Убедить Рора оставить свою столицу и двор и приехать в отдаленный уголок королевства с женой и сыновьями и развлекать Лека, подчиниться Леку, пока Лек ждал свою дочь, которая могла и не появиться. Что говорил Лек, пока они ждали, медленно и недоверчиво просочилось из уст Рора:
– Мне кажется… Мне кажется, он сказал, что хочет обосноваться в моем городе. У моего трона!
– Мне кажется, он сказал что-то о моих служанках, но я не буду это повторять, – сказала его королева.
– Он говорил об изменении торговых соглашений! Я уверен! – воскликнул Рор. – В
